- Одно цеплялось за другое, однако я не сразу понял,- признался сэр Клинтон.- Меня натолкнули на мысль Домики Феи. Никто не держит подобные игрушки в идеальном порядке только из-за каких-то старых легенд. Они явно имеют вполне реальное назначение. И еще... Казалось, ты находишь в них какой-то повод для веселья - для недоброго веселья. Это заставило меня задуматься. А потом ты как-то обронил, что Морис - специалист по семейным проклятьям, ну я и сопоставил...
- У вас дьявольская память на пустяки,- изумился Сесил.
- В моей профессии пустяки иногда решают все. Привыкаешь отмечать их, не задумываясь. Должно быть, у меня автоматически отложился в памяти разговор о Домиках Феи. Позже вспомнил, что эти сооружения понатыканы по всему вашему имению, а больше нигде не встречаются. На своей земле Чейсвотеры всегда находятся в пределах досягаемости одного из этих строений. Древнее семейное проклятие; любопытные домики всегда под рукой; один из братьев ухмыляется, когда говорит о них - да, ты ухмылялся, причем гадко. При этом я знал, что этот брат люто ненавидит другого. Проблема... по вполне частная. И я...
- И что вы?- спросил Сесил, когда сэр Клинтон остановился.
- И я выбросил это из головы. Мне в вашем имении хватало проблем более существенных,- резко сказал сэр Клинтон.- К тому же это меня не касается.
- А потом?
- Потом Майкл рассказал, как нашел Мориса в одном из этих домиков. И о странном состоянии, в котором он тогда находился. Это уже было связано с преступлением, а преступление как раз очень меня касается. Зачем парень туда заполз? Почему сопротивлялся, когда его вытаскивали? Почему он не потрудился хотя бы встать? В общем, сплошные "почему". Поневоле возникли некоторые подозрения. Но эти подозрения не давали ничего, что могло бы пролить свет на преступление, значит, все-таки это было не мое дело, и я не стал докапываться. Но...
- Да?
- Морис действительно был неприятным человеком, я готов это признать. Мне отвратительно то, что он себе позволял, его цинизм и мелочность. Но я всегда стараюсь отыскать в людях то лучшее, что в них есть. Худшее, в силу профессии, я и так вижу слишком часто. И постепенно я начал понимать, что, возможно, поведение Мориса можно объяснить, если не простить. Он находился в крайне нервозном состоянии, я бы сказал, в пограничном.
- Да. Бедняга,- в голосе Сесила промелькнуло раскаяние.
- Затем мне пришлось заставить тебя открыть тайный ход. Сесил, ты повел себя так, что хуже некуда. Я прекрасно понимал, что ты не сделал ничего дурного. Что ты не братоубийца. Но за той дверью в стене явно было что-то, что ты хотел скрыть. Ты боялся, что я что-то замечу. Инспектор решил, что ты скрываешь убийство. Но я к тому времени уже знал, что ты скрываешь семейную тайну Равенсторпа. Как только я увидел ваш сужающийся коридор, ведущий в никуда, я все понял. Ключом к разгадке послужили Домики Феи. И наконец, ты сам подтвердил мои догадки тем, что сказал над телом Мориса.
- Про Чучундру?
- Да. Я вспомнил - еще одна полезная мелочь - кто такая Чучундра. Это мускусная крыса, которая все мечтала выбежать на середину комнаты, но ей не хватало храбрости это сделать. И я спросил тебя, не на букву ли "А" начинается его проблема. Агорафобия. Наверное, у Мориса еще в детстве бывали ее приступы - он отказывался проходить по середине комнаты, а крался по стенам. Отсюда и возникла дразнилка?
Сесил кивнул.
- Очевидно, в вашей семье эта болезнь то и дело проявлялась вновь. Для того и Домики Феи - это убежища на случай внезапного приступа. Как и та подземная камера, куда можно забиться, спрятаться от открытого пространства, которое вызывает у человека в таком состоянии панический ужас.
- Я понятия не имел, как плохо приходилось Морису,- торопливо сказал Сесил.- Видимо, это было действительно ужасно, если он дошел до самоубийства.
- Наверное, это что-то непередаваемое,- задумчиво сказал сэр Клинтон.
Он оглядел широкие аллеи парка и посмотрел на синее небо, по которому длинной чередой плыли сверкающие облака, и сказал:
- Какой мирный вид, Сесил, не правда ли? Когда смотришь на него, радуешься, что живешь на свете. А для бедного Мориса это было пыткой, вызывало тошноту и страх, которые заставляли его прятаться в дыры и щели, лишь бы не видеть наводящего ужас неба. Наверное мы, здоровые люди, не можем даже отдаленно представить себе, что это такое. Это слишком странно, слишком выпадает из всего, что мы знаем. Бедняга! Не удивительно, что он под конец немного тронулся.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Трагедия в Равенсторпе"
Первый роман из сериала о сэре Клинтоне Дриффилде. Сообщает нам очень немного о его прошлом, и еще меньше о его внешности. Впрочем, последующие романы немногое добавят к этому скупому портрету. Главное - характер Дриффилда, и не в последнюю очередь его отношение к делу. Его сухость и деловитость не принадлежат к качествам, любимым английским читателем, и в тексте романа заметны попытки объяснить и сгладить "неаристократические" черты.
Немало внимания уделяется и его методам расследования дел, схематичности и непредвзятости мышления. "Всегда нужно знать мнение обеих сторон; некорректно судить о деле по словам одного из противников", замечает он в первой же главе. Кроме того, все романы с участием сэра Клинтона будут заканчиваться, помимо повествования о том, что произошло на самом деле, объяснением того, как детектив пришел к своим выводам. Помимо немногих знаменитостей, таких как Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро, мало кто из сыщиков мог этим похвастаться.
Серия с Дриффилдом - образец сугубо интеллектуального детектива, и, как правило, последующие приключения будут происходить в окружении более зрелой и профессиональной публики и с привлечением большего количества научных знаний. Но первый роман скомпанован из гораздо более традиционных составляющих.
С первых страниц книги мы оказываемся в весьма романтической обстановке: старинное английское поместье с массой всяких укромных местечек и впечатляющим набором из призраков и древнего британского фольклора. Довольно-таки интригующее место, пропитанное романтикой Доила и Стивенсона.
Продолжение сюжета не менее увлекательно и не менее традиционно. Костюмированный бал вызывает в памяти "Ошибку машины" Честертона и "Происшествие на балу Победы" (см. том 20 кн. 1 наст. Собр. соч.).
Параллельно с атмосферой веселой беззаботности, модной в детективах того времени, развивается классическая английская тематика разрушения исторических традиций рода. Сразу становится понятно, что к концу романа автор позаботится о том, чтобы наследство все-таки перешло в более надежные руки! Тем не менее образы "злоумышленника" Мориса и "честных английских парней" Сесила и Майкла Клифтона довольно схематичны и недостаточны для драматического развития ситуации. Его и не будет. Поначалу можно предположить, что мы много услышим о соперничестве братьев на любовном фронте, но оказывается, что главными действующими лицами являются полицейские, остальные же появляются на сцене лишь в той мере, в которой они необходимы для ведения следствия.
Вышел в Англии в 1927 году.
Перевод выполнен В. Челноковой под редакцией М. Макаровой специально для настоящего издания и публикуется впервые.
