- Врачам пришлось очень постараться, чтобы вытащить тебя с того света, Джон. Ключица была раздроблена, и в мастерских Норы изготовили титановый протез. Почти не чувствуется, верно?
Рэмедж впервые слышал об этом и тут же задался вопросом - что еще людям генерала пришлось заменить в его теле? Но лифт уже достиг своей конечной точки, и его створки с едва слышным шипением разошлись, открывая выход на решетчатую площадку, подвешенную на стальных тросах под сводами гигантской пещеры. Макбрайт вышел из лифта и обернулся, ожидая майора. В первое мгновение, оказавшись на площадке, Рэмедж подумал, что они отнюдь не спускались вглубь планеты, а, наоборот, поднялись на поверхность и оказались на открытом пространстве - настолько огромным был объем пещеры. Воздух внутри был прохладным, а снизу, деликатно шевеля одежду и волосы, дул слабый ветерок.
- Это естественная пещера, Джон. На нее наткнулись, когда бурили шахты для монтажа реактора, - генерал подошел к краю площадки и перегнулся через перила. - Посмотри вниз...
Рэмедж последовал совету, и уже второй раз за короткое время увиденное ошеломило его. Внизу все пространство пола пещеры занимали маленькие, похожие с такой высоты на булавочные головки, десятки и даже сотни саркофагов. Генерал наслаждался произведенным эффектом:
- Да, Джон, там внизу почти все население нашего городка. Служащие, технический персонал, ученые, их жены, дети и родственники. Всего семьсот двадцать четыре человека...
Макбрайт как-то странно посмотрел на Рэмеджа, и тот почувствовал, что сказанные генералом слова значат нечто большее, чем просто сведения о численности спящих внизу людей. В голове эхом звучала фраза - их жены и дети, жены и дети..., и, наконец, пришло запоздалое понимание. В душе он уже похоронил их, простился, затаил в сердце вину, и вдруг появилась надежда, а генерал, догадываясь, какие чувства сейчас владеют майором, уже шагал к клети подъемника.
Ни говоря друг другу ни слова, они спустились на дно пещеры. Макбрайт уверенно вел Рэмеджа между саркофагами, и майор невольно вглядывался сквозь их прозрачные колпаки в лица спящих внутри людей. Знал ли он их? Наверняка, он встречал большинство из них на улочках их закрытого городка, а может быть, даже водил с кем-то из них дружбу, но лавина последних событий безвозвратно погребла воспоминания о тех временах, и Рэмедж ничего не видел за этими безмятежными лицами.
Наконец генерал остановился и тихонько кивнул в сторону ближайших саркофагов:
- Они здесь, Джон.
Рэмедж приблизился к первому саркофагу и в порыве чувств инстинктивно протянул руку, пытаясь прикоснуться к спящему внутри человеку. Его ладонь наткнулась на холодное препятствие плексигласа, и движения пальцев невольно повторили мягкие изгибы линий родного лица, а капля теплой влаги, сорвавшись с ресницы, бессильно разбилась маленькими искрами о прозрачную поверхность. Алекс Макбрайт положил ладонь на плечо друга и мягко произнес:
- Они все здесь. Наши семьи, друзья. Целый спящий город. Когда стали поступать сведения о бомбардировках поверхности, мы поняли, что заперты в Норе надолго. Мы приняли решение воспользоваться гибернацией. Реактор, спрятанный в глубинах Норы, обеспечивает работу всех саркофагов и систем поддержания микроклимата. Компьютер базы был запрограммирован разбудить людей в расчетный срок, когда, по мнению ученых, на поверхности станет безопасно, а уровень радиация опустится до приемлемого уровня. Это произошло две недели назад..., - генерал замолчал, не решаясь продолжить.
- Почему не разбудили остальных? - Рэмедж почувствовал в недосказанном тень чего-то ужасного, способного разрушить возникшее ощущение чуда.
Генерал как будто весь съежился и впервые майор осознал, что Алекс Макбрайт уже стар, и все перенесенные тяготы отражаются на его лице в виде глубоких морщин.
- На то были веские причины, Джон. Ученым так и не удалось довести свои исследования до конца. Основным камнем преткновения была нестабильность клеток живых организмов, перенесших криосон. Ученые уверяли, что решение проблемы существует. Но это были всего лишь смелые теории. У нас не было иного выхода, кроме как поверить им. Пищи и кислорода просто не хватило бы, чтобы в течение длительного времени выжить здесь всем и переждать радиацию. Люди отдавали себе отчет в том, что играют с природой в смертельную рулетку, но они решились. Когда две недели назад проснулись первые - это были ученые, призванные провести все необходимые тесты. Поначалу появилась надежда, что спасутся все. Как будто клетки пробудившихся были стабильны. Но более углубленный анализ показал, что выводы ученых ошибочны. Процесс распада начинался не сразу, а спустя некоторое время...
- Сколько вам осталось? - Рэмедж вдруг понял весь трагизм ситуации. Генерал и все те, кто пробудился из гибернации, по сути, были мертвецами. Они неизбежно должны были погибнуть, а те, кто спал, могли существовать только так, во сне.
- Для каждого время разное. Но в среднем у нас два с небольшим месяца, - генерал продолжил свой рассказ: - Тогда мы вспомнили про исследования Торпа. Существовала мизерная вероятность того, что профессор и его команда все еще на станции и успешно реализовали идею Большого Скачка. Теперь мы знаем, что им это действительно удалось и ты тому живое доказательство! На худой конец мы могли бы извлечь полную информацию о его технологии из банков данных станции. Именно для этого мы снарядили экспедицию в космос. Нам пришлось разбудить часть технического персонала, пилотов и инженеров. Всего сейчас на базе сорок три активных человека. На Конкистадоре мы нашли тебя. Теперь ты знаешь все, и нам бы очень хотелось выяснить, что произошло с экипажем станции.
- Значит, ты считаешь, что Торп и все остальные при помощи инопланетного корабля оказались на поверхности? Звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой, - генерал и ученые уже в который раз слушали рассказ Рэмеджа и пытались выяснить мельчайшие детали событий, свидетелем и участником которых он был. Да и самому Рэмеджу сейчас все это казалось фантастичным, если бы не одна деталь, которую он в очередной раз привел в качестве доказательства правдивости своей истории:
- Я ведь снова оказался на Конкистадоре, а экипаж исчез со станции. Не могли же они просто испариться?
- Но зачем им доставлять тебя на станцию, Джон? - генерал все еще сомневался.
- Возможно, мы недооцениваем глубину Легенды, генерал? - заметил доктор Джонатан Пэйдж. - Все члены экипажа Конкистадора являлись легендарными личностями для народа пустынников. А майор стал олицетворением воплощения Легенды в реальность. Вполне возможно, что они не пожелали просто так дать умереть Посланнику.
- Бред какой-то! - генерал вновь обратился к Рэмеджу: - Неужели в этом мире такое возможно?
- Но согласитесь, генерал, ваше пробуждение не менее невероятно, чем моя история.
- Хорошо, сейчас это не главное, - Макбрайт вновь обратился к руководителю научной группы. - Как продвигается анализ данных с Конкистадора. Это поможет нам решить проблему стабильности клеток?
На лице Пэйджа появилась неуверенность, и он нервно посмотрел на своих коллег. Те отмалчивались, предоставляя ему право сообщить неутешительные новости:
- Сэр, есть некоторый прогресс, но исследования потребуют времени. Необходимо провести массу тестов. Данные отрывочны и мы должны заново проходить все то, что профессор Торп давно отверг или, наоборот, положил в основу своих теорий. Статис-камера, доставленная с Конкистадора, и образцы геля сильно нам помогли продвинуться, но...
Макбрайт не выносил длинных витиеватых объяснений и нетерпеливо прервал ученого, ставя вопрос с пугающей бескомпромиссностью:
- Сколько? Сколько вам необходимо времени, чтобы ответить на вопрос - умрем ли мы или у нас есть шанс выжить!?
- Держите себя в руках, генерал. Мы в таком же положении, как и вы. Боюсь, мы можем не успеть. - Пэйдж выглядел виноватым, но его никто не собирался ни в чем винить. Все прекрасно понимали, что их шансы невелики. Конечно, сейчас в Норе работал превосходный коллектив ученых, но в мире существовал только один человек, который добился успеха. И этот человек, возможно, находится где-то на планете.
