-- Я думаю, где-то половина, -- невозмутимо сказал старик. -- И теперь среди них будешь и ты, мальчик. Вон та льдина специально для тебя. Ты уже знаешь, что с тобой будет там, в море, это я рассказывал. Но вот чего я не сказал, это что ты будешь вечно страдать и служить мне, скучая по телу, которое заберет море. Так что прощай, маленький шериф. Твое приключение окончено.

Пашка попятился, но рука Кузьмича цепко схватила его. И тут позади промелькнула чья-то тень. Что-то коричневое прыгнуло Кузьмичу на спину и зарычало.

-- Тим! Так его, ату! -- закричал Пашка.

Кузьмич отпустил мальчика и, неестественно выгнув руку, схватил Тима за лапу, а потом бросил об стену. Пес заскулили и одновременно зарычал.

-- Тогда первой я убью твою собаку, -- сказал Кузьмич, ощупывая шею, до которой смогли дотянуться зубы.

-- Нет! -- Пашка бросился на эмиссара, но отлетел к открытому окну и чуть не вывалился в него. И даже смог на секунду увидеть среди сотен льдин пустую. Только одна не имела пассажира -- его именная льдина.

А Кузьмич наступал. В его глазах светилось сумасшествие, Тим жалобно заскулил и внезапно гавкнул. И Кузьмичу даже показалось, он улыбнулся. Старик посмотрел в окно над собакой и увидел мужчину и девушку с суровыми лицами. Мужчина направил на него ствол странного громоздкого пистолета.

-- Этого не... -- пробормотал Кузьмич, и пуля разорвала его грудь. На Тима посыпалась груда стекла, но не поранила.

Эмиссар попятился. Он зашатался, не понимая, что произошло, и как в него смогли попасть. Но потом пришла холодная страшная боль. Он продолжал пятиться, пока не споткнулся обо что-то вроде табуретки. Споткнулся и полетел...

Пашка поднялся с коленок. Он только что подставил старику подножку в виде себя и тот вывалился в окно. Пашка подошел к проему и увидел, на льдине, где должно было лежать его тело, смешно раскинув руки, лежит Кузьмич со страшной раной в груди. Но вдруг запахло осенними листьями и над морем пронесся порыв ветра. Он подхватил другие льдины с маленькими тенями и потащил к Кузьмичу. Одна из них приблизилась и, столкнувшись, зацепилась за льдину с мертвым Кузьмичом. И словно буксир потащила эмиссара в море. Все остальные последовали за ней. Туман и ветер гнали их, Пашка увидел, как тело Кузьмича соскользнуло в воду, а его тень осталась. Эта тень встала на ноги и указала рукой куда-то вдаль.

-- И что это всё значит? -- прозвучал за спиной голос отца.

-- Теперь он поможет найти их тела, -- в каком-то трансе пробормотал Пашка. -- А потом они станут свободны. Он не сможет умереть, пока не выполнит эту работу. Ветер приговорил его к этому. Ветер любит освобождать...

-- Сынок, с тобой всё в порядке?

Пашка вышел из этого состояния, как и вошел -- внезапно.

-- Папа! -- мальчик кинулся к нему на шею и крепко-крепко обнял.

-- Пашка, ты цел, -- услышал он голос Маринки, и вот уже объятий стало на треть больше. Вся семья собралась в комок, и ничто не могло разорвать его.

Тим подбежал к ним, виляя хвостом, и гавкнул басом. Он требовал, чтобы его приняли в их компанию. И, конечно же, его приняли. Вся семья снова была в сборе!

Так они и стояли -- три человека и одна собака. Они обнимались и плакали от счастья очень долго, но тут из-за горизонта взошли первые лучи солнца. И они пошли домой завтракать.

***

Хоть глава семьи проспал почти два года, сын и дочь тоже схватили снов, а пес вообще дрых, чуть ли не восемнадцать часов в сутки, позавтракав, все пошли на боковую. Слишком много они пережили, и все серьезные разговоры решили оставить назавтра. Однако ни Пашка, ни Маринка не пожелали спать в своих комнатах, боясь, папа снова надолго уснет и легли в одну постель. И даже Тим пристроился рядом. В тот день никто из них не видел снов.

Проснулись они одновременно и почти сразу пошли ужинать. Праздничный ужин, как-никак, должен быть праздничным, Маринку послали в магазин за тортом. Николай хотел поговорить с Пашкой с глазу на глаз. Когда за Маринкой закрылась дверь, Пашка начал рассказ. В общих чертах и коротко он пересказал свои путешествия по Царствам.

-- И Шелковому Человеку нужен твой ключ. Тот, что висел у тебя на шее. И я обещал его ему, -- закончил Пашка.

Никодим покачал головой. Нет, он, конечно, верил, что сын говорит правду, однако слишком уж дико это звучало.

-- Это ключ не от ларца, что бы это ни был за ларец, -- сказал Николай. -- Это ключ от моего дворца в Ахре.

-- Да нет. Хотя... а зачем он тогда нужен Шелковому Человеку?

-- Эх, Паша, не думаю, что ему нужен этот ключ. Ему надо было что-то совсем другое. Я пока не знаю, что, но узнаю, когда засну и навещу султана.

-- А можно мне с тобой?

-- Конечно можно. Да как я могу запретить тебе? Ты ведь мой коллега, между прочим, и сделал то, чего не удалось мне.

-- Так мы вместе заснем в школе?

-- Нет. Я до сих пор не знаю, как ты попал на третий уровень и почему надо было засыпать в определенных местах. Я могу попасть туда, просто заснув в своей кровати или в любом другом месте. Тот, кто нарисовал эту карту, водил тебя за нос с самого начала, и не думаю, что мы сможем быстро разобраться тут.

-- А ты научишь меня также туда попадать? Ну, не ходя в школу?

-- Научу. Если ты один раз попал на третий уровень, остальное будет легче. Так что, думаю, сегодня ночью я тебя туда проведу.

Тут пришла Маринка с тортом и шампанским. Праздничный ужин получился на славу. Такие моменты для каждой семьи особенные, и некрасиво с нашей стороны своим присутствием красть их частичку. Ограничимся тем, что они весело провели время.

Праздновали до самого утра, а потом все уснули -- теперь уже в своих кроватях.

Пашка засыпал и вначале не чувствовал ничего необычного, но потом его словно схватили и потащили куда-то. Он мельком увидел заснеженные степи Черно-Белого Царства, потом безумное мельтешение Сна и очнулся на третьем уровне.

Но вовсе не на границе Ахры, а в самом тронном зале. Рядом с троном стоял Никодим -- его отец, одетый в причудливую ковбойскую одежду. С другой стороны улыбался визирь. Да и султан на троне казался очень довольным.

-- Значит, у тебя получилось, Карл, -- сказал султан. -- Я не думал, что так будет, но я этому безмерно рад. И Ахра рада! Пойдемте, я покажу вам кое-что.

Султан поднялся и повел всех по коридорам дворца. Пашка узнал этот путь -- по нему его некогда вел сурок. Они вышли в тот самый зал, где стояла статуя отца. Но теперь здесь произошли небольшие изменения.