Так много и горячо я никогда не молилась. Я умоляла Господа и всех, кто мог меня услышать, вернуть его домой. Измученная болью и депрессией, я хотела только одного, чтобы он вернулся назад. Моя бабушка была права: я была готова на все ради этого человека. Я клялась, что никогда не буду так поступать ради него или другого человека, и вот я уже готова все бросить ради него.

Целую неделю я возвращалась с работы, переодевалась в пижаму, не ела и не следила за собой. Кофе – единственное, что мне было нужно. Каждый день приезжал Марк, и каждый раз я думала, что Алекс приехал с ним, но только снова разочаровывалась. Мое сердце было разбито, мое тело измучено. Через две недели ко мне приехала Бьюла. Она вошла и потребовала, чтобы я поднимала свою задницу и тащила ее в душ. Она практически сделала это своими руками. Я была слишком слабой и изможденной.

- С меня хватит этого, поняла? – спросила она, сначала помогая намылить голову, а затем одеться. Я потянулась к пижаме, но она бросила ее в другой конец комнаты.

- Нет, это ты больше не наденешь. Эти вещи нужно сжечь. Значит так. Алекс в пляжном доме. У меня есть билет в Хаянис. Он там уже пару дней, и я обещала не говорить тебе, но мне приходится. Твой рейс через час. У меня больше нет сил терпеть это жалкое зрелище. Он разбит без тебя. Сейчас ты везешь свою тощую задницу к своему мужу. Ты сама не своя. Это должно прекратиться сегодня же. Я упаковала твои вещи и везу тебя в аэропорт. И ты не споришь со мной. Ты должна быть сильной, чтобы справиться с этим, - кричала она.

У меня не было сил бороться с ней, и я знала, что она права. Сидение на кровати и слезы ни к чему меня не привели. Как только я стала похожа на полноценного члена общества, она повезла меня в аэропорт.

- Спасибо, - сказала я потухшим голосом.

- Не надо меня благодарить. Спасай свой брак, а потом спасай себя. Не поступай как я, или еще хуже, как твоя мать. Вы двое были созданы друг для друга. Тоби в бешенстве от вас обоих. Я люблю тебя, Прюденс, и, похоже, Алекс единственный, кто может сделать тебя счастливой. Верни его, переживи это или покончи с этим и двигайся дальше.

Она поцеловала меня, и я села в самолет, чтобы лететь к своему мужу. Я и подумать не могла, что он уедет в пляжный дом. В надежде, что никто не узнает меня, я надела очки и шляпу. Целую минуту я плакала, а потом мне хотелось пристрелить кого-нибудь. Что если он не захочет меня видеть? Что если случай с Эшем разрушил мой брак?

Я взяла такси, чтобы добраться до дома моей бабушки. В задней части дома в темноте мерцал лишь один огонек. Волны набегали на берег, ночной воздух был холодным. Я поставила рядом с собой чемодан и поплелась по дорожке к двери. Когда я подошла к двери и постучала, мои ноги стали ватными.

Глава 16

Алекс стоял ко мне спиной, опустив голову. Когда он повернулся, его лицо сказало мне все. На нем были злость, любовь и тоска. Но больше всего на нем было заметно облегчение. На всем белом свете мне никто не был нужен, только он. Я хотела только его и больше никого.

- Алекс, - произнесла я, стоя на том самом месте, где стоял он, когда приезжал ко мне. Холодный океанский ветер трепал мои волосы, я чувствовала озноб. От одного вида Алекса по моему телу побежала дрожь.

- Что ты здесь делаешь, Прюденс? – его голос дрожал. Когда я смотрела на него, моя внутренняя температура поднималась сразу на двадцать градусов. Я хотела, чтобы он был внутри меня, хотела ощущать его теплую мягкую кожу на своей.

- Я больше не могу без тебя. Мое сердце разрывается. Могу я войти? – спросила я.

Он открыл сетчатую дверь. В ушах стучали удары сердца. Только один человек, тот, которого я любила больше всего на свете, мог заставить меня так переживать после всего, что между нами было. Я стояла перед ним, замерзшая и обнаженная, хоть и полностью одетая, и в то же время я сгорала от жара. Я оглядела его с головы до ног. Он не побрит, волосы спутаны, глаза темные и опухшие.

- Ты выглядишь уставшим и худым, - сказала я.

- Я не сплю и не ем без тебя. Ты и сама выглядишь довольно паршиво. Когда ты в последний раз ела? – спросил он, отворачиваясь от меня.

- Я не помню. Мне все равно. Ничто не имеет значение, если ты не со мной, Алекс. Я звонила тебе, писала смс и электронные письма, ты не желаешь меня знать. Что, если со мной что-то случилось? – спросила я. Мерцание и потрескивание огня достаточно меня успокоили, чтобы я смогла говорить.

- Да ладно, Прюденс, я думаю, ты знаешь, что я посылал к тебе Марка каждый день, чтобы он присматривал за тобой. Почему, по-твоему, он был там все это время? Я тоже приезжал ночью, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

- Да, я была в безопасности, но одна, в слезах и убита горем. Я не понимаю, из-за чего ты так расстроен. Ничего не случилось ведь, ничего. Ты знаешь, что ничего не было. Почему ты не веришь мне? Я поверила тебе, когда ты врал мне о Стелле. Посмотри на меня, Алекс. Я все еще та девчонка, которую ты всегда любил. Скажи мне, что я должна сделать, и я сделаю это, - сказала я, сильнее всего желая обвить его руками. Его одежда, помятая и несвежая, болталась на нем. Он выглядел так, как будто все, в чем он нуждался, это побриться и поесть.

- Ты поцеловала его. Я видел. Я вошел как раз тогда, когда твои губы были на его губах. Я не могу выбросить это из головы, - прокричал он. Он засунул руки в карманы и посмотрел вниз перед собой.

– Я не целовала его. Он поцеловал меня силой. Я думаю, что если бы ты не вошел в тот момент, он мог изнасиловать меня. Я была напугана. Я снова и снова говорила ему нет. Он не выпускал меня из кухни и говорил отвратительные вещи. Ужасные слова о моей матери и обо мне. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне, не то что поцеловал. Он сжал мое лицо и не давал пошевелиться. Он сделал мне больно. Подумай, Алекс. Я бы никогда не дотронулась до него. Всю свою жизнь я хотела только тебя. Ты моя душа, моя жизнь. Как я могу изменить тебе с Эшем Бертоном или другим мужчиной?

Он внимательно смотрел на меня. Он видел, что я говорю ему правду, он видел это по моим глазам.

- Я был так зол, что он предал меня, разрушил нашу дружбу. Если бы Марк не остановил меня, я бы убил его. За те мерзкие слова, что он говорил, и за то, что он сделал тебе больно. Он мог испортить мою кампанию. Этот идиот мог разрушить все, над чем мы с тобой так много работали. Он же был как член семьи, - сказал он.

- Я знаю, что он сделал, Алекс. Я тоже переживаю.

- Мое сердце остановилось, когда я увидел твои губы на ком-то еще. Это напомнило мне вечер, когда я увидел, как Тревор трогает твои ноги, умоляя переспать с ним. Никому не позволено прикасаться к тому, что принадлежит мне, - сказал он, подходя чуть ближе.

- Никто не прикасается ко мне кроме тебя, Алекс. Но я не твоя собственность, я твоя жена. Больше никто не владеет моим сердцем, моим телом, моим существом, только ты. Разве ты этого не знаешь? Как ты можешь сомневаться в моей любви к тебе?

- Я толкнул тебя к нему. Я знаю это. Когда я уходил, я просил его присматривать за тобой.

- Во-первых, за мной не надо присматривать. Я взрослая женщина, и мне не нужны большие сильные мужики, чтобы опекать меня. Да, ты отталкивал меня многие месяцы, пока шла кампания. Ты оставлял меня одну ночами с ним и не прикасался ко мне. Мне тяжело было смириться с этим, но я смирилась.

- Ничего этого не должно было произойти с нами, кампания или не кампания. Я знаю, что поступал неправильно. Мы даже не могли остаться наедине в одной комнате, чтобы кто-нибудь не рвал нас на части.

Я закрыла глаза, и слезы солеными ручейками потекли по моим щекам и губам. Я так хотела, чтобы он обнял меня. Я обняла себя сама, чтобы сдержать отчаяние и боль.

Между нами воцарилось молчание, и Алекс уставился в пол.

- В ночь, когда ты приехал домой ко мне, когда оставил работу над кампанией, ты никогда раньше так не хотел меня. Это была самая чудесная ночь, за исключением нашего первого раза. Я не знаю, почему ты приехал ко мне. Ты никогда не рассказывал, - я заплакала. Слезы потекли по моим щекам, превращая тушь в длинные черные линии.