— У тебя есть такая? — Настя чуть не заорала от неожиданности. На ватных ногах она развернулась. Лохматый, ещё сонный, перед ней стоял Миша, умудрившийся бесшумно встать и подойти практически вплотную.
— Нет. Я раньше не хранила фотографии с друзьями.
— Я скину тебе.
— Нет необходимости. Ну, я пойду, — Перовская обошла его и направилась к двери.
— То есть посмотрела на меня спящего и бай-бай? — Громов усмехнулся. — Ты меня не изнасиловала часом?
— Сдурел? — Настя остановилась.
— А что я должен подумать? — он подошёл к ней и обнял со спины. — Насть, не убегай. У меня нет сил играть в догонялки.
— Чего ты хочешь? — она не вырывалась и не отталкивала его.
— Не знаю. Я много чего хочу, — Миша пустил голову и надавил подбородком на её плечо. — В Австралию хочу, обновить браслеты и феньки, доделать работу в срок, тебя… Знаешь, всё, кроме последнего, мне по силам. Всё, чего я хочу, я могу запросто получить.
— Так просто говоришь… У тебя совесть есть?
— Да. Поэтому я и сказал, что могу получить всё, кроме тебя.
— Уже получил. Мало?
— Мало, Настя, мало. Получил я секс, а не тебя. Ты не понимаешь, да? Я люблю тебя, но это не имеет значения, потому что я сам не знаю, когда это закончится. Я не уверен, что смогу сделать счастливой женщину, которую люблю. Я даже в верности своей не уверен.
— Бессмысленный разговор. Чего ты хочешь от меня? — Перовская развернулась в его руках. — Издеваешься?
— А похоже? Я просто честен с тобой.
— Засунь себе эту честность…
— Не надо. Не люблю, когда ты такая. Тебе не идёт.
— Ты ненормальный!
— Возможно. Не хочу врать и обещать что-то.
Настя была в шоке. Как он может говорить о подобных вещах? Говорить, что любит, но не быть уверенным, что будет верен ей. То есть любит он её, а трахать желает всех? Что это за любовь такая?!
— Громов, ты в своём уме? Сам себя слышишь?
— Я дико устал, — Миша прикрыл глаза на несколько секунд. — Я столько убегал от тебя и от себя, что сил не осталось. Не хочу думать. Совсем.
— Так и не думай! Тебе вредно. Отпусти, — она, наконец, дёрнулась в его руках.
— Не хочу. Если отпущу, ты снова сбежишь.
— Мне противно на тебя смотреть!
— Врёшь, Насть. Самой себе не лги хотя бы.
— Да чего же ты хочешь?!
— Чтобы ты решила.
— Что?
— Быть со мной или нет.
Громов разжал руки, отступил на шаг и посмотрел на неё с улыбкой. Сейчас он был открыт перед ней. Что ему остаётся? Сколько времени прошло? Как давно он влюблён в неё? Даже любя кого-то, мы не можем с уверенностью сказать, что в будущем это не изменится. Клятвы лишь ранят.
Мишка Громов не был ангелом. Мишка Громов не был хорошим парнем. Мишка Громов был самим собой.
— Примешь меня таким? — он раскинул руки в стороны.
— Придурок! — Перовская покачала головой. То, что он предлагал ей, было настоящим сумасшествием. Это как добровольно затянуть себе петлю на шее.
— Не попробуешь, не узнаешь, — искушал Миша.
— Я соглашусь, а завтра ты уже будешь трахать какую-нибудь девку?
— Это зависит только от нас с тобой.
— Больной ублюдок!
— Настя, я не хочу врать тебе. Я люблю тебя, но в жизни всякое бывает. Ты лучше других знаешь, чем может обернуться любовь спустя время.
Он был прав. И это злило ещё больше. И так понятно, что ничто не вечно, но зачем же говорить об этом? Будто сразу настраиваешься на плохой конец истории.
— А мои чувства тебя не интересуют?
— Интересуют. Потому и прошу тебя решить. Я не стану настаивать. Я не буду таскаться за тобой. Бороться надо лишь тогда, когда в этом есть смысл. Любовь не война, кто бы что ни говорил. Любят двое.
— Мы можем расстаться уже завтра.
— Или прожить вместе до старости. Насть, живи настоящим.
Она понимала, что выбор может сделать только в эту минуту. Других вариантов не будет. Громов или будет с ней, или исчезнет из её жизни. Рискнуть? Она уже рискнула однажды, слепо бросившись в любовь, и чем это закончилось? Мальчишка с замашками старого опытного ловеласа и разведёнка… Вот это пара! Есть ли у них будущее?
Если она остановится сейчас, то обезопасит себя. Но в эту самую минуту, в это мгновенье… счастлива ли она?
Сделать один шаг. Вперёд или назад? Броситься в шторм или остаться в тихой гавани? Чего же хочет она сама?
— Настя, я приму любое твоё решение.
— Заткнись.
— Что я должен сделать, чтобы ты выбрала меня?
Мишка Громов был настоящим козлом. От таких одни слёзы.
— Ничего. — Настя закрыла глаза и шагнула. Это её выбор. Это её жизнь.
========== Глава 36 ==========
не бечено
Удивительно, в какие моменты порой приходят самые светлые мысли.. Глупо, нелепо, абсурдно. Егор застегнул ширинку. Сходил отлить, называется… Бывает. Струя воды хлынула из крана на руки. Зеркало отразило его ошеломлённый взгляд. А почему нет? Почему? О будущем необходимо думать, но стоит ли забывать о настоящем? Он пытался, он всеми силами пытался не думать, но… Грёбаное «но» есть всегда, да? Он был уверен, что выдержит, пока не коснулся её. Желать до боли — теперь Смирнов знал, каково это. Сбежал как последний трус… Сбежал, потому что потерял уверенность. Все планы и принципы едва не полетели к чертям. Вся его жизнь была выстроена чёткой схемой, которой он придерживался не один год. Он упорно шёл к цели, отметая всё лишнее, что встречалось на пути. И чем же он, жалкая мразь, заслужил любовь Сабины? Сколько лет она ждала его? Почему не выбрала другого?
В голове всё смешалось, мысли путались. Сутки он был словно в бреду. И вот сейчас, в долбаном сортире, до него, наконец, дошло то, что пытались втолковать ему Вано, Янка и Алеся — жизнь одна. Ведь другой действительно не будет… Чего бы он ни добился, будет ли счастлив в итоге? О каком счастье может идти речь, если без НЕЁ теряет смысл всё? Отобрав право выбора у неё, он отобрал его и у себя самого. Даже если потом им придётся расстаться, у них впереди есть ещё несколько лет, и какими будут эти годы, зависит лишь от них. Самые простые вещи зачастую труднее всего понять, осознать и принять.
На негнущихся ногах Егор вышел из туалета и побрёл по коридору. Алеся выглянула из своей комнаты, пристально вгляделась в его лицо, присвистнула, улыбнулась и захлопнула дверь, скрывшись за ней.
— Ты чего такой? — Татьяна поднималась по лестнице с корзиной чистой одежды в руках.
— Всё нормально, — он остановился, поравнявшись с женщиной. — Мам?
Она чуть не выронила корзину из рук. Это что-то новенькое!
— Что такое?
— Мне нужно поговорить с тобой и отцом, но позже. Думаю, что сегодня не приду.
— Не удивил, — Татьяна нахмурилась. — Тебя вечно куда-то в ночь тянет.
— Прости.
— Не забудь, что на выходных мы всей семьёй едем в деревню.
— Я помню. Давно не видел бабу Глашу с бабушкой Тоней.
— Не строй никаких планов.
— Да, мам.
Смирнова выдержала строгий взгляд, но он тут же стал тёплым и немного влажным. Она смотрела в спину уходящего пасынка, закусив губу. Неужели его броня дала трещину? Татьяна знала, что он любит их всех, но что-то будто сдерживало его, не давало полностью расслабиться. От этого было больно. Ей казалось, что временами он чувствует себя чужим. Может, его заледеневшее сердце оттаяло? Ох, встретилась бы ей Лариса… Есть же твари на свете! Как можно поступать так с собственными детьми? Если Олег был уже достаточно взрослым да и вообще не особо тянулся к материнской ласке, то Егор… Егор всегда был ранимым и очень остро чувствовал чужие эмоции. Знать, что мать, которую любишь до безумия, равнодушна к тебе — это, должно быть, невыносимо. Ничего удивительного, что из искреннего и открытого ребёнка он превратился в холодную статую. Сколько пришлось пережить этому мальчику? Марат, чужой человек, и тот больше беспокоился о детях своей жены. Смирнова неоднократно слышала короткие разговоры Егора с отчимом, и её душа болела за мальчика, потому что в этих разговорах даже мельком не упоминалась Лариса. От безудержной любви дитя к родителю до полного отчуждения и равнодушия. Это страшно. Так не должно быть, но, к сожалению, бывает.
