Ресторан находился в том же квартале, где и офис депутата. Назывался он «Верона», так что сразу становилось понятно, что ресторан итальянский. Лида велела Надежде обедать именно в «Вероне», потому что по договоренности с хозяином ресторана ланч для сотрудников офиса депутата был там бесплатный. То есть кто-то за него платил, но Надежда должна была только предъявить специальную карточку, и даже чаевые давать не обязательно.

Суп принесли быстро, в красивой керамической тарелке ручной работы – горячий и ароматный. Надежда осторожно попробовала и убедилась, что суп действительно вкусный, официантка не обманула. Народу в ресторане слегка прибавилось, за соседний столик села пара. Надежда не обратила бы на них внимания, если бы мужчина не разговаривал слишком громко. Причем он не орал, просто от природы у него был такой голос, что он смог бы перекричать полный стадион болельщиков.

Волей-неволей Надежда подняла голову и рассмотрела парочку.

Женщина была видна только со спины – так, ничего особенного, не худая и не толстая, не маленькая и не высокая, волосы не длинные и не короткие, вроде бы крашеные, но цвет какой-то непонятный. Одета в скромного вида курточку, под которой оказался такой же незаметный джемперок. И джинсы явно не от итальянского дизайнера.

Голоса женщины Надежда не слышала, потому что его заглушал баритон мужчины. Честно говоря, неприятный. В оперу с таким не взяли бы. Ну, что делать, это ведь ресторан, никогда с соседями не угадаешь.

И Надежда сосредоточилась на супе.

Мужчина между тем громко комментировал меню ланча, при этом вдрызг обругал сливочный суп с лососем.

– Они совершенно не умеют его готовить! – разглагольствовал он на весь зал. – Вначале нужно вымачивать рыбу в специальном маринаде с можжевеловыми ягодами, а они этого не делают, поэтому суп получается пресный.

«Нормальный суп, – обиделась Надежда, – очень вкусный, совсем не пресный…»

Аппетит Надежда Николаевна всегда имела отменный, но все же, когда тебе под руку говорят гадости про суп, который ты ешь, становится как-то некомфортно.

Мужчина тем временем перешел к остальным супам, потом – к салатам и вторым блюдам. Все ему не нравилось, к каждой строчке меню он имел претензии, которые излагал громко и четко. И как назло, вокруг не было никого, слушала все это одна Надежда. Ну, и еще его спутница. На ее месте Надежда давно задала бы своему визави вопрос: для чего тогда они пришли в этот ресторан, если ему все не нравится. Однако женщина молчала, только вскользь поинтересовалась, умеет ли он сам готовить.

– Да, я готовлю! Но не это, а действительно трудные блюда! – провозгласил он, небрежным жестом отбросив меню. – Экзотические! Например… ну, много всего… например, лосятину под соусом из лесных ягод и можжевельника!

«Вот и пригласил бы девушку домой на эту лосятину, чем людям попусту аппетит портить, – в раздражении подумала Надежда. – Хотя… что-то мне подсказывает, что молодой человек сильно подвирает. Где он лосятину-то найдет, охотник он, что ли? И потом, при чем тут экзотика? Лосей у нас в области много, это же не зебра и не жираф».

Она вспомнила, как когда-то давно они с мужем были в Эстонии, и в ресторане им предложили мясо лося. Она есть не стала – в детстве на Карельском перешейке сколько этих лосей перевидала, одна молодая лосиха на хуторе прямо к дому подходила, хозяйка ей обязательно хлеба с солью оставляла на ночь. Ночи светлые, Надя из окошка сколько раз ту лосиху видела, а потом вообще с ней подружилась. Нет, не может она лосей есть, это каннибализм какой-то…

Мужчина за соседним столиком, наконец, договорился с официанткой, и пара сделала заказ.

Надежда Николаевна скучала в ожидании котлет и рассматривала соседа. Не обращать на него внимания было невозможно. Он болтал без умолку, без передышки. Надежда узнала, отчего его спутница больше молчит. Оказалось, они познакомились в Интернете, и это их первое свидание.

Оторвавшись от меню, мужчина перешел на свою работу. Он сообщил, что много работает, начальство его очень ценит, скоро обещали повышение.

«Значит, сейчас зарабатывает мало», – сообразила Надежда. И тут же осадила себя – какое ей, в сущности, до этой парочки дело? Но он так орет – и не захочешь, так все равно полностью в курсе всех его дел будешь!

Принесли котлеты. Опять-таки на красивой тарелке, с зеленью, маслинами и помидорами. Надежда приободрилась, но тут мужчина за соседним столиком засмеялся так громко, что она от неожиданности уронила вилку. Да какой там смех, он просто заржал, как лошадь! И еще не всякая лошадь так громко ржет!

Пока официантка меняла приборы, Надежда злобно рассматривала соседа. Единственное, что было у него привлекательное, – это волосы. Густые, рыжеватые, и стрижка хорошая, хотя вряд ли он стригся в дорогом салоне. Просто такие волосы достались ему от природы.

Все остальное было так себе. Глаза какие-то слишком светлые, маловыразительные, смех ужасный, про голос вообще лучше не вспоминать. Даже представить невозможно, как находиться все время с ним рядом!

Нет, на месте его спутницы Надежда ограничилась бы этим первым свиданием и бежала бы от такого кавалера тотчас после ланча. Еще и выжига небось – ланч-то в этом ресторане со скидкой! Слава богу, им принесли суп, хоть потише станет.

Но рыжий тип съел его очень быстро и снова принялся болтать. У Надежды уже шумело в ушах. Теперь сосед пересказывал правила какой-то идиотской, на ее взгляд, карточной игры. И зачем рассказывать правила, если никто не собирается играть?

«У него недержание речи, – поняла Надежда Николаевна. – Тяжелый случай. Поможет только оперативное вмешательство. Оттого и знакомится в Интернете – там-то это непонятно».

Котлеты остыли и стали немножко резиновыми. Или у Надежды от злости пропали вкусовые ощущения?

Кофе с десертом были хороши. Надежда Николаевна немного притерпелась к противному голосу мужчины, который теперь излагал, как здорово он отдохнул когда-то в Египте, из чего Надежда сделала вывод, что с тех пор он никуда не ездил. Туризм в Египет-то когда еще прикрыли…

В конце концов, поблагодарив официантку и все же оставив ей приличные чаевые, Надежда накрасила губы и отправилась на службу. Проходя мимо соседнего столика, она рассмотрела женщину.

Ну, так она и думала. Ничего особенного – обычное лицо, не слишком красивое и не слишком молодое. Со спины женщина казалась моложе. А по лицу видно, что за тридцать уже. Причем некоторые женщины в таком возрасте умудряются выглядеть если не на десять, то лет на пять уж точно моложе. А у этой все годы написаны на лице крупными буквами. Ну что ж, всякое бывает.

Надежда мысленно пожала плечами и поспешила на работу. Там у запертой двери ее уже дожидался сердитый старик с палкой, который не преминул выговорить, что обеденного перерыва ей не положено и что служащие депутата Маргаритова отвратительно относятся к его избирателям.

«Вот старый склочник!» – подумала Надежда, приветливо улыбаясь старику.

По старому петербургскому двору, тяжело, медленно ступая, шел высокий сутулый человек в куртке с низко опущенным на глаза капюшоном. Возле одного из домов он остановился и стал спускаться по выщербленной каменной лестнице, ведущей в подвал. Внизу, возле подвальной двери, копошился какой-то мальчуган лет восьми.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – протяжно, глухим голосом проговорил человек в капюшоне.

– Дяденька, у меня туда мячик закатился! – проговорил мальчуган и обернулся к незнакомцу.

Лицо его вытянулось и побледнело.

– Пошел. Прочь, – отчеканил человек в капюшоне.

И мальчика словно ветром сдуло.

Он взлетел по каменным ступенькам, прошмыгнул мимо незнакомца и бросился наутек – через двор, через улицу, дальше, дальше, как можно дальше…

Потом он и сам не мог объяснить, что его так напугало. Лицо того человека? Но он его даже не успел разглядеть…

А человек в капюшоне спустился по лестнице, подошел к двери, открыл ее большим ключом с фигурной бородкой, вошел в подвал и запер дверь за собой.