— О, любитель мордобоя? Нравится необузданная сила?

— Не дерзи, мальчик.

— Да какая уж тут дерзость, только констатация факта. А вы жене и дочери о своих увлечениях рассказали? Они знают, как вы после работы развлекаетесь? Маша вот знает, чем я иногда — подчёркиваю, иногда — деньги зарабатываю. У меня от неё нет секретов.

— Нет, не знают, и не советую их в это посвящать.

— Да и не собирался, не моё это дело. Но вот и обо мне не надо делать поспешных выводов.

— А что тут делать-то? Ты не пара для моей дочери.

— Почему?

— У тебя опасная жизнь.

— Нормальная. У вас нет приятелей с подобным прошлым?

— Ты не сравнивай.

— Почему нет? — развёл руками Саша. — Я хорошо учусь, не гопник, готовлюсь поступать в нефтегазовый университет на бизнес-информатику. Чем не пара?

— Твоя вторая жизнь…

— Ну, у кого её нет.

Они стояли друг против друга: оба высокие, широкоплечие, черноволосые, напряжённые, — и две женщины, наблюдающие за ними из машины, заметили, как они похожи.

— А он красивый, — задумчиво произнесла Ольга Сергеевна.

— И очень хороший, — добавила Маша.

— В такого можно влюбиться.

— Можно, только я не влюблена.

Мать посмотрела на неё:

— Нет?

— Нет.

— Странная ты у меня.

— Он мне это постоянно повторяет, — и обе засмеялись.

Мужчины разговаривали напряжённо, изредка бросая взгляды в сторону машины, и Ольга Сергеевна начала хмуриться:

— Лишь бы наш папа не наделал глупостей.

— Я тоже этого боюсь. Мам, Саша замечательный, он такой надёжный, основательный, умный, и я ему очень-очень нравлюсь.

— А ещё он опасный.

— Для меня нет. Мне с ним ничего не страшно.

— Опасным можно быть и в чувствах, — вздохнула женщина. — Твой отец в молодости был таким же.

— Неужели?

— Потому я в него и влюбилась.

— Послушайте, Андрей Петрович, скажите прямо, что вы хотите от меня? — спросил Саша, которого уже, мягко говоря, достали вопросы о его жизни.

— В идеале я хотел бы, чтобы ты перестал встречаться с моей дочерью, но прекрасно понимаю, что ни ты, ни она этого не сделаете.

Морозов молчал и просто слушал.

— Поэтому я прошу сделать так, чтобы моя дочь не подвергалась опасности рядом с тобой, не была втянута в сомнительные дела.

— Это обещаю — я и сам в этом очень заинтересован.

— И ещё прошу, заметь — прошу по-хорошему, не распускать руки и не тащить Машу в постель.

Тут Александр не выдержал и фыркнул.

— Что смешного я сказал?

— Извините, это не из-за ваших слов. Просто Машу затащить в постель так же реально, как мне слетать на Марс.

— Это хорошо. Постой, а что, ты уже пытался?

— Не-а! Просто мы это с ней уже обсудили и решили, что пока это не наша тема.

«Что я несу?» — думал Саша, глядя на отца своей девушки.

— Хм, благоразумно.

— Андрей Петрович, тут ещё такая проблемка, — начал Морозов.

— Что ещё?

— Мне не хочется, чтобы Машу доставали из-за наших отношений в школе. Нет, пресечь разговоры среди своих я могу легко, но вот на неё сегодня администрация насела, и Маша так расстроилась, что я готов был их всех прибить.

— Не надо, я сам с ними поговорю.

Мужчины вернулись к машине, и Андрей Петрович сказал в открывшуюся дверь:

— Я в школу заскочу, а потом домой поедем.

— А я решила Сашу к нам в гости пригласить, — объявила мужу Ольга Сергеевна.

— Хорошо, время согласовывайте. Ладно, Александр, до новой встречи, — Андрей Петрович протянул руку парню, которую тот крепко пожал.

Молодые люди смотрели друг на друга и вели безмолвный разговор:

«Что это было?»

«Всё пучком!»

Маша из машины смотрела, как уходит Александр, и чувствовала внутри нарастающее тепло. Его широкая спина приковывала взгляд, захотелось вдруг догнать его, обнять, прижаться. Девушка замерла от неожиданности: неужели? И сама себе улыбнулась.

Больше книг на сайте — Knigolub.net

В пятницу вечером Саша звонил в дверь квартиры Соловьёвых. Ему открыл Андрей Петрович.

— Добрый вечер. Проходи, — он с ходу оценил внешний вид молодого человека и усмехнулся про себя. Тот явно постарался приодеться: тёмные брюки и белоснежная рубашка от Boss, на ногах монки, поверх рубашки пальто Strellson с синим шарфом. А в руках два букета: один из разноцветных роз он вручает Ольге Сергеевне, другой из нежно-розовых гербер и белых хризантем передаёт Марии.

Пока накрывают стол, Маша ведёт парня в свою комнату.

— Так вот она какая — девичья светёлка! — он обводит весёлым взглядом стены. — И кровать мягкая.

— Не мечтай.

— Посмотрим, посмотрим!

— Ты хоть умеешь пользоваться столовыми приборами?

— А без этих навыков ты в свою постель меня не пустишь?

— Тебе сейчас за стол садится.

— Ем исключительно ножом и руками, я же дремучий орг.

— Ладно, не обижайся.

— Соловьёва, на тебя обижаться, всё равно что на ребёнка — и захочешь, не сможешь.

За столом Маша с опаской следит за ним, но в больших руках Морозова столовые приборы смотрятся органично. Он спокойно отвечает на вопросы Андрея Петровича, делает тонкие комплименты Ольге Сергеевне, перебрасывается шутками с Машей — в общем, душа компании.

Андрей Петрович внимательно наблюдает за дочерью и Александром, но так и не может уловить между ними какую-либо искру. Они действительно общаются как друзья, и отцу Маши такие отношения становятся даже удивительными. Он вспоминает, как в таком же возрасте познакомился со своей будущей женой и какие страсти кипели между ними. А тут всё тихо и гладко, хотя у парня репутация покорителя девичьих сердец.

А Маша в это время переживает внутреннюю трансформацию. Она смотрит на Александра не как на своего одноклассника, не как на лидера баскетбольной команды и не как на уличного бойца — перед ней молодой и интересный мужчина, способный покорить окружающих своими манерами. И никакого шутовства, никакой развязности в поведении. Она видит, что он понравился маме, понимает, что он о чём-то договорился с отцом, и сама для себя пытается определить, что же она испытывает к этому человеку. Ей нравится смотреть на него, общаться, дотрагиваться, а ещё ей в последнее время не хватает его поцелуев.

Морозов же ни о чём таком не думает. Он просто наслаждается блюдами, общением, а ещё внутренне посмеивается над слегка озадаченным Андреем Петровичем. Если тот думал увидеть тупого бойца, то явно был разочарован. Как он сказал? «Ты не пара моей дочери»? Александр не терпел, когда ему определяли рамки поведения. Он сам решал, каким быть и как себя вести, это зависело от многих факторов. Данная ситуация требовала быть вежливым, дипломатичным, обаятельным и лёгким. Будет ли он завтра таким в разборке с зарвавшимися северными? Нет, он будет жёстким, безжалостным и быстрым в действиях.

А сегодня он аккуратно промокнул губы салфеткой, отложил её в сторону и сказал:

— Спасибо, Ольга Сергеевна, всё было очень вкусно, а теперь, Андрей Петрович, разрешите пригласить вашу дочь в кино. Это, конечно, не опера и даже не театр, но всё-таки культурная программа.

Отец Маши согласно кивает, но спрашивает:

— Когда вернётесь?

— Думаю, до двенадцати управимся.

Пока Мария переодевается, её отец предупреждает Морозова:

— Отвечаешь за её безопасность головой.

— До этого как-то справлялся, — позволяет себе огрызнуться Саша, но тут же вновь возвращается в образ вежливого молодого человека:

— Маша, ты великолепна.

Она стоит перед ним в узких синих джинсах Levis, в пушистом изумрудном свитере и выглядит такой привлекательной, что он незаметно проглатывает комок в горле и быстро отворачивается к вешалке, чтобы подать пальто.

— Не забудь надеть шапку, — просит он, за что награждается благодарным взглядом её родителей.

Только на улице, натягивая перчатки, он может спокойно выдохнуть.

— Это был не ты! — утвердительно говорит Маша.