- Я хочу тебя сейчас, - не желая слышать отказ, я просто заткнул сладкий рот своим языком. Во мне всё было отдельно: руки, язык, член. Нас стало трое и ощущения от каждого по отдельности слились как отдельные бурные потоки в один общий, который было уже не остановить. Я брал её жадно, агрессивно, не заботясь о том, какие звуки исторгаются из моей глотки в тишину салона. Воздух, вырывающийся из наших лёгких, перемешался с нашими запахами ,- вот теперь она тоже со мной, с нами и это было здорово. Дивная девочка растворялась в моих руках и в моих поцелуях, уже полностью отдавшись в их власть. И правильно, милая. Вот так. Сумятица мыслей прерывалась только шорохами одежды, хрипами, тяжёлым дыханием, её пальчики уже не гладили , они вцепились в мою спину, пробегали от затылка до шеи и к плечам, залезли за ворот рубашки, потом с силой распахнули её на груди , а мне пришлось порвать её трусики. Вот теперь совсем обалденно. Платье вмиг оказалось расстёгнутым на спине и спущено с плеч, кожа к коже. Теперь всё, я не знал, сколько смогу ещё сдерживаться, рванул пакетик из фольги зубами и протянул ей. Уговаривать не пришлось. Неловкие пальчики всё- таки справились и вот последний шаг. Всё, я там. Перевёл дух от сумасшедшего ощущения обладания, сцепил зубы и начал двигаться, глядя на раскрасневшееся лицо, откинутое теперь немного назад, приоткрытый влажный рот, длинную изогнутую шею и её грудь. С ума можно было сойти от этого зрелища, а мне ещё надо было как-то дождаться её. Давай, малыш, - шептал я, и она меня не подвела. ....

Сам по себе секс приятен, но заниматься любовью с такой девушкой , как Лара, это что-то особенное. То, что происходило сейчас со мной, уже не было простой реализацией первичных инстинктов. Это было уже гораздо большее, чем обычное обладание женщиной. Слившись с ней, почувствовав всю снаружи и изнутри, с практически отключенным мозгом от наслаждения, я постепенно вернулся в реальность после сладостного соединения, получив новый опыт и понял, что Лара - это фантастика. Я увидел её глаза, под поволокой желания и ощутил её трепет, прикоснулся губами к трогательно бившемуся пульсу на шее и почувствовал её искренность и доверие. Ни капли фальши или притворства не было в этом существе - всё открыто и прекрасно, и я поплыл, позавидовав самому себе. Я получил, то, что хотел, но отдавая себя, она запросила свою цену- меня самого. И это было справедливо.

Я ещё приходил в себя от этих вдруг открывшихся мне чувств, а с Ларой что-то случилось: и она подняла голову с моего плеча и начала неловко и быстро натягивать платье, даже умудрилась сама застегнуть молнию. Потянулась за сброшенным в горячке лифчиком, который чёрным лоскутком валялся рядом.

- Лара,- я приподнял её подбородок и заглянул в глаза. Она почти плакала.- Да что ж такое то?

- Пусти. Я пойду,- она протянула руку за сумочкой, и быстро открыв её, сунула чёрное кружево внутрь, сняла блокировку с двери, и ,перекинув через мои бёдра вторую ногу, выскочила из машины. Всё это произошло настолько быстро и так неожиданно, что я просто не успел вовремя среагировать.

За то время, пока я приводил себя в порядок, она уже оказалась у дверей подъезда и, не успел я на последнем шаге ухватить её за руку, как она скрылась за дверями.

Больше я её не видел. На звонки она не отвечала. Я дежурил около подъезда, поджидая её и утром, и вечером. Ничего. Хотя бы понять, чем обидел её. Ведь она хотела меня, хотела! И получила удовольствие. Так в чём дело? Четыре недели прошли в тщетных поисках и недоумении. А потом я перестал искать, но не успокоился.

7

Лара.

Утро заставило меня проснуться и немного прийти в себя. Вчера , ворвавшись домой в слезах, я шмыгнула в ванну, где долго стояла под душем, смывая с себя чувство осквернённости. Я отдалась, как шлюха, в машине. Всего после нескольких свиданий он добился своего. Я видела триумф на его лице.

- Я получил тебя, хоть ты и брыкалась. Поэтому ты ничуть не лучше других, которых я снимал до тебя в клубах. Это потребовало чуть больше времени и только,- вот что я прочитала в его серых торжествующих глазах.

Я была противна сама себе и с горечью осознала, что стоит ему появиться в следующий раз, и я так же сдамся, потому что моё предательское тело хотело этого. Не владеть собой было неприятно и унизительно. Усольцеву даже не пришлось сказать мне каких-то особых слов. Он потребовал и я уступила. На другой день я переехала к подруге. Да, я струсила, сбежала, спряталась, сделала то малое, что только и могла в данной ситуации. А что другое мне оставалось?

Я видела пару раз у бабушки на даче, как здоровенный кот, поймав маленькую серую мышку, забавляется с ней, перед тем, как сожрать голову, а остальное оставить, похваляясь своими успехами . Сядет гад, прижмёт её одной лапкой, зевнёт, отпустит, потом хвать за хвостик, подтащит к себе, куснёт за шею в наказание, но так, чтобы потом ещё дышала, но помнила, кто хозяин положения.....Так вот, я не хотела, чтобы меня схрумкал такой наглый котище. А вот Усольцев ассоциировался у меня именно с таким откормленным, холёным, развращённым вниманием противоположного пола, котярой.

Родители оставили Соне двухкомнатную квартиру, а сами перебрались в новую, трёхкомнатную. Подруга без лишних слов согласилась на моё присутствие в своём доме и была даже рада. Она выслушала моё безрадостное повествование и не сказала ни одного утешающего слова, знала, что пока не надо. И мы зажили с ней душа в душу. Память о том вечере, когда меня взяли прямо в машине, постепенно потеряла свою острую болезненность, и я зажила почти по-прежнему, вспоминая серые глаза с горящим в них триумфом, и горячие руки, ласкающие меня, умело и смело. Он знал, где погладить, где нажать и как заставить меня хотеть. А я делала так , как он требовал, добровольно отдавшись в руки победителю, и теперь это будет мне ещё одним жестоким уроком.

Тот первый урок я пережила очень тяжело, но тогда и лет мне было меньше, и произошло всё гадко и некрасиво. Я просто не ожидала, что такое может произойти со мной в знакомой компании, среди приятелей и подруг. Мерзость была в том, что на дне рождении Гены Томилина меня просто подпоили, незаметно подсыпав что-то в коктейль, и я просто отрубилась. Рано утром, не потребовалось много времени, чтобы придя в себя в пустой комнате, осознать кошмар, не зная, кто из четверых парней это сотворил. Я застыла тогда, а немного позже вычислила обидчика и отомстила с жестокой безжалостностью, избив его до крови и долго не сходящих синяков. Хотела даже сломать руку или, на худой конец палец, были и другие мысли, довольно скверные, но я от них отказалась. Дралась я в то время уже умело. Он не обиделся, знал, что за дело, только долго ходил и извинялся, объясняя своё поведение давней влюблённостью, моим безразличием, и не веря в мою чистоту и неопытность, потому что слишком дерзкий был у меня язык и смелый нрав. Я тогда не только смотреть на него не могла , но и слышать ненавистный голос было для меня мукой. И только когда разобралась, никому не жалуясь, снова обрела себя, ощутив такой, какой и хотела всегда быть: сильной и независимой. Горечь глубочайшей обиды чуть притупилась со временем, но я стала осторожной в общении с мужчинами. И вот теперь Усольцев. Винить его было глупо. Меня никто не насиловал, я сама сдалась, а он не особо утруждая себя, взял между делом, и тем самым снова сделал меня другой. Я ведь уже считала себя выше, умнее, достойнее всех девиц, отдающихся за деньги и бесплатно первому, кто позвал. Я была уверена: что меня надо заслужить. Оказалось, что нет. Можно просто уметь взять. И к тоскливой памяти о тех немногочисленных приятных свиданиях, когда я чувствовала себя странно счастливой и расслабленной (а зря), добавилось чувство не то, чтобы стыда (хотя и это тоже), а острого недовольства собой. Меня учили управлять своим телом, чувствами и эмоциями, а значит, владеть ситуацией. И что получилось? Появляется какой-то мужик и ,походя, между прочим, ломает всё. Я стала уже не я, а нечто безвольное и податливое. Это было неправильно, и я не собиралась с этим мириться.