- И кто виноват в этом?- прошептал он мне на ухо.

- Кто-же?

- Ты,- он повёл меня к выходу, крепко удерживая за запястье, как будто боялся, что я сбегу. Наклонился и сам надел на меня полусапожки, стоящие у дверей, помог накинуть пальто. Сам он не разувался. Выключил свет в прихожей, сунул мне в руки клатч и взял со столика ключи. В те минуты взывать к моему разуму было уже бесполезно, потому что Усольцев снова "был сверху". Он решал, а я подчинялась. Он хотел, а я рвалась навстречу. Он только спрашивал разрешения, а я уже готова была крикнуть в нетерпении:

- Чего ты ждёшь?

Так же медленно, как будто опасаясь делать резкие движения и тем самым вывести меня из гипнотического состояния, Алекс легко подхватил моё тело на руки и понёс вниз по лестнице, периодически тыкаясь мне в макушку подбородком или целуя в волосы.

До его (моего?) дома нас домчали на машине за пятнадцать минут. Молчание стало нашим зароком, как будто каждый из нас страшился разрушить волшебство этих минут примирения. Знакомая квартира, знакомые запахи всколыхнули воспоминания: сладкие и невыносимо горькие.

- Всё. Это твой дом, милая,- это последнее, что он сказал.

А потом всё: дорожка из сорванной одежды протянулась от холла до кровати. Такой страсти я не ожидала и даже подумала:

- А были ли у него в последнее время отношения с женщинами. Усольцев, как безумный набросился на меня. И, если честно, то я не сильно от него отставала. Но у меня- то никого не было!

Когда я услышала свои крики, то сначала испугалась, а Усольцев прорычал:

- Не сдерживайся.

Мы не давали друг другу вздохнуть, хватали руками за что придётся. Какие ласки, какие поглаживания? Первый раз было грубо и быстро, второй чуть мягче и медленнее и только на третий раз мы немного отдышались и начали всё делать растягивая удовольствие, почти танец телами, почти песня стонами, улетели вместе, вернулись и уснули, переплетённым клубком рук-ног-волос- урчаний- вздохов.

А под утро всё сначала.

- Ты эти полгода жил в монашестве, Усольцев?

Он хохотнул и прижал меня к себе.

- Это всё ты виновата.

- Ну конечно, кто же ещё?- я погладила его по груди. - Я соскучилась.

Улыбка коснулась его губ, а тёплая ласка прозвучала в голосе.

- Сама виновата. Зачем ты шугалась от меня, как от прокажённого? Могли всё решить в тот же день вечером, если бы ты не умотала. Или через день, да и потом... Я никогда и никого так не добивался. Ты моя роковая женщина.

- Всё это красиво звучит, только как же Даша, Рита и прочие?

Настроение снова испортилось, и я прикрыла глаза, погружаясь в дремоту.

- Лар? Посмотри на меня,- он навис надо мной.- Открой глаза.

- Я посплю. Можно?

Усольцев затащил меня на себя, посадил и тряхнул за плечи, прогоняя остатки сон и заставляя выслушать:

- Ты отомщена. Даже не представляешь, что я чувствовал, когда ты ушла, когда я первые недели следил за тобой издалека, сидя в машине или просто идя следом, потому что не хотел, чтобы ты видела меня и снова спряталась так, что фиг найдёшь. Это ты умеешь. А Жак, а Павел? Я тебя ломал? Да это ты перекроила меня на свой манер!

Я смотрела во все глаза на Алекса. Не может быть, чтобы это было правдой!

- Это правда?

- Всё до последнего слова.

3.

Мы снова были вместе. Для тех, кто знал нас раньше, внешне не изменилось ничего, а вот для нас двоих стало всё иначе. Алекс стал другим: мягче, заботливей, чаще говорил ласковые слова и смотрел влюблёнными глазами.

А я, немного напуганная его чувствами, стала чуть требовательней. Как будто боялась расслабиться и снова довериться ему полностью не только телом, но и душой. Отголоски старых обид жили и подпитывали друг друга. Потому что так было. Стоило мне потерять бдительность, расслабиться, как всё летело вверх тормашками. И чем больше доверия, тем больнее удар. Как бы странно это не звучала, но проанализировав свою жизнь, я видела подтверждение этому тезису.

***

- Через три дня у Сони день рождения. Ты приглашён. Идёшь вместе со мной или у тебя "командировка",- не утерпела я и вставила шпильку. Бесконечные отговорки Усольцева, если дело касалось моих друзей и родственников обижали меня и раньше, хоть я и не акцентировала на этом внимание. Я понимала, что он устаёт и с удовольствием бы "провёл вечер у телевизора", но.... когда надо ему, то я расправляла плечи и старалась выглядеть по максимуму, потому что: во-первых девушка Усольцева не может выглядеть замухрышкой, а во-вторых он не может, ну вот просто никак, появиться один. А в третьих- его встречи- это для дела и они суперважные.

А вот мне быть одной -это нормально, и мои встречи- это посиделки.

Алекс уловил задиристое недовольство в моём голосе и поостерёгся сразу говорить "нет".

- Постараюсь,- пробубнил он.

На следующий день я прошлась по магазинам и купила Соне подарок- комплект дорогой бижутерии: колье, серьги и браслет. А потом, не желая делать приятное Усольцеву, потому что он мне за целый день ни разу не позвонил, поехала к подружке домой. Поболтать.

Пётр, Сонин парень, встретил меня в прихожей, помог раздеться и провёл в гостиную. Он был отлично сложен, плечист, полон энергии и просто заражал своим оптимизмом и весельем. Пётр работал в сфере информационных технологий и обожал альпинизм. Его частые отлучки , то в командировки , то в горы, были постоянной причиной размолвок между ними, одновременно поддерживая в них "огонь любви".

Сонька появилась в домашней пижаме, поцеловала меня и отправила Петра на кухню:

- Организуй нам чаёк, Петь.

И парень с радостью направился туда, куда его послали.

- Опять поссорились?- обеспокоенно спросила Соня.

- Нет. Я решила, что ему пора отдохнуть от меня.

- Лара, ты опять в занозу лезешь?

Я вздохнула и с виноватой улыбкой глянула в сторону всё понимающей подружки.

- Ну, если только чуть-чуть. Мне порой кажется, что наши отношения какие-то неправильные. После очередной ссоры я даю себе обещание любить его не больше, чем себя, а через некоторое время всё идёт по-накатанному. Сначала он, потом я. Это неправильно.

- Ты преувеличиваешь. Любому дураку ясно, что он без ума от тебя. Ты просто не замечаешь или по инерции мышления обвиняешь Алекса во всех грехах. Лар, это что-то сродни комплексам.

- Да ну тебя. Я просто ... предусмотрительно подстилаю под себя соломку, на всякий случай.

Ровно в девять часов вечера Усольцев не выдержал и позвонил.

- Нравится, когда я психую?- начал он с места и в карьер.- Ты где?

- У Сони,- ответила, я как можно спокойнее, и сделала страшное лицо в сторону подружки.

- Сиди и жди, сейчас подъеду,- сердито прозвучало в ответ.

- Не надо, я вызову такси. Скоро приеду.

- Ты специально меня провоцируешь или как?- прорычал в трубку Алекс.- Жди.

По моему лицу всё можно было прочитать, и Сонька ехидно рассмеялась.

Петя принёс нам чаёк, чем заслужил Сонькин поцелуй, а я вздохнув, глупо захихикала, потому что представила на месте Петра Алекса. Вам тоже стало смешно? Вот-вот. А Соня говорит о каких-то комплексах.

Получив короткое смс:

- Спускайся,- я расцеловалась с Соней и Петей и, спустившись на лифте, вышла в зиму, свет фонарей отражался от снега и микроскопические радуги от ледяных крупинок, делали двор чуть волшебным. Вдали несколько раз мигнули фары, и я отправилась в ту сторону.

- Мог бы встретить,- буркнула себе под нос, но в машину забралась молча и даже улыбнулась. На моё сердечное приветствие:

- Привет,- ответили косым взглядом.

4.

- Фёдорова к начальству,- голос секретаря был глухим и нейтральным.

- Что ещё?- подумала я и сунула правую ногу в туфельку, которую сняла, потому что она мне откровенно была тесна. Новые туфли- это новые туфли. И об этом надо было думать дома, а не совать их впопыхах поутру в пакет. Утром Усольцев, нетерпеливо притопывая в холле, не давал мне собраться в нормальном темпе и при этом ещё мог и прикрикнуть. Это становилось правилом, а я никак не могла снова привыкнуть к его спешке. Пока ещё я терпела, потому что слишком мало времени прошло со дня нашего примирения, но чувствовала, что это ненадолго. Вот завтра он может вполне получить. Сегодня моё настроение с самого утра не заладилось, а теперь меня пригласила Алла Васильевна Сивушкина. Высокая, жилистая, похожая на мужика женщина, тем не менее, была ухожена, тёмные волосы модно и эффектно подстрижены ,а лицо в нужных местах было подкачено ботоксом, умом её Бог тоже не обидел, так же как коварством и беспардонной напористостью. Я про себя звала её кикоморой.