По словам моего знакомого Артура (столь аристократическое имя таит в себе загадку– обычного казаха с золотыми зубами и плохой русской речью) – утка пришла на раскаты Волги и мое появление с пятизарядным «бенелли» будет очень кстати.
Внутри все зашевелилось, руки затряслись, и вот машина полная охотничьего скарба – ружей, теплой одежды, манков, высадки и водки, понеслась в сторону Астрахани.
Я уже давно остыл от любви к автомобильным переездам – взял себе авиабилеты Москва – Астрахань и умиротворенно застыл в ожидании вылета и последующих событий и ощущений. Два часа лету и под крылом самолета открылась чарующая картина из череды незамерзающих водоемов и разливов, которые блестели и переливались, словно сотни глаз невиданного животного, маня к себе охотников прямо с высоты полета.
Дождавшись посадки, я лосиным шагом иду к поджидавшему водителю и без лишних перекуров и разговоров, мы мчимся на самую дальнюю базу – 62 км Камызякского района. База отвечала всем требованиям охотничьего домика – деревянный сруб, баня, на стенах работы местных таксидермистов, шкуры местных хищников и большое количество фотографий с трофеями различной величины и массы.
Раскидав вещи, мы со скоростью гончих переоделись в хаки и помчались на раскаты.
Однако прибытие в место, где Волга втекает в Каспий, разочаровало нас своим солнцем и полным штилем. Брошенная высадка не изменила ситуацию, утка летала далеко в небе, не реагируя ни на наши большие чучела, ни на крики манка, который надрывался различными голосами. В бессилии помахав утке кулаком, мы сели ужинать, наблюдая как высоко в небе, словно метеориты, носились чирки.
После обильного ужина, похожего на дневной рацион маленького динозавра, настроение улучшилось, и мы решили ехать домой, уничтожая по пути ненужных ворон и бакланов. Кружили лебеди, но рука не поднималась, хотя их давно разрешили убивать за охоту по одной птице, так как эти божьего цвета пернатые, выбивают все живое на расстоянии 100 метра от своего гнездования.
Пару пеликанов величество взмахнули крыльями, презрительно глядя на груду металла, издающую неприятные звуки. Их величина и размах крыльев заставил нас сразу зауважать эту птицу.
По дороге на базу, нашу лодку пополнило с пяток несъедобных бакланов, которых невозможно есть из-за их специфического запаха. Сделав пару снимков с «добычей», стараясь прикрыть их характерные головы и клювы, в которых охотники распознают бесполезную птицу, мы побрели к дому. Современные средства коммуникации порадовали нас хорошим прогнозом на завтра, а точнее плохим – ветром, мелким снегом и минус восемь. Вздрогнув от радости и предстоящих испытаний, мы пошли спать.
Утром, по– военному быстрые сборы, и мы в лодке, которая была оледеневшая и заметенная снегом, как будто мы охотились на белых медведей в Арктике. Покидав нехитрую снарягу, мы встали на курс, который оказался довольно неприятным и с элементами насилия над собственным организмом.
Лодку било о волны, как будто мы были китобойным судном в романе «Моби Дик» Германа Меллвила и шли не по Волге, а в неспокойном открытом океане. Наши внутренние органы танцевали ламбаду, боковой ветер заливал корму, и охотничьи бушлаты через 20 минут превратились в толстую скорлупу из замерзшей воды. Путешествие обещало быть увлекательным… Разговоры и шутки прекратились через тридцать минут и все как-то начали «расползаться» по дну лодки, прячась от пронизывающего ветра и града брызг. В забавных позах зародышей кенгуру старый катер «Крым», нес нас на заветные раскаты… Мы начали забывать о времени, когда часа через полтора, мотор сбавил обороты, и мы потихоньку начали высовывать свои красные лица из-за борта, словно испуганные сурикаты выглядывали из своих нор.
Было достаточно светло, в Астрахани светает раньше чем в Москве, кряква уже носилась повсюду, прижимаемая снегом и ветром к воде. Лихорадочно, начали выбрасывать высадку с лодки, зашли, точнее залетели в камыш и присели в ожидании налета утки…
Начался лет, который был нескончаем, активен и динамичен. Порой мне казалось, утки хотят нам выклевать глаза или нагадить на голову. Сначала ответом на этот атакующий массив, были наши промахи и позор, который мы пытались заглушить собственным матом. Мы стреляли и с 7 метров и с 20-ти – в налетающую, садящуюся, плавающую, разве что не лежачую утку. Надо отдать должное – несколько раз видели, когда сидящего чирка уверенно накрывало дробью на воде, а позже он выныривал в 20 метрах от «погружения» и беззаботно улетал.
Особенно хочется сказать о подранках – не сильно ударенного чирка не стоит даже ловить. Я пару раз на спор выходил за раненой птицей, но каждый раз при нашем приближении она «отныривала» метров за 30-ть, потом еще и еще. Некоторые подранки просто цеплялись за траву и умирали под водой. Такой героизм был непонятен моему другу, он злился и кричал – «ну если конец – иди на жаровню, зачем гнить в воде». Чирки, видать придерживались другого мнения и героически, десятками доплывали до камыша или шли под воду. Можно было взять только ту птицу, которая упала камнем, желательно лапками вверх. Таких в лодке у нас было десять. Позор…
К тому же оказалось, что ящик патронов, который мы брали вчера на охоту и бестолково расстреливали по бакланам, был на треть пуст. В полном отчаянии мы искали по лодке упавшие патроны, но охотничий бог сказал – на сегодня с вас хватит…
Утро следующего дня мы встретили с болезненными ощущениями во всем теле и полным нежеланием двигаться. Мое промерзшее и побитое об дно лодки тело, требовало немедленно лечь в постель. Мой напарник совершенно не сопротивлялся такому развитию событий и моментально поддержал меня плюхнувшись в кровать, с которой полетел пух.
Артуру я сказал, что мы викинги, но московские, и если мы сейчас выйдем на раскаты, нас, возможно, придется закопать прямо там, так как избалованные углекислым газом и фаст фудами тела не доберутся обратно. Посмеявшись, мы перенесли поездку на завтра.
Очнувшись и медленно приходя в сознание я недоумевал, почему мой достаточно тренированный организм, подвержен ломкам и слабостям опустившегося наркомана. Решил – теперь, в виде тренировки, буду голый бегать по снегу и биться телом о деревья.
Завтрак, обед, ужин. Любвеобильный персонал носился вокруг единственных клиентов, как пчелы вокруг гигантского цветка с нектаром. Испробовав пирожков с рыбой, баранину в тесте и конины, я понял, что надо уходить и мои 140 кг могут оказаться не конечной точкой
На следующую ночью стрелка термометра опустилась до – 10, и с утра Артур тревожно попискивал, что раскаты могут встать и покрыться льдом. Поездка на раскаты после отдыха переносилась легче, и я с лодки наблюдал за безразмерными подушками снега удобно устроившихся на деревьях и заледеневшим камышом, который был похож на стойких водяных солдатиков. Вороны недовольные такими переменами в погоде, неохотно летали с ветку на ветку, глядя на нашу лодку, помешавшей их вороньему покою.
Выйдя на раскаты, мы получили удар в самый дых, в сердце, мошонку и другие болезненные органы – стоял лед, к камышам не подойти, утка сидела где попало, не поражая своей массовостью и количеством. В единственном приличном для охоты месте, увидели группу стрелков, которые не пытались маскироваться и стояли как «хер» на блюде.
