Обвисший на плечах товарищей Волков вскидывает голову, и его взгляд останавливает солдат. Оттолкнув поддерживающих бойцов, он выпрямляется и делает шаг вперед. Глеб интуитивно чувствует, что сейчас еще можно предотвратить новую бойню и спасти своих товарищей, но промедли хоть на миг…

– Солдаты! – тихий поначалу голос Волкова обретает удивительную силу. – Солдаты, ваш барон предатель! Он готов продать свою Родину туронским ублюдкам! Тем, кто жжет и разоряет наши с вами земли!..

– Нет, не слушайте его! Убейте их! – завопил, подпрыгивая на месте, барон Кайл, но он опоздал. Солдаты уже опускают оружие.

– …Он надеется купить расположение маркграфа Туронского, выдав ему меня. Своего гостя! А кого он продаст следующим?! – голос Волкова продолжал греметь, перекрывая жалкие выкрики барона. – Тебя? – палец Глеба указал на десятника Миклоса, потом на его соседа: – Или тебя? – на следующего: – Или его? Не верите?.. Не желаете верить!..

В воздухе свистнул летящий топор, брошенный кем-то из рыцарей барона Кайла. Сверкающий полумесяц летел прямо в лицо Волкова. Сувор прыгнул вперед, заслоняя собой Глеба, и щитом отбил топор в сторону.

Солдаты зароптали. Они в растерянности. Они не знают, кому верить. Они приносили барону Кайлу клятву верности – это верно. Но и сам барон присягал Фаросскому престолу.

– Барон – мерзавец и клятвопреступник! – голосом свыше звучат для солдат слова Глеба.

– Руби! – наседает с другой стороны барон.

Выругавшись, Миклос стремительно шагает вперед, еще никто не успел понять, что он задумал, а воин оказался рядом с куцей шеренгой товарищей Волкова, резкий поворот и теперь уже бывший дружинник барона Кайла становится с ними в один строй. Следом за ним тянутся и солдаты его десятка. Не все… Но большинство!

Миклос! Подлый предатель! Барон Кайл готов был удавить перешедшего на сторону маркиза десятника собственными руками. Как и последовавших за своим десятником солдат. Собственными руками! Каждого! По капле выдавливая из каждого предателя жизнь. Медленно. Глядя в тускнеющие глаза.

– Мерзавцы! Свиньи неблагодарные! – надрывается он в исступлении. – Убить! Не щадить никого!

Но призыв пропадает втуне. Все больше и больше колеблющихся солдат переходит на сторону наследника престола. Остаются только те, чьи родственники живут на землях барона. А молодежь и необремененные семьями наемники присоединяются к отряду Волкова.

Рыцари медленно отступают к донжону. Они видят, что большинство солдат перешло на сторону наследника Фаросского престола, и готовятся защищать вход в главную башню, если противник решит перейти в наступление. Многие из них в глубине души осуждают поступок барона, но главное для рыцаря – верность своему сюзерену. И они остаются со своим господином. Но не все, не все… Находятся и те, что не боятся запятнать свою честь отступничеством и ставят верность Родине выше верности сюзерену.

Оноре, капитан Оноре. Верный помощник. Осыпанный милостями родич. Незаконнорожденный бастард, приближенный и обласканный бароном. Он покидает своего господина.

Густав Брэй – один из самых отчаянных рыцарей, верный и неподкупный – рвет с шеи подаренную бароном золотую цепь и швыряет ему под ноги. Красивое лицо рыцаря кривится в презрительной гримасе. Он уходит… Присоединяется к фароссцам…

Кто-то из бывших солдат – уже бывших! – барона бросает в отступающих рыцарей копье, со звоном отлетевшее от окованного железом щита. Но это только первая ласточка! Другие солдаты уже готовы последовать примеру смельчака. Барон Кайл это видит. Он не желает рисковать своей драгоценной жизнью и заскакивает внутрь башни. Осмелевшие солдаты всесокрушающей волной надвигаются на сжавшуюся кучку рыцарей. Отлетает в сторону второе копье, третье – рыцари умело прикрываются щитами. Разгоряченные солдаты жаждут крови. Не перехвати Волков управление, и они с такой же яростью рвали бы сейчас его спутников. Но он успел… Кто-то уже тянет из ножен меч, готовясь сойтись в рукопашной с приспешниками барона.

В первые ряды проталкиваются орки, только выйдя из одной схватки, они с радостью готовы ввязаться в новую и мстить, мстить, мстить… За всё: за предательское нападение Альгерда Турона, за гибель в устроенной туронскими солдатами засаде боевых товарищей, за всех повешенных, порубленных по приказу маркграфа. И что с того, что барон Кайл имеет весьма опосредованное касательство к туронцам?! В их глазах он такой же враг… Если не хуже, потому что бьет исподтишка, в спину тем, кто ему доверял.

И они не одиноки в своем желании! Сувор Тампль рвется вперед, подпираемый с обоих боков сержантами-ветеранами: Нантом и Каплем. Еще миг и они врубятся в жалкий строй врагов, круша все на своем пути, но слышится голос Волкова:

– Стоять!

Привыкшие к подчинению солдаты замирают на короткое время, и этой заминки хватает сторонникам барона, чтобы заскочить в донжон и запереть за собой крепкие двери. Следом за поспешно ретировавшимся врагом бросается с криками ярости толпа и обрушивает на двери град ударов. Окованные железными полосами толстые, дубовые доски глухо гудят, но держатся.

– Назад!

Недовольно ворча, толпа отхлынула от дверей.

– Десятники! Ко мне!

Из бурлящего людского водоворота поодиночке выныривают разгоряченные младшие командиры. Углядев знакомое лицо, Волков отдает приказ:

– Миклос! Собери своих людей и выстави их на воротах.

Волков не боится нападения извне – все враги укрылись в донжоне, – но он знает, как может быть опасна неуправляемая толпа, и стремится как можно быстрее разделить ее на мелкие отряды под командованием своих командиров. Пусть лучше они занимаются бесполезной работой и тихо ворчат на отданные начальством идиотские приказы, чем громят в безумии все вокруг. Достаточно одной искры поданного примера, и озверевшая толпа бросится грабить, жечь, крушить, насиловать. Волков не испытывал теплых чувств к предателю барону, но не хотел, чтоб пострадали ни в чем не повинные женщины и дети. Да и смотреть, как убивают оставшихся верными своему сюзерену рыцарей и солдат не желал. Настоящий враг – не эти запутавшиеся люди, а туронский маркграф. Умный, хитрый, безжалостный…

– Слушаюсь, ваше высочество! – молодцевато гаркает десятник в ответ, преданно поедая глазами наследника престола. Он признал Глеба своим командиром и готов выполнить любой приказ.

Миклос коршуном кидается в толпу, выдергивает из общей массы своих подчиненных и отправляет их к воротам.

– Строиться по десяткам!

Толпа задвигалась. Солдаты сбивались по десяткам, выравнивались. Вдоль формирующегося строя метались их командиры, подгоняя самых нерасторопных. Несколько минут и вместо аморфной, рыхлой толпы возникает четкий строй. Десятники выстроились впереди своих солдат.

К Волкову подтягиваются его спутники. Глеб торопливо обежал их глазами и облегченно вздохнул – все остались в живых. Вместе со старыми товарищами подходят двое незнакомых рыцарей.

– Густав Брэй, – представляется первый и, встав на одно колено, протягивает на вытянутых руках меч. – Моя жизнь и честь принадлежит вам, ваше высочество.

В отличие от того раза, когда в верности Волкову поклялся выкупленный из рабства отряд орков, Глеб не стал впадать в ступор. Теперь он знает, что нужно делать.

– Я принимаю вашу клятву, сэр Густав, – говорит Волков, коснувшись пальцами протянутого меча.

Рыцарь поднимается с колена и отступает назад, освобождая место своему товарищу.

– Оноре Брюс, – говорит второй, – капитан замковой стражи. Моя жизнь и честь принадлежит вам, ваше высочество.

– Я принимаю вашу клятву, сэр Оноре. Встаньте.

Волков смотрит на выстроившихся солдат. Их не меньше семи десятков. Шагает вперед, останавливается перед правофланговым десятником, смотрит ему в глаза:

– Как зовут, десятник?

Молодой, похожий на молотобойца, рослый и широкоплечий боец с темными кудрями – наверняка не одно девичье сердечко тоскует по бравому молодцу – смущается столь пристальным вниманием наследника престола к своей скромной персоне, но Глеб ждет ответа, и он выталкивает из себя непослушным от волнения языком: