Должна из пепла я восстать,

Стряхнув с себя остатки сна.

Посмертную сломать печать

И дать здоровых два крыла.

Пусть реки ледяные снов

Мне песни больше не поют.

Я знаю, ты на все готов,

Души осколки тебя ждут.

Преодолей Судьбы преграды,

Домой вернись и дай обет.

В конце пути же жди награды -

Мой положительный ответ.

(с) Лин

Осколок первый

Глава 1

Вита

Я находилась везде и нигде. Сначала мне казалось, что я плыву по ледяной реке в кромешной темноте. Все мое тело становилось частичкой этой реки. В ней я растворялась полностью, теряла себя. Затем находила, становилась единым-целым. Было холодно. Очень холодно.

В следующий миг все менялось, и я становилась огнем. Стена пламени ревела вокруг меня, я горела изнутри, превращаясь в серый пепел. Снова теряя саму себя и снова находя. Кто я? Почему оказалась в странном месте? И почему, когда вокруг меня огонь, я все равно ничего не вижу, словно мне завязали глаза? Есть ли у меня тело или я бесплотная тень?

У меня не было ответов на эти вопросы. Интересно, много ли времени прошло уже и что такое время для того места, где я? Я пыталась говорить, но ничего не получилось. Кажется, у меня даже рта не было. Иногда мне казалось, что сквозь шум реки и огня я слышу голос. Прекрасный мужской голос, который обещал, что все будет хорошо и что он меня обязательно спасет. В такие моменты даже жар огня и холод реки отступали перед силой слов. Было бы неплохо, если бы Он вытащил меня отсюда. Не знаю, кем был говоривший, но я ему верила и отчаянно повторяла одно слово «спасёт». Скорее бы...

**************

Я не хотел драться с людьми. Не хотел убивать, хотя и понимал, что это неизбежно. Сначала я просто оглушал своих противников. Но после того, как один из нападавших воткнул в меня вилы, а другой умудрился укусить за больное крыло, я озверел. Легко взмахнув своей косой, я отсек голову селянину с вилами. Кровь фонтаном брызнула в разные стороны. Те, кто в этот момент бежали в мою сторону, поскальзывались на кровавой луже и надевали друг друга на вилы и остро заточенные палки, серпами отрезали конечности. Отовсюду раздавались крики боли и стоны. При этом на моей совести было около двадцати убитых. В массовом побоище селяне были виноваты сами. Необученные воинскому делу они убивали друг друга по неосторожности, в то время как я стоял на пяточке по щиколотку в чужой крови и плакал. Мне было не стыдно за свои слезы. Я искренне сопереживал этим людям и понимал, что изменить что-то не в моих силах.

Сати же, напротив, наслаждался тем, что может показать свою силу. Пусть перед ним простые люди, это было неважно. Боец по натуре, мой брат хитрил, отрабатывал на живых мишенях приемы. Его меч пел, их души плотно переплетались друг с другом и даже воздух вокруг них дрожал от восторга и жажды крови.

К концу нашего смертельного «вальса» в живых остались четверо: я и брат (разумеется), пухленький инквизитор и рыжеволосая девчонка, привязанная к столбу. Вокруг нас раскинулось мертвое поле, в прямом смысле этого слова. Совладав с эмоциями, я обратился к брату:

- Сати, мне кажется или мы попали во времена инквизиции? - протянул я.

- Тот жирный монах как бы намекает на это, братишка, - стряхивая с меча кровь, ответил Сатриэль.

- Это плохо или хорошо? - спросил я, не сводя взгляда с сжавшегося в комок инквизитора.

- А тут, Ави, с какой стороны смотреть. Для той куколки, - Сати махнул мечом в сторону девушки, - хорошо, для монаха - плохо. А для нас даже не знаю. Тут тоже все неоднозначно.

- Исчерпывающий ответ. Надо освободить девочку и отправиться на поиски души Виты, - убирая косу за спину, сказал я и легко поднялся на «сцену» со столбом. Найдя конец веревки, которой была связана рыжеволосая, я стал ходить вокруг столба, постепенно разматывая канат.

- Брат, а ты не пробовал сменить профессию? - как-то странно произнес Сати. Я остановился и посмотрел на брата недоумевающим взглядом. Тот хитро улыбнулся и продолжил: - У тебя неплохо получается ходить вокруг шеста. И денег бы нам подзаработал.

Поняв, о чем говорит демон, я нахмурился, но промолчал. Вступать в словесные перепалки не было желания и сил.

- Ты все-таки подумай, Ави. Хотя нет, демон-стриптизер - горе в семье, - проговорил Сатриэль и нагло заржал. Я все-так же молча поднял потухший факел, который лежал рядом со столбом и запустил в брата. Попал. Нецензурщина еще долго заставляла краснеть всех, кто находился в радиусе пары километров.

Наконец был сделан последний виток и обессиленная девочка свалилась мне на руки. Она была очень худенькая и бледная, захотелось ее пожалеть.

- Как тебя зовут, малышка? - тихо спросил я.

- Рейна, - прошептала девочка. - И я не малышка, мне уже семнадцать! Я просто так выгляжу...

Я улыбнулся краешком губ и кивнул, как бы говоря, что понял ее.

- Сати, если ты закончил сыпать проклятиями, то подойди сюда и помоги, - тоном, не терпящим возражений, проговорил я. Брат замолчал и приблизился. - Этого надо примотать к столбу и оставить на забаву людям, - я пнул инквизитора, который, кажется, успел обмочиться.

Сатриэль кивнул, легко поднял монаха за шкирку и привалил к столбу.

- Стой смирно, не зли меня, а то заставлю контракт подписать, - с угрозой произнес Сати.

У монаха подозрительно заблестели глаза. Последовавшая за этим фраза, заставил Сатриэля поперхнуться:

- Хочу славу и богатство, где мне подписать?

Сати стоял открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. А мне вдруг стало смешно. Еще люди говорят, что демоны зло. Да среди себе подобных злобы встречается меньше, чем среди людей.

- Извини, дядя, сегодня не приемный день, - справившись с удивлением, произнес Сатриэль и продолжил приматывать горе-инквизитора к столбу.

- Я обращусь к богу! Расскажу все верховному инквизитору! Вас поймают и накажут! - верещал этот служитель «церкви».

- Ох, достал! - рыкнул Сати и заткнул рот монаху его же робой. - Может просто прирежем его, да дело с концом?

- Нет, мы итак сильно картину реальности изменили, надо уходить.

- А девчонка?

- Возьмем с собой. Доставим ее в безопасное место и пойдем по своим делам. И да, ее зовут Рейна, - я почему-то с теплом протянул ее имя. Даже сам удивился. Но искать этому причины посчитал глупым, поэтому просто развернулся и зашагал прочь от кровавой площади.