Амиран только вздохнул и тут же замер, почувствовав, как касается его волос рука Повелителя.

- Ты знаешь, как важен был этот договор.

- Знаю, но… – от ласки Маарета хотелось заткнуться и просто насладиться прикосновением, но Амиран был слишком упрям.

- Замолчи, – рука в его волосах напряглась. А в следующее мгновение Амиран беспомощно отогнул голову назад, подчиняясь сильным и властным пальцам. Губы Маарета накрыли его рот, и Амирану показалось, что мир взорвался разом, превратившись в один большой огненный шар. Только одна мысль билась в мгновенно спятившем сознании: почему, почему ОН имеет такую власть над ним, над его разумом, телом?

- Не надо, – Амиран задыхался, когда Маарет оторвался от него. – Пожалуйста. Не здесь…

- Чем тебе не нравится моя спальня, мой Амиран? – в зеленых глазах Повелителя плескалось холодное пламя. – Раньше ты был не против.

- Я… – не договорив, Амиран оглянулся. Действительно, больше не было зала и веселящихся демонов. Была только темная и прохладная спальня Маарета, знакомая до мельчайшей трещинки. Амиран тихо вздохнул, наконец позволяя себе расслабиться. – Эти перемещения когда-нибудь меня убьют, – теперь можно было позволить себе и легкую насмешку.

Губы Маарета изогнулись в злой и одновременно сладкой улыбке. Одно движение руки, и Амиран оказался сидящим на кровати.

- Ты бессмертен, мой милый демон, – Маарет медленно развеял бокал из черного хрусталя и, не спуская с замершего Амирана своего взгляда, взялся за верхнюю пуговицу парадного мундира. – И если что и может убить тебя…

Он не закончил, позволив фразе повиснуть в воздухе, и Амиран еле слышно выдохнул. Маарет раздевался. Медленно, дразняще, отлично зная, какое действие производят на Амирана его неторопливые движения. Черная ткань с плеч ползла, казалось, сама, обнажая молочно-белую кожу, на которую, похоже, не действовали ни высокая температура, ни режущий ядовитыми испарениями воздух этого мира. Амиран только тихо вздохнул, чувствуя знакомый жар, медленно разливающийся по телу. Сила Маарета коснулась его и он тихо, еле слышно застонал сквозь зубы. Эта сила…заставляла петь все нервные окончания, словно омывая все тело мягкой, будоражащей волной. Сейчас она ласкалась, как кошка, но через долю секунды могла убить, сжечь, вывернуть все кости просто наизнанку. Опасно, страшно, но как же сладко…

Амиран прикрыл глаза, отдаваясь ей весь почти без остатка, ожидая, когда его Повелитель соизволит прикоснуться к нему. Маарет…был разным. Иногда жестким и жестоким, а иногда нежным и страстным. Каждое его прикосновение дарило боль, но эта боль так тесно была сплетена с удовольствием, что Амиран уже перестал различать их.

- Мой Амиран, – тихий голос, и жаркое дыхание коснулось лица, заставив его вздрогнуть и потянуться навстречу этому жару, готовому растерзать его или погрузить в сладкую негу.

- Мой Повелитель, – слова с губ сорвались сами собой, чтобы тут же быть подхваченными другими губами – нетерпеливыми и жгущими. Амиран потянулся к ним в надежде получить еще поцелуй, но вместо него услышал только жесткое и ласкающее внутренности:

- Раздевайся…

Маарет отстранился, и Амиран, скрывая за длинными ресницами легкое разочарование, поднялся. Взялся чуть подрагивающими пальцами за верхнюю пуговицу и резко дернул, вырывая пуговицу из петли. Маарет лишь улыбнулся, отойдя на шаг, и внимательно, даже жадно смотря на него. Амиран отвернулся, чтобы не видеть чуть расширившихся зрачков, окруженных густой, почти ядовитой зеленью… Но взгляд, ЕГО взгляд он ощущал всей кожей. Он пробирал до самых костей, заставляя торопиться и путаться в застежках. Сейчас он сам себе казался глупым, совсем еще зеленым юнцом в свой первый раз. На миг, словно короткая вспышка, в памяти возникло другое лицо – тонкое, красивое, с глазами цвета дыма в обрамлении тяжелых прядей светлых волос. Лицо высшего ангела, с наивными глазами ребенка. Мелькнуло и пропало, оставив после себя какое-то странное чувство. Амиран только мотнул головой, и вдруг почувствовал в своих волосах сильные холодные пальцы, принесшие боль.

- Покажи мне, – глаза Маарета, его ставший резким и властным голос почти испугали. – Покажи мне его.

Амиран только послушно прикрыл глаза и воскресил в памяти образ серафима таким, каким он его запомнил, и Маарет, которому, видимо, этого было мало, вломился в сознание, погружаясь глубже с каждым вздохом, вспарывая все воспоминания о встрече. Амиран заново увидел все – каждое движение серафима, каждый его вздох, услышал его голос будто наяву. Обрывки образов кружились перед глазами, заполняя собой все пространство. Было больно, так больно… Он бы закричал, если бы его рассудок, всегда остающийся холодным, не знал, что любое резкое движение или слишком громкий вздох может привести к гибели. Маарет…

А потом все закончилось. И тонкие пальцы, принесшие боль, теперь ласково перебирали длинные тяжелые пряди, головная боль уходила, оставляя после себя лишь тень, воспоминания. И горячие губы собирали с шеи капельки пота, заставляя тело снова расслабиться, забыть о боли и утонуть во вновь просыпающемся желании.

- У тебя хороший вкус, мой милый демон, – голос Маарета, похожий на мурлыкание ластящейся кошки, бросил Амирана в дрожь, а его слова…

- Нет, это не…

- Тш-ш-ш, тихо, – кончик пальца Маарета коснулся губ Амирана, запирая готовые вырваться наружу слова объяснений. – Я все знаю.

Он наклонился и втянул Амирана в поцелуй. Пальцами одной руки он так и продолжал теребить его волосы, а ладонью второй прошелся по обнаженной спине вниз, чтобы потом снова подняться вверх, с силой впиваясь острыми ногтями в кожу и оставляя наливающиеся кровью следы. Амиран только вздохнул и выгнулся, словно прося еще. Боль. Сегодня Маарет подарит ему только боль. Его Повелитель недоволен. Не в ярости, пока только недоволен, но… Амиран охнул, когда от слишком сильного толчка оказался распростертым на кровати.

- Мой повелитель, – только и успел он шепнуть, а потом темные волосы Маарета закрыли весь белый свет, и губы опять обожгло поцелуем. Жестким, болезненным, но приносящим неимоверное удовольствие. Амиран тихо застонал в насилующий его рот, и Маарет, словно это было сигналом, тут же отстранился. Заглянул в почерневшие до абсолютного мрака глаза и, улыбнувшись, скользнул вниз, заставляя Амирана тихо вскрикивать и умолять о большем. Больше ласки, больше боли, всего, что его Лорд подарит.

- Маарет… – тихий полувздох-полувсхлип – сигнал того, что рассудок Амирана больше не подчиняется ему. Только в такие моменты, моменты наивысшей близости он забывался настолько, чтобы назвать своего повелителя простым именем. – Маарет…

Резкое движение руки, стремительный натиск, и Амиран просто захлебнулся воздухом от боли, волнами расходящейся по телу и сменяющейся удовольствием.

- Маарет, – единственное, что он был способен сейчас произнести, отдаваясь так, как того требовал от него его Повелитель – яростно и без остатка, забывая себя. Только жар, бьющийся внутри, подводящий его к краю пропасти, полной расплавленной магмы. Миг, почти легкий толчок и тихий, низкий стон Маарета – и он летит туда с немыслимой скоростью, погружается до самого дна, выгибаясь и крича от сумасшедшего удовольствия и боли. Все слои огня, все цвета лавы, и только в самом низу успокаивающая тьма, в которой он вязнет, а потом засыпает в ее ласковых объятиях, словно ребенок на руках у матери.

====== Глава I-2 ======

Амиран шел по длинному темному коридору быстрым шагом и старался не смотреть по сторонам, чтобы не встречаться с этими взглядами. Ненавидящими, завидующими, желающими мучительной смерти. Этот Договор… И без него он никогда не был любимцем Совета и придворных (никто из них не мог простить ему слишком близких отношений с Повелителем), а этот Договор… Только сделал эту ненависть глубже и яростнее. Словно это ОН был тем, кому пришла в голову эта идея. Да, он участвовал в его создании, обсуждении и подписании, но не более того. Но теперь именно его считают виновным в том, что демоны оказались запертыми здесь, в этом мире. И даже мысль о том, что он оказался прав, не грела: ангелы действительно находили тысячу причин для того, чтобы отклонить любое прошение. И, если бы не те самые «слишком близкие отношения» с Мааретом, его давно бы просто растерзали. И никакая сила бы тут не помогла.