- Так даже лучше, - Кирилл почесал означенного кота за ухом. Тот приоткрыл глаз, но уйти из-под ласки не попытался. – Ужин готов, так что сервировка за вами.

Влад закусил губу, отводя взгляд:

- Ты… не сердишься на меня?

- А ты на меня не дуешься?

- Это ты дулся на меня за то, что я привез их сюда, - Влад тут же выпустил иголки. Кир пару мгновений просто смотрел на снова нахохлившегося Сербского и со вздохом встал, ссадив кота. Подошел к Владу, поймав смеющийся взгляд уже суетящегося у стола Димы, и коснулся пальцем щеки Сербского.

- Ты прелесть, когда дуешься. Я просто не могу удержаться, - он улыбнулся, подаваясь вперед и прижимаясь к его губам. Сладким, с легким оттенком мяты – привкусом поцелуя Димы. Влад напрягся, а потом с силой обнял его, отвечая на поцелуй. Расслабляясь, привычно доверяясь.

- Прости, - шепнул он, потеревшись носом о его нос. – Я веду с тобой, как маленький.

- А ты и есть маленький, - Кир осыпал его лицо крохотными поцелуями. – Маааленький. Наше чудо голубоглазое.

- Я не маленький! – вскинулся Влад, и Кир тихо рассмеялся.

- Ну, кое-где ты определенно не маленький.

Влад тут же залился краской, и теперь рассмеялся уже Дима, подходя со спины и тоже его обнимая. Кир фыркнул:

- Похоже, не я один так считаю.

- Не один, - выдохнул Дима в ухо Влада, посылая по спине того толпу мурашек.

- Мальчики… - в двойных объятиях Сербскому мгновенно стало жарко. Садисты они – его любимые. – Может, ужинать?

- Может, - Кир склонил голову, глядя на него сквозь завесу челки, и Влад мгновенно забыл об ужине. Этот взгляд темно-серых глаз всегда у него вызывал дрожь в коленях и не только.

- Ммм… Кажется, здесь кто-то уже забыл, что был голоден, - мурлыкнул Дима, ловя взгляд Кира и запуская руку под рубашку Влада, поглаживая его живот.

- Это нечестно, - почти по-детски протянул тот.

- Справедливость – это роскошь, мой любимый, - Кир легко коснулся щеки Влада, а потом к его губам потянулся Дима, и Сербский на мгновение просто выпал из этого мира, глядя на то, как нежно и в то же время жадно терзают губы друг друга близнецы. Столько времени прошло, а он никак не привыкнет к этому зрелищу. Да и можно ли привыкнуть к этому?

Жарко… Невыносимо жарко…

- Я хочу… на вас… посмотреть… - все, он это сказал. И Кир только тихо рассмеялся, глядя в глаза брата:

- Доставим ему это удовольствие?

- Он хорошо себя вел, - Дима улыбнулся в ответ, лизнув уже чуть припухшую губу Кирилла, прижимаясь к нему всем телом. – Я хочу тебя…

- Ребенок… - Кирилл только выдохнул, сдаваясь на милость юркого язычка вылизывающего его шею. Провел раскрытой ладонью вдоль его тела, на мгновение скользнул за пояс джинсов, и Дима выгнулся.

- Кириииил…

- Тшш… - Кир накрыл его губы своими, почти терзая. – Мой нежный…

…Владу казалось, что воздух в комнате такой горячий, что дышать им невозможно. Жар бился под кожей и заставлял кровь кипеть. Эти двое на кровати… Зеркальные отражения друг друга. Они не видели его. Забыли о нем. Он сам о себе забыл.

Они ласкали друг друга, целовали то сильно и больно, то нежно и легко. Губы никак не могли отпустить, руки – перестать ласкать. И Дима был таким порочным и невинным с закушенной губой, прикрытыми глазами и широко раскинутыми ногами. Он жадно вскидывался, встречая каждое движение Кира внутри себя, вскрикивал, сжимая его бедра, царапая плечи. Нежен. Красив. Дима…

…и Кир. Почти безумный. Роскошный. Сильное гибкое тело, покрытое капельками пота, от желания слизнуть которые у Влада сводило судорогой низ живота. Рассыпанные по плечам тяжелые, влажные волосы, в которые зарывались пальцы Димы. Сильные движения, ритмичные, то жесткие до Диминого крика, то дразнящие, осторожные до его жалобного стона. Еще, еще, еще…

Влад вздрогнул, когда густой, сладко-пряный воздух комнаты разорвал голос Димы. Почти плачущий, умоляющий и наконец – полный восторга и удовольствия. Тонкие, но сильные руки в последний раз скользнули по плечам Кирилл и бессильно упали на постель.

- Люблю тебя… - улыбка, застывшая на полных, опухших губах Димы была усталой и счастливой.

- Я знаю, - тяжело дышавший Кирилл, все еще возбужденный, горячий, почти обжигающий, аккуратно вышел из его тела, коснувшись губ поцелуем. – Я тоже люблю тебя, - шепнул он, отстранился и вдруг повернулся к Владу, улыбаясь и глядя на него почти черными, затягивающими глазами. – Иди сюда, голубоглазый мой.

От его взгляда Влад застонал в голос и шагнул к кровати на подгибающихся ногах. Руки сами потянулись к пуговице, почти выдирая ее из петли. Кирилл рассмеялся, а Влад зарычал. Сделал еще шаг и, вцепившись в волосы Кирилла, запрокинул его голову и со стоном впился в губы. Еще чуть влажные, опухшие, пряные и опьяняющие. Секунда яростной борьбы за право властвовать в глубине рта, и Кир оттолкнул его, сумасшедше улыбаясь и облизываясь.

- Ммм… кажется, наше шоу не прошло для тебя даром… - ладонь скользнула по груди, задела торчащий сосок, спустилась ниже и накрыла пах. Владу показалось, что у него из глаз посыпались искры, а в следующую секунду Кирилл уже лежал, распластанный на кровати, вдавленный в нее телом Влада и с прижатыми заведенными за голову руками. Еще один яростный поцелуй на грани боли, и еще.

- Я хочу тебя, - Влад почти рычал от бешеного желания обладать им, обладать сейчас. Чтобы кричал под ним Кир. Чтобы кусал губы и просил еще. Он чувствовал его возбуждение, чувствовал, как дрожит сильное напряженное тело и дрожал сам. – Хочу!

Смех Кирилла был ему ответом. Глубокий, бархатный, вызывающий. И перед глазами Влада на миг потемнело. Ткань рубашки трещала под его руками, джинсы вместе с бельем исчезли из поля зрения. Смазка? К черту! Кир почти нетронут, безумно узок, и от горячего влажного языка Влада, хозяйничающего в его теле, он громко, протяжно стонет. Губ касаются прохладные нежные губы Димы, лаская, и стон обрывается, словно дорога, ведущая в пропасть. Влад улыбается, слушая его голос.

- Покричи для меня, любимый… - жесткий захват без надежды вырваться и внутрь его тела. Восхитительное. Тугое. И еще, и еще… Брать, вырывать из него свое удовольствие. Смотреть в черные, расширившиеся глаза и словно вбивать в него себя, обладать полностью и до конца. Кирилл…

…Жестко, жарко, сильно. Дима не мог отвести от них зачарованного взгляда, впитывая каждый жест, каждый стон. Кир, Кирилл… Дима никогда не видел его таким. Дающим и забирающим. Покорным и сопротивляющимся. Страсть – черная, жаркая сбивала с ног. Ревности не было, зависти – тоже. Он не особо любил боль, а между этими двумя ее было слишком много. Красные полосы на плечах и спине Влада, впивающиеся в бедра Кира его пальцы, после которых останутся синяки. Бешеный ритм, сильный. Борьба и удовольствие. Растерзанный Кир и почти плачущий от страсти Влад.

…Последний стон – яростный, протяжный, утонул в безумном поцелуе. Влад двинулся еще раз и еще, а потом затих, отрываясь от губ Кира и накрывая его всем собой, не желая выходить из его тела и остро чувствуя, как содрогаются и сжимаются мышцы.

- Сумасшедший… - еле слышно выдохнул Кир, выпуская его из кольца своих ног и опуская ставшие тяжелыми от влаги ресницы.

- Любимый… - эхом отозвался Влад, прижимаясь губами к его шее.

Дима только улыбнулся, откровенно ими любуясь. Вылюбленные, уставшие, мокрые от пота – они были восхитительны.

- Иди сюда, ребенок, - Кир протянул ему руку, глядя все еще затуманенным глазами, и Дима с радостью ее принял. Придвинулся, обнимая их, все еще тесно сплетенных, потерся всем телом. Мягко, очень нежно поцеловал каждого и, коротко мурлыкнув, устроил голову на плече Кира. Тот только фыркнул, обнимая его и ероша волосы Влада, который со стоном вытянулся рядом, с неохотой покинув его тело.

- Я сделал тебе больно. Прости, - Сербский коснулся отпечатка своей ладони на светлой коже. Бедра в белых потеках. Непристойное зрелище, возбуждающее даже сейчас, после потрясающего по своей силе оргазма.