Но в ответ лишь последовал удар, а за ним еще один и еще. Алекс оглянулся на сжавшегося от страха брата и шагнул так, чтобы закрыть его спиной. От ужаса и ожидания боли повлажнели ладони, и он только сильнее стиснул пальцы. Пусть ему четырнадцать, пусть он всего лишь бета. Но этот урод доберется до Мио только через его, Алекса, труп.

Дверь врезалась в стену после шестого удара. Сердце Алекса замерло и на мгновение перехватило дух, когда на пороге появилась альфа. Длинные запыленные волосы темно-медового оттенка свалялись в сосульки, пропитавшись потом и чуть-чуть – кровью, щека была рассечена. Но самым страшным были его глаза. Темные, почти черные, горящие от ярости и чего-то еще, чего Алекс не смог разобрать. Он кинулся вперед, как только парень, имени которого Алекс вспомнить не смог, шагнул вперед. Кинулся молча, замахнувшись прутом. Кажется, он даже попал, а потом в плечи впились стальные пальцы, дернули, тряхнули, и Алекс застонал от боли и обиды на собственное бессилие.

- Не трогай… его… - он пытался освободиться, пытался пнуть противника по ногам, но только жалко трепыхался в его руках.

- Отпусти его!! – голос звонкий, дрожащий. Мио, нет… Хватка ослабла, и Алекс рухнул на бетонный пол, ударившись коленями так, что из глаз от боли словно искры брызнули.

- Не трогай… его… - Алекс скреб ногтями пол, пытаясь подняться или хотя бы дотянуться до железного прута, а потом замер, когда альфа, дойдя до Мио, вдруг опустился перед ним на одно колено, склонив голову. Взял руку в свою – очень деликатно, очень аккуратно - коснулся губами кончиков пальцев и улыбнулся солнечно:

- Я не обижу тебя, малыш. И не сделаю больно.

- Я знаю, - ответная улыбка Мио была чуть робкой, но очень открытой и капельку счастливой.

Алекс даже не успел удивиться, когда от облегчения вдруг закружилась голова, и он опустился на пол, закрывая глаза и сползая в обморок, успев только подумать о том, что никогда не поймет этих странных отношений.

========== История 3. Монастырь ==========

В качестве предупреждения: на текст навешиваю рейтинг NC-17 (не за секс), также имеются элементы дарка и драма в чистом виде

Колокольный звон разносился далеко над долиной, призывая к вечерней молитве. Ветер крепчал с каждой секундой, завывал, бился об стены, словно пытаясь прорваться внутрь. Бессильно злился, кружился над монастырем, высматривая слабое место в каменной кладке, а потом обрушился со всей своей мощью на стоявшего у высоких деревянных ворот человека. Худой рюкзачок за спиной, бритая голова и потухший взгляд – заглянув в его лицо, ветер шарахнулся прочь, ударился в ворота и унесся дальше.

…Неровный свет свечей, запах ладана и времени – стены монастыря многое повидали на своем веку. И праведников, и грешников и простых людей. У каждого из них был свой камень на сердце, каждый искал здесь покой. Но человек, смиренно стоявший на коленях на каменном полу зала пред настоятелем, искал не покоя.

-…позвольте остаться под кровом вашим, святой отец, - ни грамма протеста в голосе, только безграничная тоска.

- Каждый, пришедший сюда за помощью, получит ее. Но сначала скажи: кто ты, сын мой? – настоятель был сед, как лунь, но взгляд не потерял цепкости, а глаза сохранили свой цвет.

- Меня зовут Клиффорд Страбэк, я пришел к вам из Хэллфайра.

По ряду монахов прокатился ропот, кое-кто осенил себя крестным знамением, и настоятель повелительным жестом отослал всех прочь. Это хоть и не исповедь, но не следует посторонним присутствовать здесь.

- Адский огонь… Город пороков и грехов.

- Город очищения, - до этой секунды спокойное лицо Страбэка исказилось. – Когда-то я, подобно вам, думал также. Как и все те преступники, убийцы, насильники и падкие до запретных, грязных удовольствий. Я приехал в этот город потому, что хотел свободы от морали, нравственности и запретов. Я хотел делать все, что хочу. А хотел я многого… И не все мои желания были чисты, - он замолчал, словно собираясь с мыслями, и настоятель присел рядом с ним на скамейку. Мелькнула, было, мысль поднять мужчину с колен и предложить присесть, и тут же пропала. Этот человек встал на колени по велению сердца. И встанет он с них тоже только, когда сердце позволит.

- Но что привело тебя сюда, сын мой? – как можно мягче спросил настоятель. – Ты раскаялся?

- Раскаялся? – тонкие губы Страбэка словно сломала злая улыбка. – Я не знаю, почему я здесь. Я… Выслушайте меня, святой отец. Я был членом банды в Хэллфайре. Не самой свирепой и многочисленной, но мы держали целый район под контролем, пока новые хозяева не решили навести порядок. Их было немного, но они были умнее и хитрее. Они не нюхали траву и порошок, не кололись и не жрали таблетки, но они слишком хорошо нас знали. Самые крупные банды они уничтожили изнутри, а нас вытесняли из города, загоняя, как зверей. Хотя мы и были зверьем. Нам было плевать, кто перед нами – старик или ребенок, женщина или мужчина. Мы чувствовали себя безнаказанными и забирали то, что хотели. Жизнь, кошелек, невинность. Слезы и крики нас только веселили. И вдруг – мы оказались не удел. Несколько раз мы пытались вернуться в город, но, разрозненные и неуправляемые, не могли договориться и каждый раз терпели неудачу. А потом пришел ОН. Он обещал нам власть, он говорил, что низвергнет огонь на проклятый город и омоет его в крови. Он дал нам шанс, он был умен. И мы… вернулись. Не бандами, а поодиночке. На автобусах, поездах, прикинувшись добропорядочными жителями. А, попав в город, снова становились теми, кто мы есть. У нас у каждого была своя работа. Мы возили наркотик, который ОН называл лекарством. Стальные ящики с электронными замками с многоуровневыми кодами защиты – он знал, как защитить порошок от уличных бродяг. Но у нас появились деньги, много денег. И в один из свободных дней мы просто купили пару доз у дилера в дерьмовом клубе.

…Мне казалось, что я лечу, святой отец. Что у меня есть крылья. Я почувствовал себя богом, а тех, кто был вокруг меня – червяками, недостойными слизывать пыль с моих ботинок. Они мешали мне взлететь, они держали меня. Как они посмели… Я много о чем думал тогда. А еще больше делал. Ярость овладела мной, гордыня ослепила. Я не помню, скольких убил тогда, святой отец. Но все руки у меня были в крови. А когда спала пелена с глаз… - мужчина зажмурился, стиснул кулаки, словно говорить об этом было ему невыносимо больно. – Он лежал у меня на коленях. Мальчишка, похожий на ангела. Он смотрел на меня пустеющими глазами и… улыбался. У него был такой светлый, чистый аромат. Моей омеги, святой отец. А я убил его… - он обмяк, осел грузно на пол, тяжело и часто дыша. – Этот город – город грешников. Они слетаются в него, как мотыльки на пламя. И каждый, каждый получает то наказание, которое заслуживает. Рано или поздно. И смерть – лишь награда, - он поднял голову, глядя на сияющее в неровном свете свечей распятие. – Огнем ли, мечом ли или кровью. В адском пламени. Мы очищаемся или умираем проклятыми.

- Чего ты хочешь, сын мой? – после долгого, тяжелого молчания, настоятель встал, чуть нервным жестом оправив рясу. – Прощения грехов? Искупления?

- Я не хочу в рай, святой отец, - мужчина улыбнулся, глядя искрящимися от непролитых слез глазами куда-то вдаль. – Я просто хочу, чтобы мой мальчик простил меня…

========== История 4. Йен и Дерил ==========

Если бы Дерил не был уверен в настройках Джарвиса, он бы решил, что ИскИна переформатировали без его ведома. Обычно болтливый сверх меры и гипертрофировано общительный, тот молчал, как моджахед под пытками солдат сайерет-маткаль, стоило только запросить информацию о том, что происходит в головном офисе их с Йеном компании. Джарвис замолкал или начинал вещать о том, что на сегодня Дерилу рекомендовали воздержаться от поездок, потому что синоптики прогнозируют дождь, его физиологические показатели находятся на грани с новым кризом, а у малыша Кайла сегодня соревнования по плаванью, и Дерил, как хороший и ответственный отец, должен быть с ним в момент триумфа. Поневоле возникала мысль о том, что не все так безоблачно в семейной жизни четы Гаррэттов-Старков.