Он написал около десяти песен. Десять, из которых он оставил только три. Первая была светлой и чистой - как его мечта о голубом небе и ярком солнце, вторая была темной и почти безумной, как душа Райна, и третья… крик измученного сердца, попытка извиниться перед тем, кто отдал жизнь, чтобы сбылась его мечта. Остальные он оставил только в своей душе, разорвав на мелкие кусочки и отправив в плавание по трубам канализации листочки, на которых он их записал. Потому что их не должен был видеть никто, а тем более Райн, который сразу бы понял, насколько глубоко он залез в душу Тионгу, и насколько сильную ему удалось причинить боль. Иначе его жизнь превратилась бы в настоящий ад.

Тионг устало поднял голову к окну, но взгляд встретил только плотную ткань тяжелых портьер. Он резко отвернулся, сердце отозвалось тупой болью. Зло зашипев сквозь зубы, Тионг прошел в ванную. Оперся на раковину и взглянул на себя зеркало. Бледное лицо, круги под потухшими глазами, растрепанные волосы… Видели бы его фанаты - их количество резко бы поубавилось. Тионг горько усмехнулся своему зеркальному отражению: то, что его лицо один из тех магнитов, который притягивает поклонников к группе, ему уже давно известно. Да, он много сделал, чтобы пробиться, но смог бы он достичь этих высот, не подари ему природа и папа с мамой эту физиономию? Тионг опустил глаза - какая разница, если сейчас плодами его трудов пользуется его двойник. Липкие пальчики страха сжали сердце, и оно замерло. Райн… У него его лицо, но не его характер. И зачем притворяться перед самим собой, гораздо более сильный и упертый, чем у него. Он более нагл и у него нет никаких сдерживающих центров. Он мог бы добиться большего, чем добился Тионг к моменту их встречи. Он МОЖЕТ добиться большего СЕЙЧАС. И он сам нужен ему только для того, чтобы было кому писать песни. И петь их. Нет, в конце концов, ему надоест зависеть от Тионга, и он научится петь сам. Или пошлет к черту группу и займется чем-нибудь другим. Под его именем, разумеется. Тионг зло сжал края раковины. Давно он не испытывал подобного. Беспомощность и разочарование в самом себе. Как же быстро Райну удалось спустить его с небес на землю. Он привык к успеху, к преклонению, к тому, что любой его каприз выполняется с радостью. Он привык быть богом. Но вот явился новый бог и сверг старого, заняв его место.

И тут Тионг понял - ребята пойдут за ним, пойдут за его силой, за его наглостью. Райн предложит им весь мир, и они пойдут за ним. И если даже Тионг каким-то чудом явится перед ними и раскроет им всю правду… Они назовут его лжецом.

Он сполз по стене на пол, потому что ноги вдруг перестали его держать. Спрятав лицо в ладони, он пытался успокоить зашедшееся в бешеном ритме сердце. Боль, ужас, опять боль - он уже сам не понимал, что же чувствует. Зачем он Райну? Его двойник не дурак, он все просчитал еще до того, как совершилось похищение. И должен был прийти к выводу, что убить Тионга будет гораздо проще. Да, проще, если он собрался занять его место на всю оставшуюся жизнь. А если нет? Если это всего лишь попытка скучающего человека развеяться? Что тогда? Одни вопросы. И ни одного настоящего ответа. И еще эта его оговорка. «Это даже оказалось нам на руку». Кому «нам»? Вряд ли он имел в ввиду его тюремщиков. Значит, есть еще кто-то? Кто-то, кто стоит за его спиной.

Тионг поднял голову, захваченный новой мыслью. Как он не подумал раньше? Те концерты, которые отыгрывал Райн от его имени… Он не мог устраивать их сам, по меньшей мере это казалось бы странным. Значит, был кто-то, кто занимался организационными вопросами. Должен был быть. Тионг попытался припомнить обстоятельства их первого разговора. Райн тогда показался раздосадованным тем, что проговорился. Он не хочет, чтобы Тионг догадался о ком-то еще. Хочет, чтобы он думал, что Райн - единственный, от кого зависит его жизнь.

Тионг вскочил и вылетел из ванной, заметавшись по комнате. Есть, есть еще кто-то. Черт, как же хочется увидеть Райна, задать этот вопрос ему в лоб и посмотреть, как он на него отреагирует. А эта сволочь появится не раньше, чем через неделю. Да он за эту неделю свихнется! Или сопьется. На секунду он представил себе эту картину - заходит Райн, и видит лежащего на полу Тионга, храпящего в собственной блевотине. Да, просто класс. Тионг фыркнул. Райн говорил что-то про библиотеку. Вот и занятие на неделю, когда выпадет еще такая возможность - почитать спокойно и вдумчиво, не боясь, что тебя будут постоянно дергать по всяким пустякам.

Он выбрал себе книгу и завернулся в одеяло. Открыл первую страницу и перестал существовать для этого мира.

С каждым днем стопка прочитанных книг на тумбочке у кровати росла. Они были как зарубки, помогающие не потеряться во времени. Один день - одна книга. Интересные и не очень, смешные и глупые, серьезные и нет - он читал их все, невольно ловя себя на мысли, что все это очень похоже на его школьные годы, когда он, бывало, читал запоями, сутками и неделями не отрываясь от страниц, а потом мог года два вообще к ним не прикасаться.

Райн появился на седьмой день к вечеру. Сначала Тионг его даже не заметил, увлеченный очередной книгой. Он вообще мало что замечал в последнее время - завтраки, обеды и ужины появлялись сами собой. Также сама собой исчезала посуда. Тюремщики стали привидениями, бесплотными духами. Так и Райн… Его появление, вернее, появление какой-то новой тени Тионг лишь зафиксировал краем зрения, никак не отреагировав.

Он очнулся только тогда, когда до его слуха донеслось шуршание бумаги. Промелькнула мысль «Стихи!», и он вскинулся, резко переходя из книжного мира в реальный. Райн стоял у столика, внимательно просматривая листочки с написанными песнями, совершенно не обращая внимания на Тионга. Тот нахмурился. Что-то изменилось в Райне. Что-то, чему он пока не мог дать более четкую формулировку. Задумавшись, он опустил глаза на черные строчки, совершенно не видя их.

- Вижу, ты время зря не терял.

Тионг поднял голову:

- И тебе доброго вечера.

Эта неделя явно пошла ему на пользу - по крайней мере, он мог смотреть на Райна без содрогания.

Райн усмехнулся:

- А ты не сильно по мне скучал…

- А есть почему скучать? - безразличным тоном спросил Тионг. Ему показалось, или в голосе Райна он действительно услышал разочарование?

Райн закусил губу, рассеянно уронив листочки обратно на стол. Косо взглянул на него и подошел к окну. Его рука потянулась раздвинуть портьеры, и Тионг еле сдержался, чтобы не крикнуть короткое «нет!». Взвизгнули кольца гардины, и комнату залил свет садящегося солнца. Тионг резко отвернулся, чтобы не видеть того кусочка ухоженного парка, которого уже успел возненавидеть.

- Скажи, что есть в тебе такого, что заставляет людей любить тебя так? - Райн стоял спиной к Тионгу, и тот не мог увидеть его лица, но вот его тон… Чуть обреченности, чуть ненависти и еще чуть-чуть… зависти?

- О чем ты? - Тионг нахмурился.

- Знаешь, сейчас мне хочется прибить тебя еще сильнее, чем раньше, - Райн будто не слышал его вопроса. Он словно продолжал свой внутренний монолог, не обращая внимания на того, кому были обращены эти слова.

- Кого ты встретил? - Тионг задал вопрос в лоб. Кто смог довести его до такого состояния? Фанаты? Вряд ли. Он их и раньше видел. Кто-то из его друзей?

Райн чуть вздрогнул и развернулся. Тионг впился глазами в его лицо, но Райн уже взял себя в руки. Его глаза светились знакомым огнем, бледное лицо ничего не выражало.

- Неважно, - холодный тон поставил точку в разговоре. Но, если Тионг хоть сколько-нибудь знал своего двойника, то Райн вернется к этому разговору. Попозже, когда Тионг будет не готов. А пока… - Вижу, ты выполняешь наш договор.

Тионг промолчал, прикидывая про себя, стоит ли рискнуть и задать вопрос, который мучит его уже неделю или чуть-чуть подождать более удобного случая. Нет, похоже, сейчас не самый благоприятный момент: Райн находится в непонятном пока настроении и как он отреагирует, один Бог знает. А потому Тионг решился на более нейтральный вопрос: