В нас есть все, в том числе и колоссальные возможности для самозащиты - энергетической, физической, духовной. Как говорил патриарх Мацзу Даои (VIII в.): "Человеческая природа изначально самодостаточна". Мы лишь не всегда умеем реализовать в себе эту целостность, прибегаем к неким внешним "помощникам", перекладывая всю ответственность на них, например, лечим болезнь лишь лекарствами и не занимаемся дыхательными и оздоровительными упражнениями, как то предписывает восточная медицина.
Восточное мышление - всегда мышление практическое, утилитарное. Здесь философия никогда не расходилась с самим искусством гармоничной жизни в этом мире и никогда не была оторвана от самого акта бытия. Если на Западе утилитарность философии нередко отвергалась (да и можно ли применить философию Гегеля в повседневной жизни?), становилась выше бренного существования, то в Китае и Японии она была соткана из самой материи жизни, где самое приземленное, например, искусство потребления пищи, оказывалось самым возвышенным.
Здесь стоит даже вслушаться в изначальный смысл китайских понятий: философия - это "обучение высшей мудрости" (чжэсюэ), религия - "учение предков" (цзунцзяо).
Примечательно, что понятия "религия" долгое время вообще не существовало ни в Китае, ни в Японии. Сначала под воздействием западного влияния XVIII-XIX вв. оно приходит в Японию, а затем перекочевывает в Китай, где понимается именно как нечто, завещанное предками - "учение предков". До этого же существовал просто единый термин "цзяо" - "учение" для всего комплекса духовного воспитания человека. Под "учением" могла подразумеваться практически всякая духовная практика: было известно "медицинское учение", "буддийское учение", "учение кулачного искусства" и т. д.
Из-за чего человек становится беззащитен перед этим миром? Восточные учения отвечают на этот вопрос практически одинаково: из-за замутнения сознания. Пустые размышления, иллюзии накрепко привязывают нас к этому миру, заставляя наше сердце вечно страдать. "Душа человека, наполненная мыслями о рождениях и смертях, о созиданиях и стремлениях, - вот это и есть заблуждение", - объясняет Мацзу.
Всякая религия и философия, будь то на Востоке или на Западе, начинает воспитание человека с методик и предписаний, в этом между культурами нет особой разницы. Однако восточно-азиатские учения постоянно объясняют, что все методики - не более чем подпорки, чтобы научиться ходить. И однажды их придется отбросить, опираясь лишь на чистоту сознания.
И тогда все "предписания", все правила, даже все методики самозащиты становятся ненужными. "Для того, чье сердце находится в равновесии, какой смысл соблюдать дисциплинарные правила?!", - как-то воскликнул шестой патриарх чань-буддизма Хуэйнэн во время одной из проповедей. Внутренний подвиг спокойного и ясного сознания значительно сложнее, чем соблюдение даже самых жестких правил, постов и предписаний.
На самом деле воистину существует лишь одно - равновесие сердца, спокойствие и чистота души. Все остальное вторично.
Эта же мысль прослеживается и в восточных боевых искусствах, где есть четкое разделение тренировок на выполнение формальных упражнений, неких внешних форм (кит. таoлy, яп. ката), с одной стороны, и на духовную практику, которая собственно и составляет основное содержание того, что называется "гунфу" - высшее мастерство.
B XVI-XVII вв. в Китае происходит настоящий переворот, нередко не замечаемый многими исследователями - методы, которые некогда практиковались лишь в закрытых буддийских и даосских школах, становятся достоянием сотен школ боевых искусств ушу. И именно в этот момент способы рукопашного боя и владения оружием, пришедшие в основном из армейской практики, соединяются с тайными способами самовоспитания. Оказывается, что высшее мастерство - не в том, чтобы нанести стремительный удар или поставить блок, но в том, чтобы достичь такого состояния сознания, когда никому не придет даже в голову напасть на вас. Это и есть то состояние, которое великий мастер Сунь Лутан называл "кулачным искусством за пределами кулачного искусства".
Потом это осознание боевого искусства как высшего ритуала общения с Небом приходит и в Японию, и в Корею, и во Вьетнам. Отсюда становится ясно, почему сегодня, в век ядерного и огнестрельного оружия, восточные боевые искусства остаются жить - в отличие от многих древних западных методов воинских искусств они направлены на защиту не только физической оболочки человека, но прежде всего целостности его души. Не случайно одно из правил правильной медитации гласит: "Вы должны так сидеть в медитации, чтобы никому даже не пришло в голову подойти и ударить вас".
Сбережение собственной чистоты базируется на десятках методик, например, на соблюдении покоя и непоколебимости (бу дун) души, правильном питании, сексуальной практике и т. д. Также методом сбережения собственной целостности является определенная духовная гигиена - отказ от общения с людьми, которые по своим энергетическим свойствам способны нанести вам вред или вызвать недомогание.
Уже древний трактат "Ли цзи" ("Записи о ритуале") констатирует, что все рождено для того, чтобы умереть, и вся жизнь проходит именно под знаком смерти с самого своего начала. В связи с этим существует некая тай ту - метафизическая субстанция. Традиционно считается, что тай ту зарождается в момент совокупления родителей, как знак страсти, что и дает рождение ребенку. Таким образом само рождение ребенка проходит под знаком страсти, влечения, и как следствие - отсутствия чистоты сознания. Субстанция жизни тай ту парадоксальным образом оказывается и субстанцией смерти, особым ядом, поскольку всякое рождение неминуемо ведет к смерти.
Смерть физического тела неизбежна, но в соответствии с представлениями всех восточных учений духовное содержание остается существовать в том или ином виде. Например, даосизм говорит о распадении после смерти человека его семи душ, часть которых уходит в землю, часть - на Небо. Буддизм гласит о кармическом перерождении, о "колесе жизней и смертей". Однако не стоит надеяться именно на кармическое воздаяние - просветление можно получить "здесь и сейчас" путем очищения внутренней природы и защиты собственной целостности. Жить надо сегодня - полноценно и гармонично. А очищать себя можно десятками способов: медитацией (чаньдин), покаянием (баочоу), добрыми делами (гундэ).
Нередко считается, что концепция кармического накопления добрых и злых поступков существует лишь в буддизме.
На самом деле эта концепция изначально присутствует в восточно-азиатской культуре: она родилась в Китае еще до прихода туда буддизма. Она говорит в том числе и о том, что мы ответственны своими поступками за духовное и физическое здоровье многих последующих поколений. Одна из историй, изложенная в "Ле-сянь чжуань" ("Биографии бессмертных", I в. до н.э.), рассказывает, как однажды знаменитого лекаря Сюань Су пригласили ко двору правителя, который тяжко страдал от "внутренних червей", которых никто не мог изгнать. Сюань Су дал ему специальное средство, которое воздействовало не только на его тело, но и на дух, в результате чего из тела больного выползло больше десятка змей. Сюань Су объяснил, почему никто до него не мог вылечить правителя: "Поражение правителя змеями передавалось в течение шести поколений в скрытой форме, ‹…› поэтому причина заключена отнюдь не в самом правителе".
Если отвлечься от чисто теологических споров, все религиозные, оккультно-мистические и духовные системы стремятся построить свою систему энергетической защиты человека. Одни стремятся привести его к непосредственному контакту с Богом и божественными эманациями, другие - наделить его силой Дао. Человек в одиночку оказывается беззащитен перед миром и ему необходима некая система для самосохранения.
