Явно игнорируя в своём рассказе неоднородность античности, всё же невозможно обойтись без упоминания о различиях между греческой и римской моделями мужского поведения. Пассивная роль греческого юноши до определённого возраста была нормальным, поощряемым явлением, а для римского свободнорождённого юноши ‒ это неприемлемо. Римлянин употреблял своим членом все отверстия человеческого тела, невзирая на пол. Считалось, что свои собственные дырки он целомудренно бережёт от постороннего проникновения. Являются ли эти различия принципиальными? В целом, как и греки, римляне считали гомосексуальное влечение таким же обычным, как и гетеросексуальное. Акцент на слово "обычным". Но никакой "небесности", и духовности! Секс и только секс!
Мужская нагота в Греции имела ритуально-гражданский смысл. Грекам хотелось верить ‒ внешне красивый человек обладает и прекрасными духовными достоинствами. В реальной жизни это очевидно не так, они это знали не хуже нас с вами, так что нет причин упрекать греков в наивности. Здесь важнее обозначение идеала. Мужская нагота в уместных обстоятельствах ‒ лучшая одежда гражданина полиса, говорящая о его статусе, о стремлении к самосовершенствованию, о понимании своей социальной роли эллина. Изображение своих богов и героев полностью или частично обнажёнными ‒ это воплощение идеала, к которому греки стремились в жизни, подражая своим богам и героям.
Римляне негативно относились к полному обнажению тела даже во время физических упражнений. В их понимании, публичная нагота ‒ порок. Это не значит, что они не придавали значения совершенству тела. Придавали и ещё как! Мужчина любит глазами, и, особенно, римский мужчина. Душа сексуального объекта его не интересует.
Римская официозная сексуальная мораль основана на всепобеждающей мужской активности, она прямолинейна, в ней мало чувственных нюансов и максимум стремления к получению собственного удовлетворения, невзирая на желания партнёров, задача которых обслужить господина, доставить ему удовольствие, а не испытывать удовольствие. Наслаждение, доставленное другому ‒ рабская услуга, понижение статуса. Доминирование во всём ‒ римский идеал мужчины. "Пассивность есть преступление для свободнорождённого гражданина, неизбежная необходимость ‒ для раба и долг для вольноотпущенника, который он обязан уплатить своему патрону" (из Сенеки-старшего). Не нужно понимать слово "преступление" в криминальном смысле, здесь это ‒ декларация, хотя и угрожающая.
У французского писателя с необычной судьбой Жана Жене в "Дневнике вора" сутенёр Арман гомосексуалист, но под его отношением к своему мужскому органу подписался бы любой римлянин:
" "Мой член, - сказал как-то Арман, - стоит собственного веса в золоте". Он хвалился, что способен приподнять на конце члена какого-нибудь толстяка. Он связывал свою сексуальность с властью и наслаждением, которое испытывал его член... Ведь половой акт - это утверждение того, кто из двоих господин, кто претендует на принадлежность к более высокой касте и, кто доказывает это другому - тому, от кого ожидается, что он должен подчиняться, служить и удовлетворяться этой ролью".
Истинный патриций неудосуживал себя любовными признаниями, он только сообщал объекту своего желания, как он его поимеет ‒ в зад или в рот, или ещё куда-нибудь. Марку Антонию приписывают слова: "Какое значение имеет, куда или в кого ты это всунешь?" (из Светония). Всё же анальное проникновение некоторые считали более естественным, чем оральное. Слово "фелляция" для обозначения ласк ртом изобретено в наше время. Добродетельный римлянин не давал в рот сосать или лизать, хотя лёгкое пощипывание и поглаживание члена было вполне допустимо, он трахал в рот.
Вопреки некоторым мнениям, до христианизации с гомосексуализмом в Риме никогда не боролись. Был закон, запрещающий педерастию со свободнорождёнными римскими мальчиками даже с их согласия. Но это вопрос статусности, а не морали. На рабов и неримлян закон не распространялся. В аристократических семьях, не так чтобы, как правило, но нередко, подрастающие сыновья имели юного раба-наложника, которого имели уже в другом смысле, как им заблагорассудится.
Запрещалась мужская проституция, как активная, так и пассивная, но реально этот закон применялся редко и опять же, он касался римских граждан, так как наказание - частичное лишение гражданских прав. Опять же - вопрос статусности. В то же время латинским выражением "pueri meritorii" назвали детей, предназначавшихся для мужской проституции. Их обучали ремеслу с юного возраста.
Преимущественно, чтобы не сказать "всегда", обвинения в незаконном сексе использовались в политической риторике для дискредитации политических противников. Особенно отличился в этом прославленный в веках оратор Цицерон. В цинизме и бессовестности ему не было равных. Защищая друзей, он виртуозно доказывал, что переспать с кем-либо, это никакое не преступление, а судить за это - мракобесие. Но в позиции обвинителя являл пример высочайшей морали и в качестве доказательств использовал любые сплетни, и вообще, что под руку подвернётся. В перерывах между пламенными речами Цицерон писал не менее пламенные любовные стихи своему вольноотпущеннику Тирону.
Приведённый пример исключение, или правило? Правило! Друзьям - всё, врагам - закон! Это практический принцип всего римского права, благополучно доживший до наших дней. Римляне оставили после себя множество крылатых выражений, в том числе ‒ "dura lex, sed lex", в переводе ‒ "закон суров, но это закон". Если вы услышали что-то подобное от юриста, приготовьтесь, следом вам начнут вешать лапшу на уши.
Утверждаю, что человек, который сталкивался с нашей правовой системой и имеет о ней своё суждение, имеет достаточно полное представление и о римском праве, хотя, может быть, никогда о нём не слышал. Дело не в тождестве законов, а в системе построения и применения любого права, как у нас в стране, так и во всем мире. Если вы верите, что суды в Европе и Америке сильно отличаются от наших, то вы либо лох, либо лицемер, либо "юриспрудент".
Из пятнадцати первых императоров только один не отличился особым пристрастием к однополым связям, причём, невзирая на статусность. Греческий историк Полибий, писал, что у большинства молодых мужчин в Риме есть любовники. Педерастия считалась особенно изысканной формой сексуального поведения. Проституция, в том числе и мужская, процветала по всей Италии.
Исключительный пример времён поздней Империи ‒ император Адриан. Вероятно, он действительно любил юного красавца грека Антиния, который утонул, купаясь в Ниле. Или его "утонули", так как истинные чувства императора всегда не по вкусу его приближенным. Адриан основал город в честь возлюбленного, поставил его статуи и бюсты во всех крупных городах Империи.
Пример исключительного гомосексуального безумия ‒ римский император из династии Северов Марк Аврелий Антонин Гелиогабол или Элагабал. Он отдавался каждому, кто его посещал. Предпочитал крупный мужчин - гладиаторов и конюхов. Одному из них делал минет публично. Приказал искать по всей Империи мужчин, с выдающимися "тактико-техническими" данными в штанах. Устроил в своём дворце общественные бани, ежедневно наведывался в публичные дома. На должности назначал по размеру мужского достоинства.
Сыграл свадьбу с атлетически сложенным рабом огромного роста. Историк Кассий так описывает их супружеские отношения: "Гелиогабал заставлял своего мужа дурно с ним обращаться, ругать его и бить с такой силой, что на его лице часто оставались следы полученных ударов. Любовь Гелиогабала к этому рабу не была слабым и временным увлечением; наоборот, он питал к нему такую сильную и постоянную страсть, что вместо того, чтобы сердиться на него за побои и грубости, он ещё нежнее ласкал его. Он хотел провозгласить его Цезарем, но мать и дед его воспротивились этому распутному и сумасшедшему намерению".
