Все мы знали эти дачи, Куличками называются, земли вокруг них все наши. Разный там народ, от богатеев до разгильдяев, но в родичи Ивану VII Степановичу за четверть его царства идти никто не откажется, факт.
- А что так волюнтаристски? - поинтересовался я. - Мы и сами выбирать умеем.
- Фиг вам! Вы год будете канителится, отговорки придумывать, а также симулировать разные болезни, типа... типа им... Ну, в общем, болезни. Знаю я вас. А так выстрелил - и все - получай супругу на всю жизнь без всяких разговоров.
- А почему это на всю жизнь? - попробовал я возразить. - В России супруги друг с другом в среднем шесть лет живут?
- На всю жизнь и баста! Стряпчий уже составил брачные контракты, в которые осталось только имена супруг вписать. В них указано, что в случае развода мужская сторона ничего не получит.
Мы с цесаревичем поняли, что влипли по самые макушки. Значит, нам гектары, а все активы Шемахинской калмычке. А Петру все до лампочки - у него одни флеш-рояли в голове да full houses.
- А коли стрела в лоб кому летально попадет? - отстранено спросил он, увлеченно давя на кнопки запасного мобильника.
- Не попадет. Я ж говорил, я со всеми договорился.
- А если невест во дворе не будет? - спросил Вася, поднимая сачок с пола. С сачком ему все нипочем, даже Баба-Яга в качестве супруги.
- Будут невесты! Я ж договорился! Уже везут, со всей Москвы и Московской области везут.
- А если перестараются?
- Не понял?
- Ну, если на дворе будет не одна невеста, а скажем, три? Сейчас в Москве с женихами благородными напряженка, небось, до нашей станции дополнительные электропоезда ввели?
- Ну три, так три. Сколько осилите, столько и возьмете - вам это решать.
Папуля, постоянно сокрушаясь по поводу катастрофического уменьшения населения России, с каждым годом все более и более склонялся к мнению о необходимости введении на Руси принудительного многоженства.
- А еще турнир можно устроить, - сказал я. - Кто из соперниц победит, скажем, в скачках на метле, та невестой и станет.
- Господи, где же предел твоей глупости? - укоризненно покачал на эти слова папаша Иван VII Степанович.
- Я безбрежен, папенька, - заулыбался я.
- Есть еще вопросы? - раздраженно махнув рукой, оглянул папаня нас строго.
- Какие уж тут вопросы? - сказал цесаревич, вставая.
- У меня вопрос, - поднял я руку.
- Дурацкий?
- Это как посмотреть...
- Ну, давай твой вопрос.
- А что будет, если стрела во двор попадет, где одни женихи?
Отец родной кинул в меня державой, и убил бы, как Иван Грозный своего сына, если бы брат Вася, на бабочках натренированный, державу эту сачком поломанным своим не поймал.
И что вы думаете, папаня огорчился своему импульсивному поступку? Отнюдь! Придя в себя, он пальцем ожесточенно по трону застучал:
- Женитесь, сволочи, женитесь, на коровах женитесь, если на дворе одни коровы окажутся!
Папа наш слово держит, он же нервнобольной без вариантов, и мы заскучали. Конечно, за корову бы из нас никто не пошел, но ведь жизнь в Москве на зарплату это похуже жизни с коровой, особенно если она с приданым.
3.
Утром после завтрака весь наш двор собрался на центральном пятачке Куличек. Мы с братьями, естественно с луками в руках мялись, папаня, Иван VII Степанович, в парчовом кафтане, в новой кольчуге и шлеме с золоченой бармицей да с Шемахинской царицей под ручку, радостный весь такой, то ли оттого, что нас с рук сбывал в пользу положительной демографии, то ли у него, наконец, по мужской линии получилось. Погода была что ни на есть прекрасная - небо синее с барашками облаков, тихо было, празднично. Когда все собрались, стряпчий стал по дворам звонить, спрашивая все ли претендентки готовы. Обзвонившись, подошел к нам с Шемахинской царицей, и та принялась глаза нам завязывать. Вот ведь папаня! Все предусмотрел! Мы с братьями ночью на мальчишнике сектора стрельбы себе выбирали, даже на места ходили, чтобы ориентиры точнее знать, а он глаза завязывать придумал! Я-то хотел в Варькин двор попасть - если уж жениться, то лучше на ней - глухонемая она с детства, к тому же чистюля, хорошо готовит, а что касаемо женской части, на Куличках ничего лучше нет - это я ответственно заявляю со всеми своими братьями вкупе.
Цесаревич же себе студентку с биологического МГУ намечал, она на каникулах отдыхала и без труда могла отличить южноамериканскую совку Erebius (Thysania) agrippina от североамериканской Naja tripudians, то есть кобры. И чтобы дело без осечек выгорело, даже под утро к ней бегал минут на пятнадцать, чтобы по-быстренькому договориться, откуда она ему платочком махать будет.
Петя никого сначала не хотел себе подобрать. "Не люблю мухлевки, - говорил. - Проиграл, так проиграл - поперек удачи не пойду". Но мы с Васей быстро его образумили, на память перечислив главные "удачи" наших Куличек. Когда до тощей Машки дошли, которая по три раза на дню бреется, потому что волосы у нее быстрее бамбука растут, он в мнении своем сильно ослаб, но сдался лишь на Парашке, от которой собаки шарахаются по причине удивительного запаха (и куда только французская парфюмерия смотрит - подмешай этот запах в духи вместо мускуса, такой бы знаменитый дух получился! И с названьем хлопотать не надо - на тему "Параша" их сразу сотня на ум приходит). В общем, Вася сдался и терпимую женщину мы ему подобрали, но вот, понимаешь, все наши превентивности насмарку пошли, из-за восточно-женской коварности. Но что поделаешь? Судьба - есть судьба, от нее никуда не денешься, даже на Северном полюсе достанет. Короче, завязали нам глаза, плечо к плечу в кружок поставили, и тут Шемахинская царица ядовито говорит:
- А пусть еще хороводом пару кружков для убедительности пройдут...
Ну, пару кружков прошли, потом дали нам по стреле на каждого. Первым Вася стрелял. Верх, вертикально почти, я еще подумал, что действительно, старший наш брат умнее всех, потому что только неглупый человек может целиться в небо, чтобы стрела прямо на похохатывающую Шемахинскую царицу упала. Точно это в здравом уме делал, рассчитывая на полюбовнице папаниной женится.
Но не вышло, из пушки горохом по немцам стрелять у него лучше получалось, да и горит у него все в руках, я же говорил. Не так тетиву натянул, не так спустил, да еще ветер дунул, и все, умчалась стрела по божьему умыслу прямехонько на восток.
Потом Петя стрелял - по быстрому, чтобы без вопросов за мобильник взяться - у него там каре семерочное намечалось. Ну, за ним я пульнул. Растянул лук дальше некуда и пульнул, рассчитывая стрелу за Кулички послать, на огороды с тыквами, чтобы потом папане руками развести - с тыквой, конечно, можно жить, но детей, как не старайся, никак не получится. После стали шампанское с икрой разносить, попили мы на дальнюю нашу дорожку, поели, потом встали в процессию и пошли. Царь с калмычкой впереди ручка в ручке шли, за ним Вася, как цесаревич, потом Петя с мобильником и я в толпе придворных, в толпе, потому что нервничал почему-то, да так, что анекдоты приходилось рассказывать и самому же от них нервно смеяться. Я вообще-то не нервный, не псих, хоть по родному папане целый шкап смирительных рубашек плачет, да, совсем не нервный, но чувствительный. И как только стрела моя упала по месту назначения, сразу почувствовал: все, цветочки беззаботной жизни кончились, теперь придется корячится, лететь, падать в пропасть и тому подобное. Но когда Васину суженую увидел, сразу успокоился. Почему успокоился? Да потому по-божески Васина стрела упала - во двор Простоквасина, потомственного мордовского князя. Иван VII Степанович от радости аж руки потер, потому как побаивался мезальянса. А тут цесаревичу пренастоящая княгиня выпала - не иначе бог дело освятил. Ну, вошли мы во двор, царь слова гладкие сказал, и невесту вывели. Ничего девушка. Все при ней - и руки, и ноги, и глазки. Правда, прозрачная какая-то - полчаса вглядываться надо, чтобы, к примеру, нос разглядеть. И книжка в руке. Знаете, какая? "Домоводство"!
