- А редька... вот эта вот штука, ломтиками, она маргеланская?
- Да, маргеланская, да! Откуда знаешь?
- Ребята рассказывали, твой тезка, Анвар. Я тебе про него говорил, помнишь?
- Помню. Ну, что, за тезку?
Анвар плеснул в поставленную перед Луком пиалушку (специальная, для водки), и Лук не возразил. Но когда пришла пора пить - только отхлебнул из нее, граммов пять-десять, ибо твердо решил сохранить ясную голову. Между прочим, и Анвар из своей пиалы сделал глоток не больше Лукова.
"Все-таки, водка влияет на меня, - подумал Лук, - может быть, я не шатаюсь и языком без задержки плету, а сознание-то помаргивает... И от речей отвлекаюсь, и аппетит уже не тот, водка ведь высо... высоко... калорийная, и говорить хочется веско и громко... И подозрительный я стал без меры. Ну, с чего бы простому трактористу меня опекать и напаивать? Прибытка от этого никому не будет, военных и государственных тайн я до сих пор не знаю, да и выдавать их не научился. Это алкоголь на мое Эго влияет. Я в сознании? Пока - да. Плов вкусный, вода и водка теплые. Манты попробованы, тоже вкусные. Лучше всего - лагман. И шашлык хорош. А это что за крики такие, танцы, что ли?
Ряды и толпы гостей, сидящих, стоящих, снующих - загораживали обзор, и Лук опять встал, дав понять Анвару, что скоро придет.
Встал, отошел к заасфальтированной площадке, где, оказывается, уже давно выступали артисты - может, уличные, бродячие, а может, и из города привезенные, дабы услаждать слух и зрение преп... препочтенной пу... публике. Икота, икота, перейди на Федота. Попить бы надо. Вон, вода и холодный чай для гостей, на отдельном дастархане... Лук пьет тепловатый чай, а сам наблюдает, как под звуки местной музыки высоко над землей пляшут на канате молодые люди, два парня, по очереди выступают. Лук смотрит на канатных плясунов, и ему страшно за них, потому как никаких лонж и страховочных тросов на них явно, что нет. Упадут - если не насмерть разобьются, то все кости себе переломают, метров пять до асфальта лететь... К счастью, этот цирковой номер закончился благополучно, и Лук двинулся к намеченной цели, к сортиру.
Там, в административном здании, клозеты наверняка цивилизованные, с унитазами и спуском воды, но они для важных персон, а Луку и попроще сгодится, лишь бы рядом... Он с некоторым страхом вступает на территорию довольно аскетично устроенного уличного туалета, с дырками в бетонном полу и с длинным металлическим желобом вдоль одной из стен... В первый-то раз там было довольно чисто, но это было давно, а людей много... Любой аромат в пределах туалета становится запахом, а уж ароматы и запахи банкета и сортира, слившиеся воедино!.. Храни нас Аллах от этого!.. Но нет! Лук удивлен, приятно удивлен: оказывается, устроители праздника , в отличие от администрации придорожных чайхан и харчевен, хорошо продумали меры по сохранению приемлемого уровня "очковой" гигиены: молодые пацаны, лет пятнадцати-шестнадцати, в два шланга то и дело промывают "посадочные места" и бетонный пол, и делают это тщательно. Мелкие лужицы от воды швабрами разгоняют.
Лук пробирается сквозь толпу к своему дастархану, а сам размышляет... Он сыт по уши, дальше-то что? Выпить, что ли? Перепить этого Анвара, напоить его в хлам?.. План прекрасен, хотя и глуп, но, только вот, получится ли он? Анвар старше, повыше Лука и поплотнее, килограммов на пять-восемь... Держится трезво, даже очень, словно и не пил, вот, еще пытается Луку подлить...
Лук благодарно кивает, с энтузиазмом приподнимает пиалу к груди, лихо, почти не морщась, делает глоток из нее (на самом деле только губы смочил), закусывает ломтиком маргеланской редьки. Лук смотрит на часы - только еще половина девятого, но уже темнеет... да вполне уже стемнело, кругом фонари зажглись, голова тяжелая...
- Анвар, послушай...
- Да, дорогой? Чаю налить? Сейчас свежий несут, под пахлаву, а? Сегодня пахлава просто вообще! Мама готовила для свадьбы, моя мама!
- Да, глотну, пожалуй, пахлава замечательная. И это... Блин, в сон меня рубит не по-детски, вторые сутки в дороге, не выспался ни хрена! Где тут можно прикорнуть? Может, я в машину?
- Ты чего, Лук! Какая машина, о чем ты говоришь! Спать хочешь - поспи, конечно! Идем, отведу, там все гости отдыхают, кто хочет. Пойдем. Потом опять к нам приходи!
Анвар отводит Лука в "место отдыха". Это даже не помещение, а пространство под навесом, с двумя смежными деревянными стенами, "глухими", то есть, без окошек. Но зачем окна, когда вместо двух других смежных стен - вольное пространство пустыря, огороженного, впрочем, от "дикой" пустыни глиняным забором высотой в метр. Забор видно, что очень ветхий, неровный, весь в вертикальных трещинах, похож на нижнюю челюсть с выщербленными зубами. Понятно, что не от лихих людей, а просто, чтобы мелкая живность и дети не шныряли где ни попадя.
Луку отвели топчан, подушку в виде мягкого узкого валика, тонкое шерстяное одеяло.
Ну, конечно же, храп! Не может быть все хорошо, непременно какая-нибудь весь отдых испортит!
Лук с неудовольствием вгляделся: мама дорогая! Ну, надо ведь, какое совпадение! Да тут уже полэкипажа в сборе: он и пьяный Виноградов. Это Олег Николаевич во сне рычит, подобно грозному льву из Ниобийской пустыни! Лук - так и сяк, поворочался на деревянном ложе... Да, нет, вроде бы как и без матраса удобно!.. Да, увы, мать и перемать. При этаком храпе под самым боком, точнее, ухом - на сон можно и не надеяться! Если даже отгрести к противоположному боку данного сарая, все равно от стонов и хрюкания не уйти, громкие слишком! Да и не один он храпит, спящие из местных тоже помогают, кто как умеет!..
"Ладно, - благодушно подумал Лук, - зато я лежу, отдыхаю, мне тепло и удобно, я сыт и выдержал испытание попойкой. Я молодец, следует только набрать дзена во всю грудь, запастись терпением... Следует быть добрее к простым людям, с их грошовыми страстишками, суетными недостатками... Самое то сейчас - вдрызг, до нобелевского уровня и результата задуматься о вечном! А что сон? Подумаешь, сон? Человек неделю подряд может бодрствовать в экстремальных условиях...
- Лук, проснись! Подъем! Сматываемся! Лук, присмотри, чтобы Олег опять не завалился! Встали оба, проверили вещи на себе - и к машине! Маматов уже там!
Лук тупит спросонок, он все еще там, где легкие и радостные сновидения... Вот, еще бы минутку-другую, буквально чуть-чуть, чтобы их досмотреть... Ого! Четыре утра на дворе, темным темно, кабы не фонари, четыре лампочки по периметру навеса.
- Олегус Николаевич! - Лук тормошит за плечо старшего техника без малейшей жалости! - Подъем! Пора, пора, пора! Нам срочно уезжать! Нина Ивановна о вас беспокоится!
При упоминании поварихи, с которой Виноградов успел накрепко сдружиться (абсолютно платонически - по единодушному мнению Лук и обоих шоферов, то есть, уже безгреховно... - возраст!..), Олег Николаевич застонал, сел, все еще оглушенный сном и опьянением, на топчан...
- Надо, значит надо!.. А что в такую рань приспичило? Ой, голова моя, головушка! А Нина Ивановна где?
ГЛАВА 11
Мир прост, как беспорядок. Луку никто не докладывал причины столь раннего пробуждения экипажа, да только он и без пояснений насквозь понимает резоны Льва Алексеевича и полностью их разделяет: любое гостеприимство имеет свои границы, а также оборотные стороны. Если они сейчас не уедут, а доспятся до светового дня, то свадебный пир продолжится с их участием: гостей просто так никто не отпустит, ибо хозяевам лестно подержать в почетном плену ученых путешественников из Ленинграда, потом будет чем похвастаться перед окружающими, будет, что вспомнить! Да и вообще... Что-то не видел Лук никакой "охраны-мохраны" возле их родной машины, а люди-то всюду люди - хороших больше, но есть и плохие: стибрят, что плохо лежит, и вовсе необязательно, что ограничатся в украденном только запасными радиоактивными пробами в холщовых мешочках, по копейке десяток! К хозяевам празднества нет, и не может быть никаких претензий: отнеслись к ним ко всем по-честному, без кривых задних расчетов! Если на востоке гостеприимны - они гостеприимны! Есть, конечно же, и недочеты, но их совсем немного: Володя Маматов опохмелиться не успел, да и с собой не сумел захватить ни грамма "золотого запаса", Олега Николаевича одновременно мучают изжога, икота и головная боль, Нина Ивановна потеряла носовой платок, а Лук расческу. Может быть, и у Козюренка что-то не так, тоже "косогоры" какие-нибудь, с желудком или по имуществу, но он начальник, он молчит, держит авторитет и дистанцию. Да, в обычных условиях авторитет его довольно скромен, чтобы не сказать невелик, но в "пиковых" ситуациях все головы к нему повернуты, все глаза на него смотрят: решай, командир!
