"Не хочу жениться, не хочу жениться, а хочу я джинсы, джинсы!.. Мне не надо райфл, носите сами! Я приду прикинутый "левисами!" Обезумевший от жажды Лук бормочет тупые тексты из хипповского фольклора, но сам он с легкостью бы дал сейчас зарок: на пять лет... н-на три года вперед отказаться от мечты по фирменным джинсам за возможность спрятаться от жары до конца дня и за возможность вволю напиться холодной газировки!

Лук грезит наяву, а жизнь продолжается. Чего, чего там они бурчат?.. Что случилось?..

Это Искандер попросил воды, залпом опорожнил четвертьлитровую кружку, что нашлась у него в бардачке... Примерно такая же, чуть поменьше, в кабине у Толика есть. Да, индивидуально попил, вне всякой очередности, и оно вполне справедливо: Искандеру можно и нужно, он мается среди раскаленного железа, от него сейчас все зависит.

Лук заметил, что не только он, но и остальные поглядывают на часы, чтобы ни на единую секунду не пропустить время водопоя...

И вдруг, когда уже оставалось до вожделенного мига минут восемь с секундами - мотор рыкнул, взревел и затих. И тотчас опять загремел, зарычал всем своим металлическим естеством!..

- Порядок, мать его перемать! Едем, сваливаем отсюда, пока он (двигатель, в смысле) не передумал!..

Откуда и прыть взялась у истомленного зноем народа: прыг, прыг, скок, клац, бамс - уже все на своих местах, кроме Искандера и Козюренка.

Лев Козюренок очень осторожный мужичок, физическая стать в нем невеликая, дерзостью и нахрапом не отличался никогда, сколько его помнят сослуживцы и университетские однокашники, но...

- Так. Все уселись?

- Все!

- Да, Лев Алексеевич.

- Все, порядок!

- Все выходим и организованно, по очереди, утоляем жажду, из расчета: одна кружка на одного человека. Начинаем с уважаемой Нины Ивановны, а потом все остальные в произвольном порядке. Я последний.

Козюренок умеет, когда надо, находить в себе и включать командирские качества, без этого в пустыне пропадешь, вместе с коллективом и анархией.

Машина ждет, покорно пофыркивая, она тоже изнывает от жары.

Всем очень и очень страшно, что мотор опять заглохнет, однако дикая жажда сильнее страха, никто не прекословит Козюренку, даже Искандер, который главный жрец при моторе, и, кстати говоря, член коллектива, уже выглохтавший внеплановую порцию.

Пьют в порядке живой очереди из одной посуды, некогда распрягать багаж и искать другую. Первая Нина Ивановна, за нею Олег Николаевич, потом, после коротких "уступающих" друг другу препирательств, Лук, потом Искандер, и последний - командир сухопутного корабля пустынных песков Лев Алексеевич Козюренок.

Вот теперь поехали!

Километра через три - бам-бам по кабине из кузова!

Оказалось, Козюренок решил перебраться в кабину, но не потому, что ему надоело валяться в жаркой полудреме на мягких тюках, о, нет, Козюренок всегда поступает с конкретным расчетом!

Вот, если, предположим, тормознули гаишники машину, когда Козюренок рядом с водителем сидит, и оштрафовали шофера - Толика, там, или Володю, или Искандера, часть вины при разборе полетов непременно ляжет на Козюренка: он старший, он обязан был предусмотреть, упредить, не допустить... А если он в это время в кузове спал - имеет право планировать время отдыха, свое и членов своей команды. Тоже часть вины остается на его плечах, без этого никак, но уже поменьше!

Из кабины удобнее обозревать город, в который они вот-вот въедут, если доверять карте и вновь появившимся дорожным знакам.

Впереди Джизак, маршрут козюренковской группы пролегает чуть восточнее Джизака, небольшого городка, центра небольшой области, но Козюренок решил "дать крюка", слегка вильнуть, с заездом в город, а за Джизаком вернуться на ранее обусловленную трассу. Во-первых, чуть передохнуть, во-вторых, в Джизаке бывают неплохие завозы в магазины (все, кроме Лука, сразу оживились), а в третьих, и в главных, водой запастись! Чтобы до самого Самарканда - блин горелый! - пресной питьевой холодной воды у нас было вдоволь! Не три литра, екарный бабай! - а все сорок, чтобы под завязку!

- Точно, Лев Алексеич! А я талоны попробую отоварить, баки залью, типа, и воды, и бензину пусть доверху будет!

Приехали в Джизак. Городок невелик, жителей тысяч сорок-пятьдесят, но это не просто населенный пункт, каких по многомиллионному Узбекистану арба и маленькая корзинка, а родина замечательного руководителя, верного ленинца, настоящего пламенного коммуниста и, по совместительству, руководителя союзной республики Узбекистан, первого секретаря ЦК компартии Узбекистана, товарища Рашидова, Шарафа Рашидовича! Соответственно, и снабжение этого городка заметно лучшее, нежели на остальной периферии.

Лук повторно и публично высказал полное презрение к товаронаполнению магазинов областного центра, за что и был награжден-наказан обязанностью присмотреть за машиной, покуда остальные члены экипажа пробегутся в окрестностях центральной площади по местным лабазам, продуктовым и промтоварным.

Первым вернулся Искандер, с какой-то пластмассовой дребеденью красного и зеленого цвета: набор игрушечной мебели для дочки Алины...

- Конечно, дрянь, уродство, но авось сойдет, на часок поиграть. Вот, будем живы если, доберемся до Навои - вот там можно что-то хорошее купить, а это... Почти рубль отдал - а за что, спрашивается?..

Примерно с такого же качества покупками вернулись и остальные члены козюренковского экипажа, но зато сам Лев Алексеевич пренебрег промтоварами города Джизак и разжился двумя бутылками жигулевского пива. Луку показалось, что жидкость в бутылках слегка мутновата и вообще цвета мочи, и он, чтобы смыть с себя приступ внезапной брезгливости к увиденному, глотнул воды из личной походной фляги (нарочно загрузился, улучив момент, чтобы не заморачиваться каждый раз с открытием-закрытием сорокалитрового бидона), вода надежнее, да и вкуснее.

В ответ на просьбу одолжить ему кружку из бардачка, Искандер позволил себе лишь ухмыльнуться одним уголком рта, невидимым Козюренку, и молча достал емкость.

Потом они доехали до водяной колонки, вылили старую воду, налили свежую холодную: снизу флягу поддернули Искандер с Луком, сверху приняли Виноградов с Козюренком.

- Лев Алексеич, закрываем борт?

- Закрывай, поехали!

В кабине молодые люди закурили, каждый свое, Искандер нажал на все необходимые рычаги и педали - вперед!

И вот уже позади Джизак, малая родина товарища Рашидова, а впереди лента шоссе, бегущая прямиком в Самарканд.

- Не, Лук, ну ты видел это пиво, что Козюренок купил?

- А что?

- Он же мутное! А завод, на котором его выпустили, ты усек?

- Тем более нет, я даже и не всматривался. А что такое, что с ним не так, кроме того, что мутное?

Дрянь на вкус, кислятина. Мы в Ангрене такое вообще никогда не берем, даже в голодный год! Вот, например, ты хотел бы сейчас пивка?

- Не-а. Я к пиву равнодушен, лучше лимонад, вода или молоко. Нет, ну, если, конечно, жара, как сегодня днем, так я бы его вместе с пробкой бы выпил! А так... по фигу, мне оно невкусное.

- А мне вкусное, только я сейчас за рулем. Но если бы даже и не за рулем - хрена бы я его пил! Вылил бы, а посуду бы сдал. Плюс двенадцать копеек в кассу!

В справедливости Искандеровых суждений о качестве местного пива Лук убедился в этот же вечер и на следующий день. Первую бутылку пива Козюренок открывал за ужином, на глазах у Лука, бережно, чуть ли не с нежностью, так, чтобы, не дай бог, скола на горлышке не образовалось - тогда бутылку не примут в магазине! Первую порцию пил из собственной чашки, эмалированной, с двумя веселыми гусиками на боку. Выпил и едва заметно поморщился. Лук нарочно смотрел-наблюдал, как бы проверяя, насколько Искандер был прав. Козюренок опорожнил и тут же наполнил чашку вновь, но ее он осушил уже не единым махом, а постепенно, глоток за глотком, заедая зеленью, вареным картофелем с курятиной, белой мягкой лепешкой...