Нет, старость и смерть ему не грозили, его тело стареет по законам физики, и если время не пойдет дальше, то и возраст останется неизменным. Но что станет с его разумом после пары тысяч лет, проведенных в бессмысленном поиске.

Скорее всего, в нулевом, главном, единственном, имеющем значение, векторе времени он просто рухнет на холодную плитку платформы, распугав спешащих клерков. Быть может они даже вызовут скорую, но ему уже будет всё-равно - он будет овощем, не способным воспринимать и перерабатывать поступающую информацию. И какой-нибудь другой "ангел", прочтя завтрашние некрологи, удрученно покачает головой и скажет вполголоса: "Вот еще один зациклился".

И все же, смириться с почти шестью сотнями жертв Леонард не был готов. Ответ крылся где-то близко, дразня своей простотой. Лео было достаточно повернуть голову, чтобы увидеть его.

"Ангел" невольно оглянулся, не испытывая особых надежд. Но ответа за спиной не оказалось. Лишь неизменная улыбка жнеца, продолжающего беспечно болтать ногами, мозолила глаза.

Нужно было переходить к чему-то совершенно иному.

"Грань между спасением жизней и убийством очень тонка," - рассуждал Маркус, - "Некоторые переходят её, некоторые предпочитают оставаться "незапятнанными". Но, если ты можешь спасти сотни, даже тысячи, пожертвовав одним единственным человеком, пойдешь ли ты на убийство?"

Леонард не знал, сможет ли он переступить эту тонкую черту. Раньше не ему приходилось даже задумываться об этом, но теперь эта предательская мысль назойливо вертелась в его голове.

Если подкрепить негативное впечатление об алкоголе мощным шоком, то, возможно, удастся спасти этот проклятый рейс в злосчастном 21 году.

Лео вновь повернул время на -1 градус и огляделся. У него есть около минуты для свободного действия. Может затеять драку? Прикинуться пьяным и покалечить кого-нибудь, столкнуть с платформы на глазах у Дэвида. Можно даже наброситься на самого пилота, вывихнуть ему руку. Только вот контролировать такую ситуацию будет сложно. Очень сложно. Ибо Леонард не умел драться. Он всегда предпочитал избегать столкновений. Если обладаешь таким мощным инструментом для анализа и построения моделей, как возможность смотреть в будущее во всех его возможных вариациях, то умение махать кулаками отходит на второй план.

Конечно, Лео не отрицал полезности такого рода умений. Они расширяли доступные возможности воздействия на ситуацию, но, даже располагая бесконечным запасом времени, он не удосужился изучить какое-либо боевое искусство. Впрочем, так поступали почти все "ангелы". Никто из самопровозглашенных спасителей не любил драться.

И все же, Леонард попытался. Толкнув какого-то мужчину в кожаной куртке и с невероятным количеством металла на лице, он попытался развязать конфронтацию, но давка на платформе помешала ему. Вместо драки получилась невероятная неразбериха и толчея, в которой и вздохнуть то получалось с трудом, что уж говорить о размахивании руками. Раздались несколько испуганных вскриков - люди падали с платформы на рельсы, вставали на ноги, звали на помощь, пытались взобраться обратно. Но визг тормозов приближающегося поезда перекрыл и эти крики, и шум толпы.

Леонард перемотал на 12 часов вперед и принялся изучать последствия по заголовкам газет и теленовостям. Под колесами состава погибло 12 человек, в том числе и Дэвид Райт. "Ангел" чертыхнулся, вернулся к началу и принялся пробовать снова и снова.

Он попробовал подраться почти с каждым человеком на станции, до которого смог добраться за отведенную минуту. Он несколько раз нападал на самого пилота, но тот либо избегал драки, либо падал с платформы и погибал. Леонард даже попытался сталкивать людей с платформы с криками об алкоголе и пьянстве. Никакого эффекта. Если Райт выживал - гибло 573 человека, если погибал - более 17 сотен.

Леонард был совершенно вымотан. Моральное истощение плотно вонзило когти в его душу и не желало отпускать. "Ангел" просто не мог продолжать. Каждый раз затевая драку и толчею, он получал тумаки и увечья, которые, конечно, исчезали при возвращении к началу отсчета, но память о боли оставалась. Забавная штука - мозг. Он может помнить и о том, чего уже нет, и о том, чего еще не случилось.

Вернувшись в начало отсчета он опустился на холодную плитку платформы и закрыл глаза. Нужно было успокоиться. прийти в себя, откинуть ненужные сомнения, воспоминания и прочий информационный шум, что мешали взглянуть на ситуацию под новым углом. Благо, на всё это у "ангела" было бесконечный запас "времени". Только вот отвлечься от смертельной головоломки у Лео не получалось.

Он продолжал снова и снова прокручивать в голове всевозможные вариации уже опробованных им воздействий, пытаясь найти изъян в своих действиях. какой-нибудь элемент, изменение которого привело бы к новому развитию ситуации. Только ничего не находилось.

"Не получается найти решение - уходи", - твердила логика голосом Маркуса, но Леонард продолжал лежать на холодном полу в искусственном временном векторе и перебирать в голове варианты.

Что-то мешало ему в этот раз опустить руки, смириться с "наименьшим злом" и обречь шесть сотен человек на гибель. Что-то держало его крепче любых цепей, крепче уговоров и долговых обязательств.Что-то настойчиво шептало ему на ухо, что решение есть, что оно совсем рядом, прямо перед его носом.

Лео открыл глаза, поднялся с холодных бетонных плит пола станции и посмотрел вниз, туда, где двумя металлическими змеями убегали вдаль рельсы. Такие беспристрастные, холодные и притягательные.

Неожиданно парню захотелось прижаться лбом к этим бесконечным железным балкам, остудить пухнущую от раздумий и подступающей боли голову. Желание это было настолько внезапным и всепоглощающим, что ноги сами сделали шаг вперед, и Леонард оказался на путях.

Странное, почти забытое чувство спокойствия окутало парня. Он медленно оглядел возвышающуюся над ним платформу, всматриваясь в задумчивые, серьёзные лица людей, спешащих по своим важным делам в своём векторе времени. Отсюда, снизу, они казались более счастливыми. Даже Дэвид, несмотря на усталость и мешки под глазами, казалось, улыбался каким-то приятным воспоминаниям.

Больше не было обречённости, беспомощности. Лео перевёл взгляд вглубь туннеля, откуда, спустя минуту, должен появиться состав.

Всё стало предельно ясно. Ответ был очевиден, хотя Леонард никогда не слышал, чтобы другие "ангелы" поступали подобным образом. И всё же такое воздействие как нельзя лучше подходило к ситуации. Мощное психологическое воздействие, яркие эмоции, которые врежутся в память злосчастного пилота на всю его оставшуюся жизнь и отвадят бедолагу от пагубного пристрастия к алкоголю. А это значит, что не будет катастрофы в декабре 17 года, не будет и в июне 21. Более полутора тысяч жизней будут спасены одним маленьким воздействием.

Только было одно маленькое но - это воздействие перекрывало возможность Леонарда заглядывать в будущее и проверять правильность его выводов.

Парень вернулся на исходную, неотрывно глядя в зияющую темноту тоннеля. Он колебался. Действовать вслепую, доверившись только своим ощущениям и размышлениям было совершенно не в духе самопровозглашенных "ангелов". Они всегда предпочитали перепроверить каждое последствие по десятку раз. Может быть это и было основной причиной зацикливания. Этакое обсессивно-компульсивное расстройство, непреодолимая тяга проверять и перепроверять каждую мелочь, каждую секунду изменённого будущего.

Нужно было выбирать между риском зациклиться ,что привело бы к гибели и Дэвида, и двух тысяч людей, либо спасти несчастного пилота, смирившись с шестью сотнями жертв, либо довериться ощущениям, шагнуть в неизвестность, ухватившись за слабую надежду, без возможности убедиться в правильности решения. Жить с ужасающим знанием или тешить себя надеждой.