Спрятавшийся, как и Марианна, Горзах сидел очень неудобно, чтобы сменить позу, орченок привстал и на миг над бортом показалась его голова.
Берег взорвался яростным криком. Эти вопли словно парализовали орка, он как завороженный смотрел на удаляющийся берег. Марианна не видела, что там произошло, как только она услышала это, сразу упала на дно лодки и сейчас пыталась вжаться в него.
Наверху раздался страшный крик эльфенка. Девочка зажмурилась, а когда открыла глаза, перед ней лежал мертвый Горзах. Все его лицо было залито кровью, даже глаз не было видно. Марианна закричала и попыталась вскочить, но 'мертвец' не дал ей это сделать. Орк поймал её за плечо и вдавил в дерево.
Сверху спрыгнул Лео и тоже прикрыл её. Он бессвязно бормотал:
- Прости, прости Горзах, я их всех накажу! Они случайно, они не знали...
Он приподнялся и закричал что-то, теперь уже по-эльфийски. С берега ответили сразу несколько голосов, эльфенок опять что-то крикнул и наклонился к девочке.
- Все. Мы уплываем, - прошептал он. Потом со злостью добавил: - Они еще пожалеют.
****
Енек пробиралась в темноте, по лазу такому узкому, что даже она в некоторых местах застревала. Тогда ей приходилось извиваться всем телом, чтобы пройти очередной изгиб. Этот ход был ей не знаком и полезла она сюда, только потому что из лаза шел легкий ветерок, наполненный запахами осени. Ход явно вел на поверхность. Иногда она с тревогой думала о том, что преследователи не дураки и сразу догадаются, что он выбрала сквозной ход; иногда о том, что может застрять на очередном изгибе и умереть тут. Вряд ли за ней отправят рудокопов, чтобы расширить ход и спасти.
'Они и так хотели убить меня, значит, узнав, что я застряла, только обрадуются'. Енек так и не поняла, за что её хотели убить, единственное, что она знала точно, это хотели сделать свои. Никто другой не смог бы забраться в спальные пещеры рода. Да и в любые другие тоже.
Их род давно откололся от общего народа и теперь даже сородичей из других мест вряд ли бы пустили дальше Большой Ямы. Енек еще совсем маленькой потеряла обоих родителей, как рассказывали - их придавило в дальней шахте, во время работы. Больше родных у неё не было, и её воспитывали обществом. Лишь когда она подросла, и начала чуть-чуть соображать, она узнала, что на самом деле - все живущие в подземном городе, в какой-то мере, её родственники. Но, как говорится, когда все - значит никто.
Как только она смогла сама ходить и не теряться в запутанных ходах города, Енек не в одной семье не стала жить больше двух-трех месяцев. Она чувствовала, что даже в самых лучших пещерах, ей совсем не рады, ну, а, если, встречалась с открытой враждой, то не задерживалась больше одной-двух недель.
Но то, что произошло сегодняшней ночью было совсем страшно. Какими бы не были окружающие, все-таки, он были её семьей, её единственной семьей. И то, что сегодня её хотели в этом городе убить, до сих пор никак не укладывалось у неё в голове.
Енек замерла - ей показалось, что она расслышала голоса. Она даже перестала дышать, пытаясь расслышать, что происходит там, в пещере, из которой она только что заползла в этот лаз.
Так и есть! Голоса. Бурчащие непонятные голоса. Любые голоса в этой ночи были для неё враждебны, она только что избежала страшной смерти и не хотела это повторять. Собрав все силы, Енек, словно червяк, поползла дальше. Скорей! Скорей! Надо убраться из города! Даже крепкие, приспособленные к ползанью по каменным проходам её ногти начали болеть - похоже, содрала - когда её, вдруг, окатила волна свежего воздуха и голова оказалась снаружи.
От резкого ударившего по глазам света, Енек закрыла глаза, но продолжала ползти. Неожиданно, она потеряла опору под руками и полетела вниз. Глаза открылись и Енек поняла, что все было зря - смерть все-таки настигла её.
Рысь неторопливо бежала по краю откоса вслед за лодкой. Лишь один раз ей опять пришлось прятаться на выступе скалы. Это было, когда отряд эльфов проскакал назад, вниз по течению. Они не стали сопровождать беглецов, а пригнувшись умчались дальше, туда, где кончается скала и берег опускается прямо к воде. Вечер уже совсем посерел, и все предметы потеряли четкость. Дети внизу в лодке не замечали зверя. Внимание кошки привлек необычный звук. Она подошла к самому краю и заглянула вниз. Берег здесь был немного ниже, чем там, где она сегодня спускалась. Но скала осталась точно такой же - изрытой, прорезанной трещинами и топорщилась выступами.
То, что зверь увидел внизу было удивительно и необъяснимо - из скалы на небольшой выступ, извиваясь и кряхтя выползал маленький человек. Он, не останавливаясь, выбирался из невидимой норы, пока не сорвался. Ребенок закричал и полетел вниз. Крик оборвался. Темная, тяжелая вода поглотила его, но через пару мгновений на поверхности показалась маленькая головка, руки беспорядочно забили по воде. Кошка глянула на лодку - находившиеся в ней, заметили тонувшего, и даже попытались развернуть судно, но они явно не успевали.
Зверь глухо зарычал и, вдруг, без разбега, с места, совершил головокружительный прыжок, и, расставив лапы, как это принято у кошек, полетел вниз. Перед самой водой рысь собралась и, словно, камень, подняв кучу брызг, вошла в воду. Через секунду она вынырнула, покрутила головой, сориентировалась и поплыла к захлебывающемуся ребенку. Схватив зубами его за шиворот крепкой кожаной курточки, зверь поплыл навстречу, все-таки, развернувшейся лодке.
Беглецам везло, река сама уносила их от преследователей. Посудина попала в струю, гнавшую её от берега, к середине реки, где течение было быстрей. Лео поднялся.
- Вставайте, теперь они нас не достанут.
Марианна села и сразу схватила орка за голову. Тот дернулся.
- Тихо, тихо. Дай я посмотрю, что случилось.
Разглядев, она болезненно сморщилась. Стрела эльфа срезала правое ухо мальчика и оно, куском мяса, болталось сейчас у самой шеи. Ухо держалось лишь на небольшой ленточке плоти. Во время выстрела лодка прыгнула на волне, орк качнулся и это спасло его от верной смерти - стрела летела прямо в глаз.
- Сиди, я сейчас! - девочка бросилась к своему мешку и развязав достала чистую тряпку. Как всегда, когда она переставала думать о себе, она действовала хладнокровно и решительно.
- Ну-ка намочи, - приказала она эльфу.
Закусив губу, она протерла от подсыхающей крови место раны и посмотрела на эльфенка.
- Что будем делать?
Горзах потрогал рукой болтавшееся ухо и заговорил первым. Марианна, не понимая, смотрела на него и удивлялась. 'Крепкий какой! Даже не стонет. Я бы, наверное, сейчас орала во все горло'.
- Он говорит - отрезайте, - перевел Леонойль.
Глаза девочки расширились и стали совсем зелеными.
- Опять? Ты сможешь? - она повернулась к эльфу и с мольбой посмотрела на него.
- Нет, нет, - эльфенок сразу отказался. - Я его резать не буду. Ты же уже занималась этим. А тут, вообще, быстро - раз и готово.
Девочка, поняла, что все придется делать ей.
- И воды горячей нет..., - пробормотала она.
Пока они разговаривали, Горзах, вдруг совершил то, что сразу разрешило проблему. Левой рукой он оттянул болтавшееся ухо, а правой, зажатым в ней топориком, быстро чиркнул по оставшейся плоти. В этот раз он все-таки ойкнул.
Марианна и эльфенок с открытыми ртами смотрели на него. Мгновенная операция, на миг шокировала их.
- Ну, ты даешь! - наконец выговорила девочка. Она опять взяла голову мальчика, и обтерла вновь пошедшую кровь. - Сейчас забинтуем. Галейнерия немного еще осталась. Так, что быстро заживет.
Через полчаса жизнь на судне наладилась. Горзах с замотанной тряпкой головой и эльфенок сидели на веслах. Они не гребли, река сама несла их в неизвестность. Лишь изредка поправляли, начавшую разворачиваться лодку. Марианна прибрала раскиданные вещи, прошла в нос лодки и присела лицом к спутникам.
