- Спасибо, бабушка! Мы будем есть понемногу, мы привыкли.

Сборы оказались не долгими. Подвязав на новые мешки свои вещи, странники стали прощаться.

- Подождите, я пойду, провожу вас немного.

Хозяйка еще раз внимательно оглядела компанию и открыла калитку:

- Шагайте.

Сама она пошла последней, и, как обещала, проводила их до самого оврага.

- Мы хоть правильно идем, бабушка?

- Да, так вдоль ручья и держитесь. Он прямо к реке выведет.

Они прошли через желтеющий лес и остановились перед спуском в заросший овраг.

- Вот теперь попрощаемся.

Лесовая легонько коснулась головы каждого, у Марианны поправила волосы и подтолкнула.

- Идите.

Когда они уже начали спускаться вниз, она добавила, погромче, чтобы все услышали:

- Держитесь друг друга, вместе вы сила.

Дети исчезли в сумраке елей. Лесная еще постояла, оглядываясь, пробормотала чуть слышно: - Надо присмотреть за ними, хоть немного... - И вдруг начала превращаться. Тело её каплей потекло вниз, расплываясь на уровне ног. Человек быстро перетекал в другую форму. Через минуту, там, где стояла Лесная, сидел зверь. Он глухо рыкнул, и, играя мышцами под гладкой шерстью, мягко прыгнул вниз, в сырой сумрак.

Идти, после ночевки у Лесной, стало почему-то гораздо легче. И лес стал приветливее, даже вечно хмурые, опустившие бессильно ветви, ели, казались не такими мрачными. Тот злой взгляд в спину тоже исчез. 'Какая хорошая эта Лесовая, - думала Марианна, стараясь не отставать от Горзаха. - Орченок после ночевки у нее совсем поправился, почти не хромает'. Даже тропинка стала шире и утоптаней. 'Наверное, ближе к реке по ней больше зверей ходит'. Мысли были легкие, совсем не тревожные. Немного беспокоилась она только за Лео - тот сразу как они вошли в лес, снова начал пропадать. Хотя это было уже привычно и вскоре она успокоилась.

На ночлег они остановились на полянке у излучины, уже порядком разлившегося, ручья. Чем дальше они шли, чем ближе подходили к реке, ручей становился больше и бурливей. На перекатах вода билась о камни и вскипала белыми пенистыми загривками.

- Тут есть здоровые рыбины, - безапелляционно заявил эльф, вглядываясь в темную воду. - Но руками уже не половишь.

- Ничего, - Марианна скинула на траву заплечный мешок. - У нас есть еда, не пропадем.

- Да знаю я, - отмахнулся Лео. - Просто, таких здоровых я еще не ловил.

Горзах тоже сбросил поклажу и что сказал эльфенку. Тот ответил. Марианна в очередной раз пожалела, что не понимает орка, и переспросила перворожденного:

- Что он говорит?

- Мяса хочет, - засмеялся эльф. - Смотри, съест тебя ночью.

Орк, оживленно жестикулируя, начал что-то быстро выговаривать Лео. В речи часто звучало знакомое - каххум, каххум.

- Что с ним? - всполошилась девочка.

- Разозлился, говорит нельзя тебя пугать, - опять засмеялся эльфенок.

- Так он, значит, все-таки понимает по-нашему?

- Понимает. Только признаваться не хочет.

- Почему?

- Он же орк. Они всегда врут.

- Перестань! - разозлилась Марианна. - Опять начинаешь?

Костер задумчиво играл нагоревшеми угольками, маленькие язычки пламени иногда выскакивали между сияющими потрескавшимися головешками. Дети поели и сейчас молча смотрели в огонь, каждый вспоминал что-то свое. Марианна думала про все сразу - вспоминала дом, отца, бабушку. Вспомнив про нее, вспомнила про ночь, когда бабка пропала и чуть не заплакала, однако вовремя сдержалась. 'Нельзя мне, я уже большая, а каково им? - она посмотрела на спутников. - Совсем дети'. На самом деле, она была лишь на два-три года старше тех, кого назвала детьми.

'А ведь я так и не узнала, что произошло с Горзахом. Как он попал в лес и почему был ранен?'. Девочка повернулась к эльфу.

- Лео!

Взгляд мальчишки показал, что он тоже не здесь, вспоминает свое. Секунду он непонимающе смотрел на Марианну, потом глаза его ожили, и он ответил.

- Говори.

- Спроси Горзаха, пусть расскажет свою историю. Переведешь мне, хорошо?

- Да, ну его. Что он интересного может рассказать? Наврет опять...

- Что ты опять? Спроси.

- Ладно.

Лео повернулся к орку. Тот уже тоже очнулся и переводил, быстрые поблескивающие в огне костра, глаза с девочки на эльфенка и обратно. Леонойль заговорил, Марианна поморщилась - слишком уж язык орков походил на собачий лай. Орченок подбросил в огонь сухую ветку и ответил.

- Не хочет рассказывать, - перевел эльф. - Говорит плохая история, особенно на ночь.

Девочка оглянулась, хотя свет от прогорающего костра выхватывал только небольшой круг - дальше ночь все растворила в темноте - но, почему-то сегодня ей не было страшно. Ни она, ни даже эльф не чувствовали, что совсем рядом, в каких-то пятнадцати шагах от них, под кустом лежит большая кошка и слушает их разговоры. Лишь ученик шамана, иногда царапал кожу под висевшим на шее орочьим оберегом - тот покалывал, сигнализируя о присутствии магии. Однако, судя по реакции, магия была обычная, изначальная - присущая дикой природе, поэтому он не тревожился. Лес есть лес.

- Горзах, расскажи, пожалуйста, я хочу знать.

Тот вздохнул и заговорил, быстро и отрывисто гыркая. Каххум, каххум, через слово повторял он.

- Ну, что он говорит? И спроси, пусть, наконец, расскажет, что такое каххум?

Эльфенок начал переводить:

- Говорит, что не может отказать каххум, только поэтому расскажет.

Он опять замолк, прислушался, через пару минут повернулся к Марианне:

- Ничего себе, кто ты. Даже, не поверишь.

- Кто? Рассказывай! Не тяни.

- Ты Горосаар Каххум, - захихикал эльфенок. - Ихняя принцесса.

- Что за ерунда?

- Подожди, сейчас дослушаю, расскажу.

Обоз с трофеями из разрушенных селений, был еще небольшим - до больших сел, а тем более городов, было далеко - поэтому двигался довольно споро. Но все равно отставал от армии.

Во время прошлой войны, организованная дисциплинированная армия Короля Назвинда из Срединного Королевства, даже без поддержки Восточных Княжеств и эльфов, не успевших к началу главного сражения, наголову разбила несметную Черную Орду. Результатом этого стало падение Кассигула Победителя и возвышение Хорузара по прозвищу Разрушитель.

Этот молодой еще, по мнению многих шаманов, глава Чарингов - самого восточного рода степных орков, живущих на границе с лесом, сумел заручиться поддержкой трех самых влиятельных глав родов. Зантайского - самого богатого, владеющего самыми большими стадами; Саремарского - так же имеющего тучные стада и огромные пастбища, но уступающего все-таки зантайцам; и Чингохорского имеющего больше всего всадников.

Хорузар в детстве попал в плен к людям, но через три года смог сбежать, убив двоих охранников-людей и угнав лошадь. Именно там он подсмотрел то, что ввел в своем родовом войске, и что сейчас вводил в остальных родах Черной Орды. Дисциплину. Воинские порядки с трудом приживались в Орде, но для всех несогласных он избрал один и тот же способ принуждения - смерть. За несколько лет он поменял старых предводителей, не признававших дисциплину, на молодых, преданных ему и таких же жестоких. Даже роды, поддержавшие его, не обошла чистка - теперь и в богатых сильных родах не находилось желающих сказать что-то против. Там же, в плену, он обрел неистовую ненависть к людям и еще большую к эльфам. Это он придумал новую тактику выжженной земли. Теперь орки не брали пленных - все население на завоеванных территориях подлежало уничтожению. 'Нам не нужны пленные, свои стада мы можем пасти сами, - говорил он, отметая любые возражения. - Нам нужна только земля!'

Еще одно его нововведение - посадить как можно больше воинов на лошадей - сделало войско гораздо мобильнее. Орки хоть и могут бежать целый день, но им никогда не угнаться за лошадью.

Но самое главное его новаторство - ограничение власти шаманов - так и не прошло. Без шаманов ни жить, ни умереть - это с младенчества впитывал каждый орк. Почувствовав, что тут ему не справиться, Хорузар не стал настаивать и оставил шаманов в покое. Однако, продолжал относиться к ним с пренебрежением и сейчас в походе, где его слово было решающим, он убрал шаманов из шатров командиров, отправив их в обоз.