– Ближе к делу, – отстраненно потребовал Тавиш и хорошенько тряхнул пленницу, отчего та в отчаянии заскулила.
– Она хотела себе ручного любовника. Полностью подконтрольного ей, но в то же время сильного, мужественного и все такое, – лепетала ведьма, отчаянно изворачиваясь в руках мучителя. Ее лицо цветом уже напоминало спелый помидор. – Это она принесла ритуал. Да пусти же, мне больно!
Арину было искренне жаль. Так ведь подумать, они тут все зависят от Ффруа. Кроме меня, потому что моя родная мама выкупила дом и клочок земли под ним. И получается, что Джереми Ффруа не имел права хватать меня и запирать в камере.
Легкая зависть, которую я прежде испытывала к ведьме, ее красным сапожкам и тому уважению, что оказывают ей обитатели Черного Леса, пропала, не оставив и следа. Не слишком-то выгодное у нее положение.
– Описание ритуала есть? – требовательно встряхнул ведьму сотворенный ею монстр.
– В кармане плаща листок! – взвыла Арина.
– Михаэлла, проверь, – скомандовал Тавиш.
Плащ висел тут же, на вешалке, приделанной к стене. Мне только и требовалось повернуться и запустить руку в карман.
– Есть. – Развернув листок, я вгляделась в неровные строчки и разочарованно добавила: – Тут какие-то символы, я не понимаю.
Пришлось подойти к Тавишу и показать.
– В старину маги писали такими знаками, – всхлипнула Арина. Она уже не сдерживала слез, и те частыми капельками бежали по щекам, некоторые из них падали в готовящееся снадобье.
Его придется переделывать. А это еще несколько часов работы.
Да, ведьму мне было жаль. И в то же время во мне загноившейся занозой сидело понимание, что, будь сила на ее стороне, она бы меня не пощадила. Никто из них.
Окинув трясущуюся в его руках женщину презрительным взглядом, Тавиш швырнул ее на стул. Арина теперь рыдала в голос, тонкие пальцы ощупывали раскрасневшееся лицо.
Фу ты, какая неженка! Серьезного ожога там нет. А краснота скоро пройдет…
Отвлекшись на ведьму, я сразу и не заметила, как Тавиш вооружился ритуальным ножом. Только когда Арина затихла, в ужасе округлила глаза и отчаянно взмолилась:
– Пожалуйста, не надо!
Нож был большой, потемневший от времени. Видимо, достался Арине от бабки, которая тоже ведьмой была. На широком острие слабо мерцали черные с оранжевыми проблесками символы, но стоило Тавишу бросить на них недовольный взгляд, как незнакомые мне знаки вспыхнули белым.
– Я не хотела… Больше никогда… Клянусь!!! – скулила ведьма.
– Надо разорвать связь, – сжалился над ней результат ее колдовства и снизошел до объяснений. – Потому что три привязки много даже для меня. Михаэлла, подай кружку, пожалуйста.
Не глядя, взяла со стола первую попавшуюся кружку и протянула ее Тавишу. Когда же он полоснул ножом запястье Арины, алый ручеек ударил по дну кружки, а Арина зашипела от боли, я испытала приступ дурноты. Пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть.
Словно почувствовав мое состояние, Тавиш коротко глянул на меня и кивнул. Я восприняла это как разрешение и, шатаясь, побрела к выходу. Мне надо на воздух. Тут слишком жарко, слишком много разных запахов.
Ночная прохлада не спасла. Пара вдохов – и меня вывернуло наизнанку. Отдышавшись и выждав немного, я подошла к колодцу, чтобы умыться и попить. У Арины красивый большой дом и свой собственный колодец во дворе. Краем глаза видела в окне веранды всполохи белого света. Колдуют. Надеюсь, у них получается.
Как раз привела себя в порядок и собиралась вернуться, когда Тавиш показался на крыльце. Привычно бледный, по лицу и не поймешь ничего. Разве только красное пятно на рубахе о чем-то говорило.
– Эй, ты тут жива? – Он вроде бы по-настоящему беспокоился.
– Задумал сразу и от второй привязки избавиться? – От смущения я начала язвить.
Но воспринято это было нормально, никаких обид.
– Вторая будет не твоя.
– Идем к Ффруа? – Не требовалось быть провидицей, чтобы догадаться о его планах.
Но особняк, принадлежащий землевладельцам, преподнес нам сюрприз. Он был тих и погружен во тьму. Только на первом этаже два окошка горели. Охрану и большую часть прислуги Ффруа привезли с собой, в доме же постоянно жила только одна семья, которая убирала и смотрела здесь за всем. Даже не в самом доме, а в сделанной специально для них пристройке.
Невнятное предположение шевельнулось во мне, но оформиться не успело – Тавиш сделал выводы раньше:
– Похоже, их здесь нет.
– На праздник ушли? – Я сама понимала, насколько это маловероятно.
Беловолосый посмотрел задумчиво на меня, с неприязнью – на дом и велел:
– Стой здесь. Только тихо. Я сейчас вернусь.
Мало ли куда человеку понадобилось? Я притихла и послушно замерла в тени старых деревьев. Только вздрагивала, когда ветки над головой трещали.
Тавиш вернулся через пару минут, хмурый и задумчивый больше обычного.
– Ну что?
– В город уехали. – Ответ поражал лаконичностью. И просто поражал.
– А… я думала, они тут насовсем останутся. – Я правда так считала. Не знаю почему.
Смешок, вырвавшийся из горла мужчины, был где-то даже обидный.
– С чего бы им менять комфортную городскую жизнь на прозябание в этой дыре?
Окинув взглядом большущий дом, который местные называли богатым или господским, я все-таки успела вовремя прикусить язык. К чему лишние споры? Да и не стоят Ффруа того. И так понятно, что у нас с Тавишем разные представления о комфорте. И об остальном тоже. Если для меня красные ведьмины сапожки – это роскошь, то он даже на особняк Ффруа поглядывает снисходительно.
– Ничего, от меня все равно не уйдут, – пробормотал наколдованный, и было в его голосе, взгляде, самом профиле что-то такое, что не оставляло места сомнениям – врага он достанет. Рано или поздно. Пока же это не представляется возможным, Тавиш решил переключиться на мои дела: – Ну что, показывай, где живет твой обидчик.
– Раз пришла лихорадка, Ритхель, наверное, в конторе, – подправила наши планы я и торопливо зашагала в нужном направлении.
Шла предусмотрительно закоулками, опасаясь попасться кому-нибудь на глаза. Собственно, за этого кого-то и опасалась, потому что, пока мы связаны, Тавиш меня в обиду не даст. А потом… Впервые в жизни мне не хотелось думать о загадочном «потом». Как-нибудь все устроится, все равно я сейчас ни на что повлиять не могу. А вот справедливость, до которой осталось всего две улицы, приятно грела душу, делала воздух будто бы слаще и заставляла кровь быстрее бежать по венам.
Тавиш не отставал ни на шаг. Больше того, как выяснилось, внимательно за мной наблюдал, вот только выводы в этот раз получились не совсем правильные.
– Только не говори, что жалеешь старого мерзавца, – не выдержал он, когда идти оставалось совсем немного.
Два дома. И отсюда было видно, что в конторе окошко светится. Значит, Ритхель там.
И в большой лечебнице все окна горят, а сквозь одно даже видно, как молоденькая помощница очередного нового лекаря разбирает снадобья.
– Не скажу, – думая о своем, откликнулась я.
– Вот и умница. – Такую позицию спутник полностью одобрял.
– Но все равно не убивай его, ладно? И не калечь.
Недовольство Тавиша было таким сильным, что я почти могла ощущать его кожей.
– Михаэлла! – тихо, но внушительно рыкнул мужчина и возвел глаза к безучастному небу в мелкой россыпи звезд.
– У него жена и две дочки, – пояснила ход своих мыслей я. – Они-то чем виноваты?
– А ты думаешь, твоими деньгами он пользовался один? – Голос Тавиша так и сочился ядом.
Я насупилась и затихла. Все равно мысли сейчас больше лечебница занимала, и взгляд не отлипал от нее же.
Уже у самого входа я не выдержала и поделилась тем, что буквально жгло изнутри:
– В селении лихорадка, я одна могу ухаживать за больными и не заразиться. Но знаешь, я так зла на них, что не испытываю никакого желания помогать. Вообще ничего не испытываю, кроме отвращения. – Замолкла на мгновение, перевела дух и спросила… глупость, конечно, но важную лично для меня: – Я плохой человек, да?
