— Я хочу быть с тобой, — в ответ Тайлер обнял его. Сильно, больно, почти жестко. Зажмурился, уткнувшись лицом в плечо. — Я так хочу быть с тобой. — От тоски в его голосе Итану стало физически плохо, и руки сами легли на напряженные плечи. Плотная ткань свадебного костюма словно оцарапала кожу, и Итан отшатнулся, вдруг приходя в себя.

— Что происходит, Тайлер? Ты женился полчаса назад. Ты должен…

— Я больше никому ничего не должен, — повторил Тайлер, накрывая ладонью его рот. Ловя взгляд, открываясь так, как только это было возможно. Позволяя увидеть злость, страх, смущение, тепло, колючую нежность, вызов и что-то еще… что-то, от чего дыхание перехватило и стали неважны вдруг все ответы. Только в памяти замелькали обрывки разговоров, услышанных то тут, то там. О Тайлере, его семье, обязанностях и обязательствах, долгах отца, банкротстве и всем том, что проходило мимо сознания ничего не понимающего в этом абсолютного гуманитария Итана. Мозаика сложилась, но внутри стало вдруг пусто. Так пусто, что захотелось завыть обиженным волком на луну.

— Отпусти, — пустота говорила его голосом, и Тайлер не посмел с ней спорить. Опустил руки, отступил, опуская голову и плечи. Сломавшийся. — Почему ты не сказал? — спросил Итан тихо, только чтобы не молчать. Спросил и прикусил язык. Он сам ничуть не лучше.

— Потому что струсил? — Тайлер криво усмехнулся, а Итан почему-то только сейчас заметил круги под его глазами и как сильно осунулось его лицо. — А сегодня вдруг понял, что не могу потерять то, чего у меня никогда не было. Я не по мальчикам, Итан. Но я не могу не думать о тебе. Чтобы это не значило. Я не по мальчикам, но ты — единственный, с кем я хочу быть.

— И ты не нашел ничего лучше, чем сказать мне об этом на своей собственной свадьбе, — Итан сполз бы по стене на пол, если бы за его спиной она была. Но в его бедра врезался край раковины, и все, что он мог — это спрятать в ладонях перекошенное лицо. Он не знал, что думать, не знал, что говорить. И что чувствует сейчас — не знал тоже. Единственное, в чем он не сомневался — это в том, что хочет повторить этот странный поцелуй. Оставить на губах его вкус и ощущение.

— Прости, — Тайлер невесомо погладил костяшки его пальцев и отступил еще дальше.

Итан рассмеялся и тут же замолчал, испугавшись собственного смеха. Его вдруг затрясло, и он поспешно обхватил себя за плечи.

— Я не буду твоим любовником, Тайлер…

— Я знаю.

-…твоим другом, твоим приятелем и даже просто знакомым. Я хочу стереть тебя из своей жизни, но… — он замолчал, и в навалившейся вдруг тишине было слышно, как журчит вода и, кажется, даже стучит сердце. Итан кусал губы, мучительно пытаясь подобрать слова, понять, что именно он чувствует и хочет. — Я хочу поцеловать тебя. И хочу, чтобы ты ушел.

Тайлер вскинулся, несколько долгих секунд смотрел в глаза, а потом шагнул вперед. Обнял аккуратно, почти деликатно и замер, давая Итану возможность самому сделать последний шаг. И Итан его сделал. Коснулся его губ раз, другой. Сначала едва различимо, но с каждой секундой все сильнее, дольше, глубже. Пока не раздвинул языком податливые губы и не застонал от затопившего его ощущения вкуса и того, как вдоль позвоночника потек жар, а кончики пальцев закололо. Не страсть, не желание. Потребность, почти необходимость. И понимание, что отказаться не сможет, не сумеет, не сейчас и никогда.

Отрываться было невыносимо, но он сумел. Отпустить, оттолкнуть и даже посмотреть в горящие глаза, умоляющие, требующие ответа, который Итан дать не мог.

— Я не буду твоим любовником, Тайлер, — почти отчаянно повторил он, сам не веря себе. Он уже сдался на самом деле, и когда Тайлер молча развернулся и направился к выходу, рванулся следом. И не успел. Пальцами протянутой руки коснулся закрывшейся двери и застыл, глядя прямо перед собой. Он все еще был пуст. И он все еще не знал, чего хочет, и что ему нужно. Стать счастливым? Остаться целым? Забыть гордость? Попытаться? Как выбрать, когда на двух чашах весов — одна боль? Итан медленно выдохнул и опустил руку, сжимая пальцы в кулаки. Почти смешно, но теперь у него есть шанс, о котором он и мечтать не мог. Все равно, что жизнь после смерти. Все, что ему надо — это решить хочет ли он к свету в конце туннеля. Хотя на самом деле, все что ему надо сейчас — это хорошенько напиться.