Прыгать с пола на подоконник было трудно. Юрка надеялся, что это очень скоро изменится, но пока использовал маленькую табуреточку, которую у окна ему ставил дедушка Яков, чтобы Юра когтями не рвал бабушкины любимые шторы. А Юрка мог. Он вообще был очень непоседливым. Но это он не со зла. Просто был любопытным, как все котята. Так, по крайней мере, говорил дедушка в ответ на бабушкино ворчание. А посидеть на окошке Юрка любил. Там можно было погреться на солнышке, последить за голубями, помечтать о лете и поглазеть на улицу. Тем более, в последнее время там было на что посмотреть.
Юрка лениво тронул лапкой засохшую муху, которую утром вытащил из-за цветочного горшка, но та так и не ожила. Зато в углу зашевелился крохотный паучок. Пауков Юрка не любил, но этот был очень умным и прятался каждый раз, когда бабушка начинала протирать подоконник. Смахнув пушистым хвостом трупик мухи на пол, чтобы потом поиграть, он обернул его вокруг лапок и посмотрел за стекло. Как всегда, несколько секунд любовался собственным отражением, а потом внимание переключилось на вывернувшего из-за угла кота. Угольно-черного, с чуть подранным ухом, умными темными глазами, всегда держащегося особняком и настороже. Мальчишки во дворе его не гоняли: боялись получить лапой с острыми когтями, но и бабки у подъездов не жалели, уж больно разбойничий и неприступный вид у него был. Зато подкармливал старый казах, соорудивший автомастерскую прямо у себя в гараже чуть подальше от дома. Кот этот появился в их дворе не так давно, но Юрка уже успел узнать его привычки и изучить маршрут. Позавидовать остроте когтей, скорости и стремительности, с которой тот взмывал на дерево, растущее под самыми окнами, только черный хвост мелькал средь листвы. Вот и сейчас Юрка еле успел заметить темный кончик. Правда, сегодня все было по-другому. И кот, вместо того, чтобы забраться повыше, как делал обычно, выпрыгнул из густой кроны на ветку прямо перед Юркой. Тот аж взмыл с места от неожиданности, вздыбив шерстку. Правда, успокоился почти сразу, вспомнив, что между ними стекло и кот еще ни разу маленьких не обижал. По крайней мере, Юра этого не видел.
А тот, похоже, Юру и не замечал, хотя тот был так близко. Разлегся на ветке, блестя черной шкуркой, зевнул, продемонстрировав превосходнейшей остроты клыки, и лениво потянулся. Положил голову на лапы и прикрыл глаза. Юрка переступил лапками, чувствуя, как заполошно колотится в груди сердечко. Так близко и так далеко. Его, конечно, выпускали погулять иногда, но под присмотром. И окно закрыто. А так хочется выйти.
Юрка обиженно мяукнул, ткнулся носом в стекло, и кот вдруг открыл глаза. Поднял голову, увидел Юру и сел, прикрывая хвостом лапы. Несколько секунд смотрел прямо на него, а потом неторопливо пошел прямо к нему! Юрка замер. А кот уже вспрыгнул на карниз с той стороны стекла. Наклонил голову, и Юрка не смог себя удержать. Подошел вплотную, встал на задние лапки, словно пытаясь до него дотянуться. Поймал взгляд и невольно мурлыкнул от тепла и веселья, которые светились в кошачьих глазах. Только встреча вышла недолгой. Дверь комнаты открылась, дедушка Яков зашаркал тапочками, и кот мгновенно сиганул в листву. Юрка обиженно мявкнул и, спрыгнув на пол и добравшись до своего уютного домика, свернулся расстроенным клубком. Не хотелось ни играть, ни есть, ни даже шалить, хотя утром он заметил большой клубок пряжи, который бабушка словно для него оставила на комоде.
…Но расстраивался он зря. На следующее утро кот снова был на той же ветке. Было уже тепло, почти жарко, и окно, которое еще вчера было плотно закрыто, сейчас оставили на проветривание. Небольшая щелка, но Юрке хватило, чтобы пролезть. Правда, с карниза он чуть не свернулся, но удержался, да и кот успел подхватить его в последнюю секунду. Взяв Юрку за загривок, он донес его до широкой части ветки и вытянулся рядом.
Пах он странно. Хотя, наверное, так и пахнут дворовые коты. Куриными косточками, солнцем, пылью и чем-то еще, что Юрка пока не мог распознать. А еще кот был большой и теплый. И Юрка забрался в кольцо его лап, подсунув голову под подбородок. Замурлыкал, когда кот начал его вылизывать от кончиков ушей до влажного розового носика. Было так хорошо, что не хотелось двигаться, но, как только в животе голодно заурчало, кот вдруг встрепенулся и встал. Юрка мяукнул испуганно, получил порцию шершавой ласки между ушек, и успокоенно устроился на ветке. Кот исчез в листве, а Юра решил, что домой пока рано, но отсюда вид на двор гораздо интересней. Главное, не упасть вниз.
Но увлечься птичьим мельтешением настолько, чтобы все же забыться, он не успел. Ветка чуть дрогнула, когда на нее ступил вернувшийся кот, а мгновение спустя перед Юркой положили мышку. Не большую и страшную крысу, а обычную серую мышку. Которая пахла так аппетитно и так здорово хрустела косточками и вообще была очень вкусной. Мышек Юрка еще не ел, может, поэтому осмелел и, дотянувшись до кошачьей морды, благодарно лизнул нового друга в нос. Тот фыркнул, шевельнул усами, дернул ухом, прислушиваясь к шуму двора внизу, и притянул Юрку к себе, лениво жмурясь и громко мурлыча. И снова было так хорошо, что Юра задремал на солнышке, пригревшись в теплых кошачьих объятиях.
Ему снился он сам, уже взрослый, задиристый, такой же смелый и сильный, как Отабек. Юра не понимал, откуда он знает имя своего черного кота, но во сне это казалось неважным. Они гуляли по крышам, вместе гоняли голубей, охотились за целым полчищем крыс, наводнившим вдруг район, грелись на солнце на крышке люка, прятались от дворника в подвале, а потом вычищали с шерстки паутину и пыль. Ржавчина на черном мехе Отабека была не видна, а вот пятна на собственной белой шкурке привели Юрку в ярость. Он шипел, раздраженно выпуская когти, но все равно затих, почувствовав, как Отабек сначала коснулся языком кончика уха, а потом принялся вылизывать его мордочку.
В этом сне Юрка очень любил Отабека. И, проснувшись уже под вечер, он только надеялся, что его чудесный сон сбудется. В конце концов, он скоро вырастет, а Отабека он любит уже сейчас.
