Восемнадцатого сентября Николай Эмильевич был награжден орденом Святой Анны 1-й степени с мечами, а 12 октября 1917 года произведен в Генерального штаба генерал-лейтенанты с утверждением в должности командира 21-го армейского (вернее, уже 3-го Украинского) корпуса. 20 октября корпус был переведен из состава 12-й армии в 1-ю, что вызвало массовый протест среди украинских военнослужащих, увидевших в этом «тактический злоумышленный выпад неизвестных сил, которые имеют намерение остановить украинизацию»[330]. Но через пять дней в Петрограде произошел государственный переворот, власть перешла в руки большевиков, которые немедленно обрушили на армию поток нововведений — отменялись чины, погоны и ордена, все должности делались выборными, немедленно начались переговоры о мире с немцами. Фактически к концу 1917-го армия превратилась в неуправляемую вооруженную толпу, с которой можно было сделать только одно — как можно скорее демобилизовать ее.
Сторонником украинизации Бредов не был. Об этом говорит хотя бы его поведение на заседании исполкома совета солдатских депутатов Киевского военного округа 20 апреля 1917-го, когда генерал активно убеждал собравшихся делегатов в том, что формирование украинских частей в условиях продолжающейся войны нецелесообразно[331]. Но после Октябрьского переворота Николай Эмильевич, по всей видимости, выбрал украинизацию как меньшее зло и возможность сохранить армию хоть в каком-то виде, ведь киевская Центральная рада заявила о своем непризнании переворота, и большевистские декреты не имели для «украинских» войск никакой силы. 31 октября 1917 года Центральная рада направила в корпус обращение к солдатам, призывавшее их выполнять только оперативные приказы командования, а от выполнения политических приказов советской власти отказываться. Скоро начались попытки украинских властей снять корпус с фронта. 7 ноября Центральная рада отдала командиру 3-го Украинского корпуса приказ «немедленно отправиться на Украину, а если не отпустят, то идти силой»[332]. 26 ноября военный секретарь (министр) провозглашенной три недели назад Украинской Народной Республики С. В. Петлюра вторично потребовал у большевистской Ставки «обменять» корпус на 2-й гвардейский, но получил отказ, не помог и разговор Петлюры по прямому проводу с красным главковерхом Н. В. Крыленко. В корпус проникали большевистские идеи, 607 человек вступили в Красную гвардию, ширилась антивоенная и антиукраинская агитация. В этой ситуации Бредов 7 декабря заявил в разговоре со штабом 1-й армии, что корпус должен быть либо украинским, либо нет: «В таком положении, как теперь, оставаться прямо немыслимо. Невозможно объединить две разных величины»[333].
Процесс перевозки корпуса из Латвии на Украину так и не был начат официально. В атмосфере нараставшего хаоса части просто распылялись, лишь 175-й пехотный Батуринский полк смог более-менее организованно пробиться через Белоруссию на Черниговщину, в район Бахмача. Остатки 33-й дивизии прибыли на Украину только в апреле 1918 года.
К этому времени служба генерал-лейтенанта Бредова в рядах русской армии уже подошла к концу. Формально она завершилась 27 января 1918 года, в этот день, согласно послужному списку, он сдал командование корпусом и, «как достигший высшего призывного возраста, отправился впредь до увольнения в отставку, в разрешенный отпуск»[334]. Соответствующий приказ войскам 1-й армии был отдан 2(15 по новому стилю) февраля. За все время Великой войны это был второй отпуск Бредова, первый он брал с 17 по 23 июля 1916 года — всего на неделю…[335] Николай Эмильевич отправился в Киев, где находилась его семья.
К тому времени Киев уже успел пройти через множество политических потрясений. С 9 января Украина была независимой от Советской России. 22 января войска Центральной рады утопили в крови восстание рабочих завода «Арсенал». А через четыре дня в Киев после варварского артобстрела, не продиктованного никакой военной необходимостью, вошли большевистские войска под командованием бывшего капитана русской армии М. А. Муравьева[336]. Город погрузился в атмосферу террора, без суда и следствия было казнено более пяти тысяч человек, из них три тысячи офицеров. Но первый большевистский период продлился для Киева чуть больше месяца. Успевшая заключить с Германией мир Центральная рада запросила помощи у немцев, и в начале марта в Киев вошли германские войска, вместе с которыми вернулись петлюровцы. Правда, их власть была чисто номинальной и продержалась ровно столько, сколько это нужно было немцам. Поняв, что восстановить хотя бы временную стабильность на Украине Центральная рада не в состоянии, оккупанты плавно преобразовали Украинскую Народную Республику в Украинскую державу (далее — УД) во главе с бывшим генерал-лейтенантом русской армии Павлом Петровичем Скоропадским, принявшим титул гетмана всея Украины. И это была первая с начала года власть в Киеве, при которой Николай Эмильевич Бредов и его семья могли вздохнуть свободно.
Несмотря на то что УД позиционировала себя как государство, не имеющее никакого отношения к России, ее «украинскость» была во многом формальной. Сам Скоропадский, по его словам, только и ждал падения советской власти, чтобы «положить Украину к ногам России». В народе новая страна быстро получила ироническое название «Скоропадия». Но, несмотря на это, весной-осенью 1918-го она многими воспринималась как островок стабильности в бушующем послереволюционном море. На то, что гарантом этой стабильности выступали вчерашние враги — германцы, которые беспощадно грабили Украину, — как правило, закрывали глаза: ведь на фоне большевиков немецкие порядки выглядели именно что порядками.
Хотя УД держалась только на германских штыках, она обладала некоторыми признаками полноценной страны: государственными атрибутами, валютой, дипломатическим признанием со стороны тридцати государств, чиновничьим аппаратом. И главное — армией, в которую стремились тогда многие офицеры бывшей русской армии. Стремились по нескольким причинам: на Украине при Скоропадском не было террора по отношению к офицерам, не шла Гражданская война, оклады были вполне приличными, а все 64 пехотных и 18 кавалерийских полков были переименованными полками русской армии. Поэтому многие выдумывали себе украинское происхождение, лишь бы выехать в «Скоропадию» и получить там должность. Так, уроженец Витебска генерал от инфантерии А. Ф. Рагоза[337] «стал» выходцем с Черниговщины и занял пост военного министра Украины. В армии УД были введены новые чины (вместо поручика — значковый, вместо капитана — осавул, вместо генерал-майора — генеральный хорунжий) и погоны, внешне похожие на германские, с ромбиками вместо звездочек. Но с этим мирились, как и с необходимостью осваивать команды на украинском языке. Большинство офицеров УД воспринимали «Скоропадию» как промежуточный этап в судьбе, тихую заводь, где можно будет передохнуть и дальше перебраться на Дон — в Добровольческую армию. Всерьез воевать за гетмана они не собирались, что доказала история обороны Киева в конце 1918 года.
Поступил в армию УД и Николай Эмильевич Бредов. Нет сомнения, что для него его «украинский» период тоже был «необходимым злом», временем отдыха и одновременно попыткой хоть как-то заслониться от бушующего вокруг хаоса. В Военном министерстве, точнее, в Главном военно учебном управлении (по-украински — Головна шкільна управа), он получил должность члена комиссии по созданию военных школ и академий. Предполагалось, что украинские военно-учебные заведения будут делиться на юношеские военные школы, обер-старшинские профессиональные курсы, старшинские классы в военном и артиллерийском политехникумах, Военную академию и высшие курсы штаб-старшин и генеральных старшин. На деле же работа сводилась к «украинизации» тех военных училищ и кадетских корпусов, которые еще не успели пройти через этот процесс, и подготовке к созданию Военной академии. Но Бредов не мог не понимать, что «Скоропадия» явление временное, нужно думать о том, что будет дальше. И генерал сделал свой выбор, наладив связь с представителями Добровольческой армии, которые, во главе с генералом от инфантерии П. Н. Ломновским, в гетманском Киеве работали практически беспрепятственно, выполняя приказ М. В. Алексеева о переправке офицеров и солдат с Украины на Дон. Параллельно в столице формировались также Особый корпус и Сводный корпус Национальной гвардии, в них записывались офицеры, не желавшие ни служить гетману, ни ехать на Дон.
