Левый летчик, видимо ведущий, в коричневом шлеме, в очках — оживленно махал рукой. Потом вытянул ее вперед.
«Ясно, — указал направление полета…» Я в ответ кивнул головой.
«Согласен, согласен», — и тоже вытянул руку вперед.
Фашист одобрительно наклонил голову. Я выровнял самолет в указанном направлении…
«Курс 120 градусов» — отметил в бортовом журнале Володя и засек время.
«Мессеры» пошли чуть сзади и с боков. Так легче расстрелять бомбардировщик в случае неповиновения…
Строго по курсу показался густой темно-зеленый ковер леса. Он тянулся на много километров в глубь вражеской территории.
«Где же их аэродром?» — думал я, не спуская с «мессеров» глаз. Судя по тому, как сравнительно быстро они появились, где-то недалеко…
Прошло 6 минут полета с «почетным эскортом». Вдруг левый «мессер» вышел немного вперед и заложил левый вираж. Я послушно выполнил его команду… Вот «мессер» опустил нос, пошел со снижением.
Я повторил его действия. Тогда фашист, уменьшив газ, снова занял место сзади бомбардировщика…
Впереди внизу — лесная поляна, похожая очертаниями на цифру 8. Неужели это вражеский аэродром?.. Не может быть! Тут столько раз все пролетали!..
Откуда-то сбоку появилось посадочное «Т» из белых полотнищ. Я с силой сжал штурвал. Аэродром, выходит, хоть и сесть на нем не так просто. Уж больно мало поле… Но где самолеты?.. Или обманывают?..
Володя, заметив поляну и взглянув на карту, спешно произвел необходимые расчеты.
— Курс 86 градусов, квадрат 55—3! 9 минут лету! — сообщил мне.
— Понял! Но не вижу самолетов. Не иначе — покупают…
— Тоже не вижу. Может, замаскированы?..
— Идем на посадку. Там увидим…
Стрелки высотомера поползли по шкале, сматывая высоту. …200 метров, …150, …100. Замелькали пикообразные верхушки елей, стремительно убегая назад. Поляна росла, надвигаясь на самолет желтым пятном в густой зелени леса…
50 метров!.. Лес оборвался. Где самолеты?.. По-прежнему не видно! А «мессеры» не отстают ни на метр…
Я всматриваюсь в чащу влево и вправо. Ничего не понять!..
25—20 метров! Наверное, стрелки высотомера уже на нуле… Мелькнуло полотно посадочного «Т». Расчет на посадку я нарочно выполнил с «промазом». Но ко мне, пожалуй, не придерешься. Полянка-то мала. И сажусь на ней впервые…
Стоп! Что это?.. На опушке леса — укрытые елками и маскировочными сетями самолеты противника.
Володя обрадованно доложил о них.
— Тоже вижу.
Оглушительно, с надсадой взревели моторы. Я, уходя на второй круг, добавил газ. …5, …6, …7… автоцистерны, грузовики.
Верхушки деревьев зубьями частокола неслись к самолету — прижался к спинке сиденья — в последний миг нырнули вниз… И снова вокруг — безбрежный лес.
— Сколько насчитал? — не вытерпел я.
— Восемь истребителей и несколько бензозаправщиков.
— Надо уточнить. Зайдем еще раз. Боюсь, как бы не ложный!..
— Действительный! Действительный! — заверил Володя. — Я рассмотрел…
В эту секунду снова вровень с кабиной с обеих сторон появились «кобра» и «удав». «Кобра», повернувшись ко мне, грозил сжатым кулаком. Я согласно закивал головой, затем показал на аэродром и поднял вверх два пальца. «Сяду, мол, на втором заходе…»
«Кобра» тоже поднял вверх два пальца, а затем движением ладони показал посадку. И вдруг нажал на гашетку. Прерывистые ленты огня вырвались из самолета, исчезли вдали… «Учти, не сядешь при втором заходе — расстреляю», — грозила «кобра».
Я снова закивал головой. «Мессеры», закончив переговоры, немного отстали…
Минуты через три вывел самолет из последнего разворота, начал снижение.
— Стрелки! Приготовиться!
— Есть приготовиться!
— Сможете при этом ракурсе мгновенно открыть огонь?
— Вполне!
— Каждый наблюдайте за своим гадом и ждите команду!..
…Поляна. Высота полета 50 метров. На этот раз Володя уже издали увидел вражеские самолеты. Некоторые раскрыты, в моторах копаются техники. …14, …16, …18…
— Вижу 24 самолета! Аэродром настоящий!..
— Экипаж! Огонь! — скомандовал я и, дав полный газ, убрал шасси. Стрелки метнулись к пулеметам. Почти не целясь, в упор резанули по «кобре» и «удаву» длиннющими очередями.
Перевернувшись через левое крыло вверх брюхом, «кобра» свалилась на землю и заскользила по ней блином, крутясь волчком… «Удав», вздрогнув и резко накренившись, с правым разворотом врезался в деревья, делая просеку. Через мгновенье громыхнули взрывы, клубящиеся огненные облака взметнулись к небу…
Володя из носового пулемета бил по бензозаправщикам и самолетам. Третий взрыв… Огненный гриб взвился над лесом…
— Сокол! Сокол! — вызывал я по рации. — Я — Голубь! Курс 86! Квадрат 55—3! 9 минут лету! Ориентируйтесь по горящему лесу!..
Солнце уже давно скрылось за горизонтом. Густеющие сумерки обволакивали землю. В низинах лужицами разлитого молока стелился туман. Небо, подсвеченное лучами солнца, все еще было ясным и золотистым на западе и серым, темнеющим на востоке…
На полпути к линии фронта Володя высоко над собой увидел колонну звеньев своих самолетов. Доложил. Я спокойно ответил:
— Молодцы! Пусть кончают с «удавами»…
…После посадки, по дороге на командный пункт я говорил Ушакову.
— В последнее время резко повысилась активность вражеской авиации. По разведданным, в этом районе не значилось ни одного аэродрома. Естественно, возникла мысль: аэродром где-то здесь, совсем недалеко от линии фронта… Тогда провели сплошное фотографирование района и ничего не обнаружили… Что делать?.. Решили использовать предложение фашистов. Нам поручили разработать и выполнить эту операцию. И вот мы ее выполнили, брат… Очень удачным считаю твои предположения — выполнить операцию вечером и патрулирование полка в воздухе в ожидании команды. Это, думаю, намного сократило наши потери и обеспечило внезапность в известной степени…
Над головой послышался знакомый гул моторов. Мы с Володей остановились, всматриваясь в ночное небо.
— Вот и наши возвращаются! — довольно заметил Володя.
В эту ночь с боевого задания вернулись все самолеты полка…
Да, я, Павел Засыпкин, ходил к Вадову и рассказал о полете с Хаммихиным. Правда, когда в часть вернулся Владимир и расспросил меня о боевом крещении…
И сейчас вижу, как он, заглядывая мне в глаза, сурово спросил:
— Задание-то выполнили?
— Да-а, — замялся я, — вроде выполнили.
— Как это вроде? — нахмурился Владимир. — Выкладывай.
И я, волнуясь и захлебываясь, сбивчиво рассказал о вылете.
— Так, так, — размышлял вслух Владимир, покусывая травинку. — Значит, опять пытался не выйти на цель… Выходит, напрасно я тогда не доложил командиру полка о нем. Посчитал случайным тот срыв. Ну уж теперь обязательно доложу. Идем, — вставая с травы, сказал Владимир. — Сейчас же идем к Вадову…
Старшего лейтенанта Хаммихина судил военный трибунал. На открытом судебном заседании присутствовал весь личный состав полка. Военный трибунал приговорил Хаммихина к разжалованию в рядовые и прохождению дальнейшей службы на передовой в штрафном батальоне…
18
БОРИС УШАКОВ
Я быстро прочитал «Записки». Вернее, проглотил. И пристал к Павлу Ильичу с расспросами.
— А что это была за командировка в Казань?..
— Интересный был полет… Ну да об этом я напишу еще…
Павел Ильич умолк. Наверное, нахлынули воспоминания. Потом, посмеиваясь, продолжил:
— Сам понимаешь, как всякий ветеран-фронтовик, я же теперь немного писатель. Ведь сейчас все ветераны пишут о войне. Так что скоро закончу главу и про этот полет Владимира. И сразу вышлю тебе и, возможно, Вадову.
— Почему возможно, а не точно?
— Ну-у, он теперь большой человек. Как-то неудобно.
— Имеете в виду, что генерал-полковник?..
— Не только.
