Родители, сын, бывшая жена…

Через десять минут я выходил из корпуса счастливый и довольный.

Улыбаясь во весь рот, я держал в руках свернутые в рулон форменные тюремные штаны. На мне красовались серые хлопчатобумажные шорты из весенне-летней коллекции от Димы Обмана.

Легкие белые кроссовки сменили казенные оранжевые чувяки-чешки. Пожертвования в пользу доходяги-первоходки сделал 300-фунтовый[34] штангист и весельчак Вадюша Поляков.

Вадик уже отсидел семь лет, но впереди ему светила еще пятерка. Он был апологетом тяжелой атлетики и проводил бесконечные часы в тюремном тренажерном зале. Остальное время он распределял между игрой в шахматы и чтением.

В Форт-Фикс этот тридцатисемилетний одессит попал за «преступный сговор и попытку вымогательства» – типичное русское преступление в США.

Саша Храповицкий вынес упаковку хлопчатобумажных трусов неизвестной мне доселе компании «Хейтс». Я оценил его подарок, ибо тюремное исподнее было не только старым, но и на семьдесят пять процентов искусственным.

В результате местные трусы натирали все, что только можно было натереть. Не помогала и детская присыпка, одолженная у соседей. Местное бельишко совершенно не пропускало воздух и не давало телу нормально дышать в почти стоградусную[35] жару с почти стопроцентной влажностью – типичную летнюю погоду южного Нью-Джерси.

Саша Храповицкий – успешный московский предприниматель, сидел все по той же «русской статье» – преступный сговор с целью вымогательства. Сидел не только он, но и его бывшая жена Вика, с которой они разбежались лет пять назад, но остались в хороших отношениях.

На свободе у них остался восемнадцатилетний сын.

Экс-супруги могли переписываться только благодаря общему ребенку и вовремя не произошедшей процедуре развода. Другим зэкам, находившимся в разных тюрьмах, обмениваться почтой категорически запрещалось – приходилось пользоваться посредниками на воле.

Наличие бывших жен, попавших в жернова американской Фемиды, и детей, в подростковом возрасте столкнувшихся с арестом обоих родителей, сразу сблизило Сашу и меня.

По началу – так точно.

До ареста Саша жил в Нью-Йорке и мотался между Москвой и США. В один прекрасный день ему позвонила Вика, которая обосновалась вместе с их сыном в Майами. Она рыдала в телефонную трубку – ее изнасиловал их общий приятель.

На следующий день Саша был уже во Флориде. Бывшие супруги решили, что в полицию они не пойдут, а «решат вопросы» самостоятельно. Одна-единственная встреча с паскудой-насильником стоила ему десяти, а Вике – девяти лет тюрьмы.

После «разговора по душам» с Сашей и Викой их бывший приятель прибежал в полицию. Там он рассказал историю о вымогательстве «компенсации» и наезде «русской мафии». Этого волшебного словосочетания было достаточно, чтобы моментально арестовать бывших супругов и прикрепить к делу красный ярлык «организованная преступность».

Как и в случае с Димой Обманом, Саша с Викой решили идти на суд присяжных.

Вместо предложенных прокурором трех лет и полного признания вины, оба – и Саша, и Вика – дело проиграли. «Потерпевший» плакал крокодиловыми слезами, и заседатели ему поверили – «невинный доктор столкнулся с русской организованной преступностью».

А мы все были ее частью.

Высокий и поджарый ньюджерсиец Боря Глухман, обладатель тонкого чувства юмора и пятилетнего тюремного срока, внес свою лепту в дело спасения утопающего.

От него мне досталось несколько хэбэшных маек и спортивные штаны. Уже на следующий вечер, на праздничный салют в честь Дня независимости, я вышел именно в Борином прикиде.

С ним мы сошлись буквально за несколько минут – я, как ненормальный, смеялся над его шутками и байками из тюремной жизни. Он позволял себя подкалывать и сам легко над собой шутил.

Интеллигентный молодой человек сел за бензин.

Имея бензозаправку в Нью-Джерси, Боря покупал горючее у поставщиков в Мэриленде.[36] При этом он «забывал» оплачивать налоги за ввоз товара из другого штата. За обман всемогущей «священной коровы» Ай-Эр-Эс[37] горе-махинатор и получил свой пятерик.

На свободу он выходил через 30 дней.

…Харизматичный и вечно со всеми спорящий 60-летний Семен Семенович Кац узнал о поступлении в Форт-Фикс нового русского заключенного от своего знакомого приятеля из Мексики. Как и Шерлок Холмс, он нарезал круги вокруг карантинного отряда, пытаясь напасть на мой след.

Казалось, что Семен Семеныч, бывший главный инженер черновицкой галантерейной фабрики, обладает какой-то Военной Тайной и Особыми Знаниями. Он и вправду обо всем имел свое мнение и очень любил поучать других.

За пятнадцать лет пребывания в Америке Семен Кац стал владельцем небольшой поликлиники. «Докторского офиса», как говорили русские американцы.

Как и десятки других врачей, его контора обслуживала пострадавших в липовых автомобильных авариях.

За обман страховых компаний, которым выставлялись кругленькие счета за несуществующие процедуры и исследования, его и взяли. Контору, знамо дело, распустили.

«Доктор Айболит» сразу же признал свою вину и получил трехлетний срок.

Семен любил вспоминать советские времена и свой родной завод. В тюрьме он активно оздоравливался. После многолетнего и ежедневного употребления алкоголя он начал бегать и занялся легкой физкультурой. Параллельно с этим он ударился в религию – без него не обходилась ни одна служба в тюремной синагоге.

Немного по-птичьи вытянув вперед свою седую голову, Семен отвел меня в сторону и с важностью произнес:

– Молодой человек, вам к шортам обязательно нужно пришить карманы. У меня тут есть один шварц[38], который за пять долларов это может устроить. К тому же я просто обязан рассказать обо всем, что происходит в этой тюрьме. Как интеллигентный человек – интеллигентному человеку.

Я с благодарностью согласился получить и карманы, и экскурс в тюремные тайны. Хотя потом об этом не раз пожалел – во мне он нашел доступного собеседника и до бесконечности плел свои истории и навязывал семеновское видение мира.

…Сережа по кличке «Капитан» не подарил ничего. Я нисколько не обиделся: подарки – дело добровольное.

Когда же я узнал, что тридцатитрехлетнему бывшему капитану дальнего плавания дали почти сорокалетний срок, всякие дальнейшие вопросы закончились. Американские судьи часто давали сроки из расчета средней продолжительности человеческой жизни лет так в 150–200.

Серегу мне было жалко. Очень жалко.

На небольшом корабле, где он служил первым помощником, перевозили кокаин. Много кокаина – несколько мешков.

Панамский корабль с украинским экипажем остановили катера и вертолеты американской береговой охраны в совершенно нейтральных водах. В нейтральных!

Груз нашли и под прицелом пушек и автоматов «Звезду Атлантики» отконвоировали в Майами. Небольшой экипаж арестовали.

Капитан вместе с семнадцатью украинскими моряками, верившими в американскую юридическую систему и презумпцию невиновности, решил пойти на суд. Ни он, ни его экипаж не знали, что именно заказчики погрузили в трюм – по бумагам это был выращенный в Никарагуа рис для Кубы.

Как обычно, Сережу обвинили в преступном сговоре. Единственным доказательством его вины стало выступление на суде капитана корабля. Чтобы спасти свою шкуру и получить меньший срок, тот показал, что наш Капитан и его земляки знали о грузе. Ударил деревянный молоток, и все получили «по заслугам».

Бедный Серега не отчаивался и надеялся на «трити трансфер»[39] – перевод в тюрьму на родину. В Украине о подобном тюремном заточении и не слышали – перемещенным зэкам засчитывали американский срок и, как правило, сразу же отпускали на свободу.