Фамилии разбирали, как инвентарь: кому какая достанется, звучные — тем кто побойчей, непривычные и по виду нерусские — более робким. Бригадир взял себе Трубецкого, а Кюхельбекера, с общего одобрения, присудили контуженному инвалиду войны (он действительно выглядел жалко и нелепо спустя 15 лет, когда я увидел его).

Больше в тех местах я не был, но недавно мне рассказали, что именно там, под Новоржевом, сожгли дом, куда переселилась семья русских беженцев из Душанбе. Единственная причина поджога — чтобы чужим неповадно было приезжать.