Женщина с отвратительной усмешкой на бледном лице остервенело, заковыляла следом. Её грузное, отёчное тело двигалось медленно, но очень целеустремленно. Только на секунду электрик встал в ступор.

— Беги к двери Генка, я прикрою! — сказал он и отдёрнул чеку огнетушителя.

— Ааа! — снова пискнул Генка и глянул в лицо поварихи, выпучил от страха глаза и дал дёру, но запутался в собственных ногах и кулем упал в снег, но умудрился быстро подняться на ноги и встать.

Двое подростков с лицами, почти полностью покрытыми наростами аж до самых ноздрей хищно осклабились и первым атаковали электрика. Повариха ухмыльнулась и направилась в сторону Чебурека, повторяя про себя: сладенький мой, толстенький, вкусненький мой, ягнёночек, точно песенку для усиления собственного аппетита.

Струя пены из баллона ударила в подростка, заволокла ему ноздри и лицо, он отступил, фыркая и пытаясь сориентироваться. Второй же подросток подобрался к электрику из-зади, толкнул его и навалился сверху.

Мужчина размахнулся и ударил тварь по голове баллоном, раз другой. Тварь, когда-то бывшая подростком открыла рот и выпустила толстый раздутый язык, на кончике которого зиял фиолетовый пузырь. Ещё один удар, баллоном по голове и пузырь на языке лопнул. Вуух, и в воздух взвилась тёмное облако пыли.

Электрик чихнул, глаза обожгло, чем-то едким, невыносимо зачесалась кожа лица соприкоснувшись с частицами пыли. Ощущения отвлекали, но электрик собравшись смог нанести ещё один удар по голове твари, наконец-то заставив её упасть.

Затем мужчина взял горсть снега и стал яростно растирать лицо. Сразу полегчало.

Генка что-то кричал. Его крик пробивался точно сквозь слой ваты. Не сразу Максим Бронеславович смог разобрать слова мальчишки.

Он сплюнул на снег ставшую горькой слюну и слова мальца наконец-то пробили сковавшую его уши пелену.

— Максим Бронеславович помогите! — Он увидел, что повариха вот-вот настигнет Чебурека, а в этот момент входная дверь владений завхоза открывается и из неё выбегает Пашка с маленьким топориком в руке и с криком бежит к Генке на помощь.

— Твою дивизию, — выдыхает электрик и поднимает со снега баллон и намеревается бежать к Генке, как на спину ему бросается пришедший в себя подросток и больно впивается чем-то острым мужчине в спину, словно у него на руке вместо пальцев были металлические когти.

Воробьёв ударил повариху топориком прямиком в толстое пузо. Она отпустила ногу Генки и зашипела. Острие топорика застряло в её животе. Женщина не обратила на него внимания, точно нанесённая рана совсем не причиняла ей неудобства. Её рука вёрткой змеёй взвилась в воздух и достала Пашку, схватила за шкирку как котёнка и стала притягивать к своему рту. Пашка заорал. Генка коснулся его запястья, сжал и стал тянуть друга на себя. Перевес в силе явно был на стороне толстухи.

Пашка вдруг отчётливо понял, что Генка ему не поможет, и с криком уцепился в рукоять топорика, потянул на себя и вытащил его из живота женщины.

С острия на снег стекала вязкая чёрная бурда, едва ли напоминавшая кровь. Генка отпустил запястье друга, от увиденного его стало рвать.

Ведомый адреналином Пашка разглядел, что электрик в беде и на мгновение замер, на месте не зная, что делать.

Повариха взялась, за старое и одним резким движением притянула его к себе. Она неестественно широко открыла рот, вывалив наружу воспаленный синий язык, раздутый и гадливый от покрывающих его поверхность маслянистых пузырей. Её рука так крепко сжала его плечо, что Пашка заорал, извиваясь от боли ужом. Он инстинктивно поднял топорик, нацелил его в шею поварихи и со всей силы занёс в запале гнева и ярости резкий удар. Сдохни же. Сдохни, тварюга!

Пара ударов баллоном по бокам подростка не заставили в этот раз его ослабить хватку. Электрик уже чувствовал на своём лице зловонное дыхание твари ведущего манёвр на захват его горла. Нужно было что-то придумать. Иначе кранты. Точно откровение осознал Максим Бронеславович. Ему до усрачки захотелось жить.

Вновь всплеск адреналина в крови и мужчина упал на спину, придавливая своим весом тварь к земле. Затем ударил затылком, намереваясь попасть в голову твари и ему это удалось: нос подростка хлюпнул, мягко и сочно, как гнилой арбуз. «Так тебе сука», торжествуя, шепнул про себя электрик и стал подниматься на ноги. Рано. Тварь со свистом впилась ему в куртку, шустро заскребли ногти, разрывая на части водоотталкивающую ткань.

Мужчина уже чувствовал, как острые когти царапают сквозь порванный свитер кожу и от страха, граничившего с паникой, резко извернулся, одним плавным движением расстегнул молнию на куртке и точно уж выскользнул из неё. Взял в руки баллон и ударил замершую на месте тварь с застрявшими в куртке когтями прямо в морду, на этот раз крепко припечатывая её к земле.

— Получай сука, — кричал он и наносил удар за ударом, совсем обезумев от ярости.

— Что, подавилась сука?! — Лицо подростка превратилась в кроваво-чёрную кашу.

— Максим Бронеславович, Максим Бронеславович, — детский хриплый голос шёл издалека.

Он вздрогнул и оглянулся, намертво сжимая в руках баллон. За спиной мужчины стояли очумевшие Генка и Пашка, бледные с вытаращенными глазами. Воробьёв ещё где-то вымазался как чёрт в какой-то чёрной слизи. Пашка держал в руках небольшой топорик, лезвие которого было в той же чёрной слизи, что и его лицо и одежда.

Электрик шумно выдохнул, успокоился и осмотрелся. Голова подростка лежащего на земле была расплющена, но руки ещё сжимались и разжимались, точно жили своей, отдельной от мозга жизнью.

Осознав, что натворил, электрик вздрогнул, всё тело разом заколотило точно в приступе лихорадки. «Что же это я сделал? Так вот просто и убил его», пробивалась в сознание мысль, от которой он временно решительно отмахнулся.

Максим Бронеславович перевёл взгляд на мальцов. Пашка тяжело дышал. Генка выглядел позеленевшим, почти как огурец. Малец, совсем как огурец. Бронеславович хихикнул, вглядываясь в их лица.

Они ждали его действий. Сейчас мужчина был нужен им. Эта мысль и вывела разум электрика из чёрной дыры, сумасшествия, грозящей неминуемо поглотить его сознание.

Мужчина, опустил баллон и направился к мальцам.

К их удаче, дверь корпуса завхоза запиралась на ключ и на щеколду.

Внутри помещения было темно и холодно. Пахло пылью. И чем-то едким, но, похоже, никого живого во владениях завхоза не было.

Электрик нашёл стоящую у стены буржуйку, которую можно было затопить. В ящике стола стояло две бутылки водки, сухари и зачерствевшие пряники. «Ничего с голоду не помрём». Эта мысль принесла неожиданное облегчение и вызвала на его заметно осунувшемся лице улыбку.

Обшарив все закутки, они нашли останки. Хотя то, что лежало на полу — и останками назвать было трудно. Ржаво бурая пыль, осколок черепа всё лежало под грудой вещей. Штаны, резиновые сапоги, да куртка старого фасона с большими пуговицами и поясом, помогли определить владельца.

— Медведев. Пухом тебе земелька, — рассеянно добавил электрик. — Значит, он здесь забаррикадировался и помёр.

— И мы такими станем, да? — неожиданно спросил Генка. Электрик покачал головой.

— Чёрт его знает, но очень надеюсь, что нет. Мы выберемся.

— А как вообще заражаются? — спросил Воробьёв.

— Может эти твари своей пылью заражают, как думаете? — пораздумывал и выдвинул гипотезу электрик и побледнел. Вспомнил, что сам то спор надышался уже с лихвой.

— Мы обязательно выберемся да Максим Бронеславович, когда рацию охранников найдём, да и телефон здесь ведь должен быть? Я точно помню, когда сюда за журналом с урока труда заходил. На столе старый телефон стоял.

— Всё нормально будет. Выберемся пацаны! — бодро сказал электрик, чтобы в первую очередь подвигнуть самого себя к действию. Он улыбнулся и сказал:

— Ну, давайте разбежались уже и начали поиски полезностей?!

Телефон на столе работал, но толку с этого не было.