Клотильда принесла из дому горячий кофе.

- Мы попались! Опять эта Клотильда! Везде эта Клотильда! Клотильда окружает нас!

Пони поглядела на бабушку и спросила:

- Что это с мальчишками? Что-нибудь серьезное?

- Да нет, весьма распространенная болезнь, - сказала бабушка. - Она называется "переходный возраст".

Советник кивнул.

- Я знаю эту болезнь очень хорошо. Сам ею когда-то болел.

...После завтрака появился Вторник, чтобы вместе с ребятами идти купаться. Советник юстиции с женой остались дома, а все остальные, в том числе и бабушка, отправились на пляж. Ребята решили ходить босиком. Говорят, это полезно.

На вершине дюны они снова остановились. Но теперь море выглядело совсем иначе, чем вчера вечером. Оно было зеленовато-синим и сверкало на солнце, а когда налетал ветерок, так отливало золотом, что слепило глаза. Бабушка надела темные очки, которые ей дала Клотильда.

Весь пляж, куда ни глянь, кишмя кишел людьми. И все те же плетеные кресла-корзинки, вымпелы и песочные крепости.

Время от времени на песок набегали волны.

Пони первая пошла по дорожке к пляжу. Эмиль и бабушка поспешили за ней. Эмиль обернулся и увидел, что ребята стоят на прежнем месте и, казалось, не думают двигаться дальше.

- Ну, чего же вы не идете? - крикнул Эмиль.

Они осторожно сделали несколько шагов по тропинке, но тут же снова остановились. Густав прыгал на одной ножке и ругался.

Бабушка рассмеялась:

- Твои берлинцы не привыкли ходить босиком - им больно наступать на гравий.

Эмиль подбежал к ним.

Густав пробурчал, скорчив гримасу:

- И это считается полезным?

А Профессор сказал:

- Благодарю покорно. У меня ноги не железные.

- Нет уж, дудки, я больше не пойду босиком, - поклялся Вторник и попытался сделать еще шаг. Он переступал с ноги на ногу, как петух.

- Ну, вы как хотите, а я сбегаю домой за тапочками, - заявил Профессор.

Так он и сделал. Густав и Вторник побежали вместе с ним.

Эмиль вернулся к бабушке. Она сидела на скамейке и глядела на море. У причала как раз стоял маленький белый пароходик. Эмиль поискал глазами Пони. Она уже ушла далеко вперед.

Бабушка сдвинула темные очки на изрезанный морщинами лоб.

- Наконец-то мы хоть на минуту оказались вдвоем. Как тебе живется, мой мальчик? Как мама?

- Спасибо, спасибо. Все хорошо.

Бабушка покачала головой.

- Нельзя сказать, чтобы ты был очень разговорчив. Расскажи-ка поподробнее. Я вас слушаю, молодой человек!

Эмиль уставился на море.

- Бабушка, да ты же все знаешь из наших писем. Мама много работает. Но без работы было бы скучно. Ну, а я... я по-прежнему первый ученик в классе.

- Так, так, - проговорила бабушка. - Так, так. Это звучит очень бодро. - Она ласково потрясла его за плечи. - Давай выкладывай все, как есть, негодник! Что-то не в порядке. Что-то не в порядке! Эмиль, я знаю тебя как свои пять пальцев!

- Что может быть не в порядке, бабушка? Все отлично. Поверь!

Она встала и сказала:

- Это ты еще кому-нибудь рассказывай. Но не своей бабушке.

Наконец они все же добрались до пляжа. Бабушка села прямо на песок, сняла туфли и чулки и подставила ноги солнцу. А ребята взялись за руки, побежали и с воплем кинулись в волны. При этом они окатили водой толстую женщину, сидевшую у самого берега, и она долго ругалась им вслед. Бабушка подобрала юбку, вошла по щиколотку в воду и вежливо спросила ее:

- Скажите, а вы были когда-нибудь молодой?

- Еще бы!

- Ну и вот, - сказала бабушка. - Ну и вот.

И, ничего больше не разъясняя, она снова села на горячий песок и с радостью стала глядеть на прыгающих в волнах детей. Виднелись одни их головы, да и то не все время.

Густав плавал быстрее всех. Он первый взобрался на плот, стоящий на якоре в ста метрах от берега, чтобы пловцы могли отдохнуть. Пони и Эмиль приплыли одновременно и помогли друг другу вылезти из воды. Вторник и Профессор отстали.

- Как это у вас получается? - спросил Вторник, когда он уже сидел рядом с ребятами. - Почему вы плаваете быстрее, чем Тео и я?

Профессор рассмеялся:

- Ты не огорчайся. Мы зато головой работаем.

- Вот голова вам и мешает, - объяснил Густав - Вы ее слишком высовываете из воды. Смотрите, как надо!

И они все поплыли назад. Густав плыл кролем, а остальные пытались ему подражать. При этом Профессор налетел на какого-то господина, который лежал на спине.

- Где у тебя только глаза! - крикнул ему пострадавший в раздражении.

- Под водой, - объяснил мальчик и неуклюже поплыл за друзьями.

Они добрались до мелкого места и остановились перед гигантским резиновым тюбиком зубной пасты (это была, конечно, реклама). Все пытались на него взобраться, но стоило оказаться наверху, как тюбик поворачивался, и ловкач плюхался в воду. Крик там стоял несусветный. Не вылезая из воды, ребята рассматривали пляж. Их внимание привлекли брусья, на которых какой-то человек блистательно делал сложнейшие упражнения.

- Вот это да! - восхитился Густав. - Даже я так не умею.

Затем место гимнаста заняли два маленьких мальчика. Они подпрыгнули, ухватились за брусья, раскачались и повторили точь-в-точь все труднейшие упражнения, которые перед тем делал гимнаст. Когда они под конец, повиснув на ногах, двойным сальто спрыгнули на песок и изящно приземлились, весь пляж им зааплодировал.

- С ума сойти! - восхитился Густав. - В жизни не видел ничего подобного! Да еще такие шпингалеты!

Мальчик, стоящий рядом с ним, сказал:

- Да ведь это "Три-Байрона-три!". Акробаты. Отец с близнецами. Вечером они выступают в гостинице.

- Это необходимо посмотреть, - сказала Пони.

- Представление начинается в восемь вечера, - объяснил мальчик. Остальные номера тоже мирового класса. Я вам советую пойти.

- А места будут? - спросил Вторник.

- Я могу вам оставить столик, - сказал мальчик.

- Ты тоже акробат? - спросил Эмиль.

Мальчик покачал головой:

- Нет, хотя я тоже неплохой гимнаст.

Я - ученик официанта, работаю в здешней гостинице. И вдруг чужой мальчик добавил:

- Густав вырос с тех пор, как я его видел, но вообще-то он совсем не изменился.

У ребят глаза на лоб полезли от удивления.

- Откуда ты меня знаешь? - спросил обомлевший Густав.

- Да я вас всех знаю, - сказал незнакомый мальчик. - А Густав даже носил мой костюм.

У Густава просто челюсть отвисла.

- Что за чушь! - крикнул он. - В жизни я не носил чужого костюма!

- Нет, носил, - не сдавался мальчик.

Ребята не знали, что и подумать.

- Как тебя зовут? - спросила Пони.

- Ганс Шмаух.

- Не имею представления, - сказал Густав. - Никаких Шмаухов я не знаю.

- Ты и моего отца знаешь.

И Эмиль его знает.

- Час от часу не легче, - сказал Эмиль.

Густав не вытерпел, подлетел к загадочному мальчишке, схватил его за шиворот и крикнул:

- Ну-ка выкладывай все начистоту, а то я тебя так долго буду кунать в воду, что ты никогда уже не станешь официантом.

Ганс Шмаух рассмеялся:

- Я был прежде лифтером в Берлине в гостинице "Крейд" на площади Ноллендорф. Пароль "Эмиль"!

Тут началось нечто невообразимое. Они плясали, как обезумевшие индейцы, вокруг Ганса Шмауха, а брызги соленой воды разлетались фонтаном. И они так трясли Гансу руку, что чуть ее не оторвали.

- Нет, подумать только, вот так встреча! Здорово! - воскликнул Эмиль. Твой отец был тогда так добр ко мне! Помнишь, как мы с Густавом ночевали у вас в дежурке?

- Еще бы! - подтвердил Ганс. - Это была мировая история, верно? Я буду помнить ее всю жизнь, даже если стану владельцем гостиницы. Кстати, мы сможем вместе покататься на паруснике, когда у меня будет время. Мой дядя живет здесь, в Корлсбюттеле. У него большой торговый пароход.

- Разве торговый пароход - парусник? - спросил Вторник.