Хранитель Добра, с тревогой наблюдая за горизонтом, сидел в углу сторожевой башни и рассматривал превращенную в драконью лапу руку. С течением времени наш герой уже начинал забывать, что в действительности является трехметровым антропоморфным драконом с острыми зубами, широкими крыльями и двумя рядами острых, как бритва зубов. И только в такие моменты, будучи свободным от посторонних взглядов, укутавшись темнотой, наш герой мог вновь вспомнить, кем является на самом деле, взглянуть на свою истинную сущность, заглянуть в прошлое и отдаться воспоминаниям о самых радостных событиях его вечной жизни.
Погруженный в глубины своих мыслей, дракон вдруг отчётливо услышал приближающийся хруст шагов, доносившийся откуда-то снизу. Замешкавшись, дракон только и успел принять истинное обличие, как из люка башни показалась голова князя Юрия, который быстро забрался в башню и, отряхувшись от пушистых хлопьев снега, поприветствовал Хранителя Добра:
О! Так ты здесь, Добромир! Так и знал - Олег сказал, где тебя искать.
Здравствуй, княже, - улыбнулся наш герой, продолжив смотреть в усыпанное звёздами-блёстками небо. - На редкость тёплая сегодня выдалась ночь, не правда ли?
Ох, Добромир, - рассмеялся князь, похлопав нашего героя по плечу. - Тебе только шутить в такие дни. Ты мне однажды сказал, что участвовал в битве на Калке. Ты видел тех, с кем нам предстоит сразиться. Поведай же, каковы их силы и что нас ждёт?
Эти кочевники пришли с дальнего востока, из жарких златовласых степей, в которых ветер знойный гуляет, - начал Хранитель Добра. - Имя им монголы. Сначала это были разрозненные племена, которые грызлись между собой, словно псы, но так было до тех пор, пока не взошёл хан Тимуджин, что объединил разрозненные племена в огромную империю. Это был жестокий, но по истине великий правитель. Новый хан - Батый - идёт сюда со своей ордой. И воинов в ней - тьма тьмущая, ибо даже свет не пробивается сквозь плотные ряды сего войска. Они не знают пощады, и смерть идёт за ними по пятам.
Да-а-а... - вздохнул князь, понурив голову. - Страшен наш враг и могуч. И мало нас слишком, чтобы с супостатами биться. Неужто отвернулся от нас Господь? За что нам сея кара небесная?
За дело, княже, - сказал Хранитель Добра. - Не усвоили вы урок Любеча. Один раз половцы пришли. Как начали грабить да убивать, так сразу все на съезд прибыли. Вместе дали отпор и победили. А сейчас - всё опять грызётесь, как псы подзаборные... - Хранитель Добра взял в руки снег и со злости метнул его за стену. - И Калка тому подтверждение. Монголы сильны, потому что стоят все за одного. И локоть чувствуют товарища.
Юрий ничего не ответил. Покачав в знак согласия головой, он обратил взгляд на горизонт. Издали виднелись факелы приближающегося монгольского войска. Тысячи крошечных огоньков, один за другим, словно стая резвых светлячков, широкими цепями просачивались сквозь густые лесные чащи. Казалось, им не было конца - ночь в густой лесной чаще и заснеженных равнинах в мгновение ока превратилась в день. Сквозь вой метели просачивались еле различимые приказы юртчей.
Лагерь разбивают... - подметил дракон. - Сегодня ночью атаки можно не ждать. Думаю, завтра на рассвете на штурм пойдут.
Что ж, похоже это последняя спокойная ночь, которую мне предстоит прожить, - вздохнул Юрий, выпустив теплый пар тяжелого вздоха. - И будет плохо, если нам не удасться выспаться.
Добро, княже, - кивнул наш герой.
Утро вечера мудренее, - подметил князь и медленно направился к лестнице. - Если нужно, я прикажу кому-нибудь сменить тебя.
Да нет, княже, - успокоил Юрия наш герой. - Здрав буду. Сегодня ночью пост моим будет. А ты спи. Тебе нас завтра в бой вести.
Как пожелаешь, Добромир, - сказал князь, спускаясь с башни. - Бог в помощь.
Проводив взглядом Юрия Игоревича, дракон вздохнул и вновь посмотрел на огромное монгольское войско, что постепенно стягивалось на горизонте. Воины Батыя понемногу обустраивали лагерь, возводя шатры и привязывая коней к деревьям. На лунном свете блестели металлические заклёпки баллист; где-то вдалеке гремели мощные, обитые металлом колёса онагров и таранов; на блёклом лунном свете блестели заостренные наконечники копий и стрел. Хранитель Добра, поняв, что на следующий день этот прекрасный город превратится в кромешный пылающий ад, вдруг вспомнил Эльдорас. Вспомнил, как горстка нвобученных крестьян и неокрепших молодых солдат выстояли против огромной армии Тейноруса, нескончаемые полчища которой намеревались стереть величественный город с лица земли. И хотя руины великого города вот уже несколько тысяч лет назад покрылись мхом и травой, а его стены уже более не возвышались над лучами рассветного солнца, непоколебимый дух его защитников всё ещё гулял по Земле вместе с резвыми ветрами. И в ту самую ночь, уловив в свежем морозном суховее мановение несокрушимой воли и стойкости, Хранитель Добра ещё раз убедился в том, что надежда не оставит этот город и даст его жителям шанс гордо дать отпор кровожадному врагу. И что ни одна сила не посмеет сокрушить силу духа отважных защитников Рязани.
***
Хранитель Добра наблюдал, как над густыми зеленолапыми лесами поднимается большой красный диск, освещая припорошенные тонким слоем белоснежных хлопьев снега просторные равнины. Первые лучи утренней зари падали на тяжёлую металлическую кольчугу, опоясанную толстым кожаным ремнем. Тяжелый варяжский шлем слегка закрывал обзор, но этого вполне хватало, чтобы узреть скапливающуюся на припорошенном снегом поле огромную орду всадников и пехотинцев, блестящие доспехи и пёстрая одежда которых сильно выделялась на сплошном белом снежном покрове. Ржание тысяч лошадей слилось в один гул, и от топота их копыт содрогалась земля. Над полчищами Батыя развевались пёстрые флаги, поддававшиеся дуновениям свирепого ветра. Страх закрался в сердца многих: кто-то крестился, кто-то тихо, почти шёпотом читал всевозможные молитвы, кто-то, окаменев от ужаса, просто пялился остекленевшими глазами на чёрное воинство, не в силах пошевелить ни единым мускулом застывшего тела.
Сколько же их... - пробормотал чей-то напуганный голос.
Пресвятая Богородица, им нет числа... - добавил другой. - И бежать некуда... И ведь знала княжна. Знала...
Точно, точно, - прошептал третий. - Всех перережут.
Распознав нарастающую панику в войске, Хранитель Добра обратился к стоявшему неподалеку Олегу Ингваревичу:
Княже, нужно воинов успокоить. Я мог бы сказать напутственное слово, но боюсь, не послушают они меня. Ты их правитель. Они за тебя горой встанут.
Добромир прав, Олег, - вмешался в разговор протиснувшийся сквозь ряды дружинников Юрий. - Ты князь Рязанский. Тебе и вести нас вперед. Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть.
Нужно сделать вылазку, чтобы не пустить супостатов к стенам, - неожиданно выпалил показавшийся на стене Роман Ингваревич, покрепче сжав ручку щита и вытащив меч из ярко-красных ножен.
Окаянный! - воскликнул Юрий. - Что это тебе в голову взбрело? С монголами да в чистом поле биться - верная смерть! И дружину, и себя погубишь!
Княже, Субедей только и ждёт этого, - попытался образумить Романа Хранитель Добра. - Не дай жажде гнева обуздать твой разум.
Не указывай, что мне делать, тиун, - огрызнулся племянник князя. - Я не пущу врага к воротам моего града. Не бывать этому!
С этими словами, князь взметнул булатный клинок вверх и прокричал:
Братья мои! Перебьём супостата! Не дадим ему войти в город! Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть!
В ответ по стенам города пронесся дружный воинственный клич, сросшийся в единый глас отваги и мужества. Не успел Хранитель Добра остановить опьяненного жаждой мести за Калку князя, как Роман быстро начал спускаться со стены, а за ним, ощетинившись копьями, мечами и щитами, сверкая металической кольчугой на утренней заре, быстро последовали его верные дружинники. Осознав, что попытки Хранителя Добра не увенчались успехом, в дело вмешался Юрий. Догнав своего племянника, он схватил его за плечо и резко прорычал:
