И вот теперь он сидел за завтраком и безучастно ковырял ложкой пересоленную овсянку. Думать не хотелось, двигаться не хотелось, и Гарри с трудом боролся с желанием послать учебу куда подальше и завалиться обратно в постель. В этот момент прямо на него спикировала наглая пестрая сова и сбросила письмо, едва не угодив ему в тарелку. Поттер развернул послание:

«Приходи после ужина на седьмой этаж, туда, где ты развлекался два года назад».

Подписи не было, но что-то подсказывало, что автор записки и вчерашний невидимка – одно и тоже лицо. Юноша несколько секунд смотрел на записку, а потом решительно скомкал ее в руке. Подумал, покосился на получившийся шарик пергамента и, вздохнув, разгладил его. Снова перечитал послание. Он не знал что делать. Все его существо кричало: «Иди! Тебе же понравилось», но… Вот это самое «но» и не давало покоя.

«Я не интересуюсь мужчинами, мне Джинни нравится», – уговаривал себя Гарри.

«Фу! – шипел мерзкий голосок в подсознании. – Она же рыжая. И в веснушках. И задница у нее скоро будет совсем как у Молли. А потом нарожает тебе десяток рыжих Поттеров, и будешь им сопли утирать, а по вечерам вместе с Артуром раскручивать в сарае маггловские утюги».

От такой перспективы несчастного гриффиндорца передернуло, и он в очередной раз перечитал приглашение на свидание. После ужина… за два часа до отбоя… это же куча времени. И он только посмотрит, кто придет к Выручай-комнате. Ему вовсе не интересно, но вдруг это хитрая ловушка Пожирателей? И безопасность замка требует, чтобы он был бдительным. Да, верно! Он должен выследить хитрую гадину, которая покушается на честь… тьфу ты, на жизнь невинных студентов.

* * *

На ужин Поттер явился одним из первых и сбежал с него буквально через десять минут, настолько ему не терпелось… э-э… не терпелось застать врага на месте преступления. В полной боевой готовности, то есть в мантии-невидимке и с картой Мародеров в руках, он вышагивал по холлу неподалеку от того места, где располагался вход в Выручай-комнату, и проклинал собственную дурость. Дело в том, что карту он спрятал в заднем кармане джинсов, поверх которых была надета застегнутая на все пуговицы форменная мантия, а поверх нее – отцовская мантия невидимка. И даже если бы он сумел извернуться так, чтобы вытащить пергамент из-подо всех слоев одежды, то воспользоваться им он все равно бы не смог, потому что в этом гребаном коридоре было темно, как на душе у Волдеморта. А использовать Люмос гриффиндорец не решался, боясь спугнуть невидимку.

Он замер, прислушиваясь. Вроде бы тихо. Наконец терпение у Гарри лопнуло. Расстегнув обе мантии, он вытянул сложенную в несколько раз карту и, привычно взмахнув палочкой, скомандовал: «Lumos!» Вспыхнул неяркий огонек, ослепив отвыкшие от света глаза, и в этот момент за спину гриффиндорцу метнулась черная тень. Сильные руки сдернули с плеч сразу обе мантии, и предательская одежда, моментально запутавшись, накрепко связала локти гриффиндорца. Пергамент и палочка полетели на пол, а Гарри в наступившей темноте безжалостно ткнули носом в стену.

Поттер охнул, попытался вывернуться, но только сильнее запутался в мантиях. Нос ныл, щеку, видимо поцарапанную о шершавую стену, начало саднить, и тут гриффиндорец почувствовал, как ему под рубашку скользнула прохладная ладонь. Погладила мгновенно покрывшуюся испариной кожу, дотянулась до соска, по-хозяйски провела по животу, словно ей было позволено так себя вести.

Гарри закусил губу, сдерживая стон. Рука спустилась ниже, скользнула по поясу джинсов, выдирая из-под него полу рубашки, а потом исчезла, чтобы через секунду вцепиться Гарри в волосы, наклоняя его вперед и одновременно оттягивая голову назад. В этой унизительной позе спаситель волшебного мира был отодран от стены и, настойчиво понукаемый невидимкой, водворен в Выручай-комнату, о дверь которой его ощутимо приложили лбом.

– Б***ь! – завопил Гарри. Он уже не боялся привлечь внимания, так как понимал, что в здесь его никто не услышит. Кроме, разумеется, пригласившего на «свидание». – Больно же! Отпусти!

Невидимка уже знакомо хмыкнул и, не обращая внимания на крики гриффиндорца, проволок его несколько футов, а затем, ловко развернув, прижал спиной к чему-то высокому, тонкому, впившемуся в спину неудобными гранями. Мордред, к резному деревянному столбику, на которых в студенческих спальнях держались пологи над кроватями. Кроватями! Гарри запаниковал, осознав, к чему именно его прижимают, и что сейчас, несомненно, сделают с ним на данном предмете интерьера.

На лбу выступил холодный пот только от мысли, для чего здесь кровать. Явно его собираются не спать положить. Но пока сознание паниковало, внутренний ехидный голосок шептал: «Ну и чего ты выкобениваешься? Тебе же нравится, ты именно за этим сюда и пришел». «Нет! – беззвучно возмутился Поттер. – Я вовсе ничего такого и не воображал. Я следил за Пожирателем, понятно? Я, можно сказать, собирался героически пасть за родную школу». «Сейчас падешь, – издевательски хихикнул внутренний голосок, – ох, как падешь, ниже некуда. Да еще и удовольствие, небось, получишь». «Да ты!.. да…» – гриффиндорец аж задохнулся от подобной наглости своего второго «я» и чтобы доказать чистоту своих намерений, рванулся из лап насильника.

– Аааа!

Невидимка такого стремления к свободе не оценил. Прижав гриффиндорца к крайне жесткой опоре балдахина, он одной рукой надавил ему на кадык, а второй сдернул проклятые мантии ниже, на кисти рук. Захлестнув освобожденные локти широким кожаным ремнем, он ловко затянул его, привязывая свою жертву к многострадальному столбику, и отступил в сторону.

– Что... что ты собираешься делать? – от подступившей паники у Гарри перехватило дыхание. Ремень плотно притягивал его к опоре балдахина, а любое неосторожное движение отзывалось болью в заломленных руках.

– Развяжи, по… пожалуйста, – прошептал юноша, хотя прекрасно понимал, что его мольбы не подействуют.

Невидимка, тихо рассмеявшись, потрепал Гарри по щеке. От такого фамильярного обращения юноша вспыхнул, как от пощечины. Мерлин, это было отвратительно. Осознание собственной беспомощности ударило, захлестнув мысли горячей волной стыда и ярости. А насильник, словно ощутив состояние юноши, глумливо подцепил одним пальцем узел галстука и потянул, медленно распутывая шелковую полоску ткани.

Хуже всего было то, что Гарри не мог видеть лица напавшего. Не мог угадать следующего движения. Мордред, в этой темноте он вообще ничего не видел! Юноша только предполагал, что последует дальше, но опыта не хватало, и Гарри был уверен, что его догадки наверняка имели мало общего с реальностью. Разумеется, все будет значительно страшнее и омерзительнее. Да, и болезненнее – но ему не дадут потерять сознание, ведь иначе жестокая забава потеряет смысл. О, он был наслышан об оргиях Пожиратели – а в том, что он оказался в руках именно Пожирателя Смерти, Гарри уже не сомневался. Крестный, когда еще был жив, нередко рассказывал о том, что творилось в магической Британии в конце семидесятых, как развлекались последователи Волдеморта на собраниях Внутреннего круга. Рассказывал в красках, с подробностями, как будто сам присутствовал на этих вечеринках. После таких рассказов Гарри долго не мог спать, а когда засыпал, то ему снились эти оргии. И главной жертвой был он сам. А теперь... а теперь все его кошмары воплотятся в реальность.