Итак, там были все: не только аспиранты социологии и антропологии и горстка профессоров, но и знатоки искусства, врубающаяся молодежь, беззастенчивые и нечесаные хиппи, специалисты по философии и студенты-биологи, сидевшие в грязных джинсах на корточках у сцены, или развалившиеся в креслах, или подпиравшие стены. Все с нетерпением ждали Кастанеду и гладили собак - лабрадоров и лаек, которых они, как было принято, повсюду водили с собой.
Наконец, в разгар нетерпеливого ожидания, вошел Карлос Кастанеда с парой лакеев с отделения. Только он не был похож на Кастанеду, или, скорее, на идеал Кастанеды, сложившийся у многих. Он был невысок, с небольшим брюшком и коротко подстриженными блестящими черными волосами. Одевался он в коричневый костюм с белой рубашкой, носил узкие коричневые ботинки и кремовый галстук. У него был вид человека, ведущего строгий сидячий образ жизни. Все смотрели друг на друга в изумленном молчании. И это был распространитель нового мистицизма - парень, выглядевший как кубинец-посыльный!
"Эй, какой-то он странный", - сказал один из хиппи, и все закивали.
"Чуваки, здесь что-то не так, - сказал другой. - Просто не может быть, чтобы это был тот самый парень".
Не то чтобы Карлос не был похож на человека, способного получить опыт эксцентричных видений, описанных в его книгах, но он не соответствовал легендам о нем из реальной жизни, которые, в частности, утверждали, что у него волшебные ноги, он всегда ходит босиком и никогда не натирает мозолей. Еще говорили, что Кастанеда всегда "под кайфом" и совершил самоубийство уже в нескольких местах. Поэтому все были просто в шоке, когда оказывалось, что реальный Кастанеда выглядел как обычный бизнесмен из делового центра Лос-Анджелеса.
А он просто долго стоял у микрофона, внимательно изучая покачивающиеся головы, глядя из-под невероятно тяжелых век, как будто бы он... видел или что-то в этом роде. Да! Он видел. И все ждали: "Давай, выкладывай нам все. Давай, Карлос!"
"Эмм, - промычал он в микрофон, косо посматривая в конец зала, - нельзя ли нам убрать отсюда этих собак?"
Как и ожидалось, все были захвачены врасплох. Карлос казался подозрительно не врубающимся. И что еще хуже, его выступление было сухим и непрофессиональным - все только о членстве, восприятии и социализации. В офисе Дуга Шарона его монологи были интереснее. Где бы он ни появлялся, в каком бы месте ни выступал - в Сан-Диего или в Калифорнийском университете в Лонг-Бич, - везде происходило примерно одно и то же. Всегда шок при виде действительности, предварительная оговорка терминов, профессиональная лекция и остужающее заключение о том, что, может быть, Карлос Кастанеда - не совсем то, что о нем говорят.
Но его книги по-прежнему продавались, даже в тех учебных заведениях, где он выступал лично. Феномен был слишком велик для него, чтобы им можно было хвастать. Начать с того, что в начале 1970-х Кастанеда стал почти что единственным Богом для очень многих. Даже разочаровавшиеся поверили в его книги, по крайней мере в некоторые наименее трудные для понимания моменты. А еще встречались такие странные индивидуумы, хотя их было немного, которые решили, что человек, которого видели в учебных заведениях, был вообще не Карлос, а кто-то другой. Настоящий же скрывался, пребывая в строгом затворе. Нашлись, конечно же, и такие, кто утверждал, что костюм и галстук были частью хитрой шутки или какого-то эзотерического урока, и вот уже студенты целыми днями просиживают в кафе своих клубов, пытаясь разгадать послание, которое несет Кастанеда через свою самую обыкновенную наружность.
Какова бы ни была причина, но популярность Кастанеды росла. Студенты Калифорнийского университета в Ирвине захотели иметь его своим приглашенным преподавателем. Ряд преподавательских вакансий отводился для приглашаемых читать лекции специалистов, - тех, кого хотели студенты. Деньги на это отводились из студенческой платы за обучение, поэтому студенты имели далеко не последнее слово в решении вопроса о найме преподавателей. В весеннем семестре 1972 года они выбрали Карлоса Кастанеду.
В ирвинском кампусе он читал цикл лекций для студентов и вел семинар для аспирантов, называвшийся "Феноменология шаманизма". Оба вольно основывались на его прошлой работе и докторской диссертации, которую он писал после окончания "Отдельной реальности)). Свою диссертацию он назвал так: "Магия: описание мира", и она же легла в основу его третьей книги "Путешествие в Икстлан".
Всего на семинар было записано двенадцать человек, но в первый день пришло, наверное, человек тридцать, столпившихся вокруг пластмассовых столиков и возле стены в ожидании Кастанеды.
Расе Руджер пришел первым и занял столик возле кафедры. Кандидат в доктора социологии. Расе с нетерпением ждал семинара Кастанеды. Он сам довольно интенсивно занимался психотропными исследованиями и в Калифорнии, и у себя дома на Стейтен-Айленд, где он вырос в еврейском районе.
Когда вошел Карлос, все как обычно были в шоке, за которым последовало молчание, пока все пожирали его глазами, увлекаемые стремительным потоком очаровательно примитивных мыслей о доне Хуане. Трудно было соотносить все эти знаменитые анекдоты из книг с этим маленьким человечком. И все же это был он, невысокий смуглый человек в широких бежевых брюках, в коричневых прогулочных полуботинках, белой рубашке с короткими рукавами и с открытой шеей, с головы до ног напоминавший вествудского бюргера.
Розмари Ли, его ассистентка в КУЙ, представила его группе. После краткого введения и нескольких слов о природе феноменологии и о "членстве" Кастанеда прямо приступил к делу.
"Мое ученичество закончилось, - сказал он. - Дону Хуану больше нечему учить меня. У меня есть все элементы восприятия, необходимые магу для того, чтобы продолжать самостоятельно. Восприятие глоссов можно остановить, можно изменить. Видите ли, дон Хуан старался дать мне другое описание мира, другой способ видения, другую реальность. Ему больше нечего сказать мне. Но теперь я должен делать это самостоятельно".
На последовавших нескольких занятиях Карлос объяснял, что его последний визит к дону Хуану произошел в мае прошлого года. Находясь у него дома, он наблюдал новые физические трюки дона Хенаро. На этот раз он ложился на живот и начинал грести руками по доскам, как будто плывя, и потихоньку Хенаро действительно начал скользить по полу и по всей комнате, плавно, без усилий, как на скейте или на чем-то подобном. Казалось, почти ничто не отделяет его от terra incognita. Но настоящее чудо произошло позднее днем, когда дон Хенаро сделал так, что машина Карлоса исчезла. Все трое - Карлос, Хенаро и дон Хуан - все время были вместе, но, когда Карлос вышел на веранду и взглянул в пустыню на то место, где оставил машину, ее там не было. Он побежал, пытаясь найти ее, а дон Хуан с Хенаро только посмеивались между собой на веранде. Наконец, Хенаро взял свою шляпу с обвисшими полями, привязал к ней нитку и побежал к большому холму, таща за собой своего импровизированного воздушного змея. Змей совершил медленный дугообразный скачок над горами, а затем вдруг наклонился к земле и начал падать. В тот момент, когда он столкнулся с реальным миром, появился автомобиль Карлоса. Или, может быть, он все время был там. Когда Карлос сбежал с холма, чтобы осмотреть его, Хенаро пронзительно закричал. Он кричал, чтобы Карлос забыл о машине, забыл о пустыне, забыл обо всем и обратил бы свое внимание на самую суть, на действительное достижение - на остановку мира.
Кастанеда улыбнулся присутствующим. "Два мага, пришедшие к соглашению относительно мира, способны заставить обычного человека разделить их видение реальности подобно тому, как учат смотреть на реальность детей, - сказал он. - Маги отделяют свои телесные чувства, которые можно назвать кинетической связью, от рассудка".
Занятия для студентов он проводил по строгой программе с проверочными и писыленными работами и обязательными лекциями, но свой семинар для аспирантов он решил вести по свободной программе и сделать его открытым для всех. Не было даже учебника, пока в середине четверти несколько студентов, особенно Расе и Роузи Ли, не получили его диссертацию и не сделали себе копии. Иногда Кастанеда просто заходил в аудиторию и говорил: "О'кей, поднимайте руки и задавайте вопросы". И все начинали расспрашивать о доне Хуане, об остановке мира и об Отдельной Реальности. Прежде всего задавали вопросы о психотропных растениях, и одними из первых они узнали, что Карлос больше не использует их.
