Задержки с выпуском книги настолько обескуражили Карлоса, что он пытался заинтересовать ею пару других фирм. Он говорил мне, что посылал ее в "Рэндом Хаус" и еще в одно издательство в Нью-Йорке. По отделению антропологии прошел слух, что Карлос был так недоволен, что пытался предлагать рукопись "Гроув Пресс".
На самом деле Карлос относился к возможности стать печатающимся автором со смешанными чувствами. Среди прочего ему сообщили неприятную информацию о том, что он может использовать свою работу либо как диссертацию на степень магистра гуманитарных наук, либо как коммерческую книгу, но не в качестве и того, и другого. Программа присвоения ученых степеней УКЛА изменялась каждый год, особенно это касалось степени магистра, и поэтому трудно было сказать точно, каковы будут требования на этот раз, но разговоры о том, что коммерческая книга не может быть использована в качестве диссертации, были явным вздором. Однако Карлосу казалось, что это именно так, и за день до отъезда в Оахаку он сказал мне: "Мой чочо и его вороны помогут мне выбрать наилучший образ действий. Я уверен в этом. Ведь это его книга".
Я не слишком-то задумывалась о том, как странно он пользуется метафорами. Он уже давно выражался подобным образом, еще с первых дней своей полевой работы. В случайных разговорах он использовал слова, которых никогда не употреблял до 1960 года, такие, как "безупречный", "воин" и "непобедимый", абсолютные надуманные неопримитивизмы. Я никогда в действительности не сомневалась в том, что Карлос проводит время с индейцами, и считала эти странные пополнения его словарного запаса естественным следствием этого.
Будучи в Южной Мексике, Карлос почти все время думал о книге. Этот проект превратился у него в навязчивую идею. Публикация дала бы ему средство для достижения цели и доверие, в которых он нуждался, а получив степень доктора философии, он получил бы рекомендации, чтобы разрушить идущие из девятнадцатого столетия степенные представления критиков о научном методе. Реакцией университета на его работу стало мнение о том, что он стоит на сюрреалистической грани важной антропологической полемики. Рукопись все еще рассматривалась советом, но он был уверен в себе и вернулся к полевой работе с индейцами, снова взявшись за свои заметки и собирая новые данные. А голова его кружилась от сумасшедших идей о том, что эта книга станет "классикой". Только на этот раз это будет больше похоже на роман. Это будет продолжение, но не только:
это будет демонстрация его таланта как писателя.
Вернувшись через три недели полевой работы в Оахаке, он отметился у Квебека, который сообщил ему о том, что книга будет издана факультетом и появится в продаже в 1968 году. Карлос ожидал этого, но, тем не менее, новость приятно взволновала его. Наконец все стало складываться так, как он хотел. 23 сентября Карлос заключил контракт с "Юнивер-сити оф Калифорния Пресс", а затем вернулся к себе на квартиру и написал мне. "Она будет издана как важный вклад в антропологию. Как тебе это нравится? Теперь все, что мне осталось, -это сдать экзамены, которые я не сдал в 1965 году. Люди с факультета не позволили мне сдать их и упрямились до тех пор, пока диссертацию явно не одобрили все остальные. Колумбийский университет в Нью-Йорке предложил мне стипендию, чтобы я мог получить степень доктора философии там, поэтому я могу в конце концов все-таки уехать в Нью-Йорк. Я очень устал здесь".
У Карлоса были друзья в Нью-Йорке, старые коллеги, которые теперь работали в Новой Школе Социальных Исследований и в Колумбийском университете. Такая перспектива не слишком-то радовала Мейгана и Гарфинкеля. Они знали, что имеют в лице Карлоса ученого, который может принести дополнительное уважение факультету. Они были убеждены в том, что он настоящий исследователь, способный интересно писать о том, что радикально отличается от основного направления науки. Более того, их тревожила мысль о том, чтобы не потерять Карлоса, который будет потом критиковать бюрократизм и волокиту в УКЛА.
Как только разнеслась весть о том, что контракт подписан, Великий Страх овладел умами. Все в Хейнз-Холле знали, как глупо будет выглядеть отделение, если вся эта история о доне Хуане окажется пшиком.
По контракту, составленному на стандартных условиях, Правление Университета получало авторские права, а автор получал авторские гонорары от публикации. Университет не покупал книгу полностью. Вместо этого было заключено процентное соглашение, которое, по словам Квебека, означало сотни тысяч долларов для Карлоса в зависимости от успеха книги. Сразу же после подписания контракта в офисе Квебека Карлос отправился в деловой центр города и купил себе то, о чем мечтал целые годы, - серый костюм-тройку. И когда он взглянул на себя, стоящего во весь рост в трехгранной призме зеркала в новом костюме, подчеркивавшем это абсолютное сознание достоинства и респектабельности, когда он просто стоял там под неоновыми огнями и смотрел прямо на самого себя, он подумал об Олдосе Хаксли.
Надо было еще многое сделать до выхода книги. На последнюю редакцию уйдут недели, и еще оставался вопрос дизайна, особенно суперобложки. Карлос предложил несколько фотографий с аннотациями, но они не отличались особым разнообразием. Большей частью это были сделанные им черно-белые, стандартные снимки обширной пустыни и мексиканских лачуг с покосившимися рамадами и костлявыми собаками на переднем плане. Один снимок был цветной. На нем был изображен древний, орехово-коричневый старик с седыми спутанными волосами и благородным взглядом, и Квебек решил, что он лучше всего подходит для обложки. Героем книги был маг времен палеолита, который дружески отнесся к молодому Карлосу и познакомил его с образом жизни мексиканских шаманов, и поэтому фотография отлично подошла бы для обложки. Карлос отбросил фотографию. "Об этом не может быть и речи", - сказал он и продолжал отвергать предлагаемые идеи. Предлагали изобразить на обложке гнездо с ящерицами, сияющими всеми цветами радуги. Карлос закатил глаза над этим рисунком. Он хотел чего-то менее провоцирующего, чтобы это внушало большее уважение, и именно это он и получил. "Учение дона Хуана" было издано университетом в простой обложке кремового и зеленого цветов с названием, напечатанным скромным и бездушным шрифтом "франклин готик", как будто это была какая-нибудь "Центральная нервная система брюхоногих моллюсков" или одно из других эзотерических произведений, которые выпускало университетское издательство.
В конце ноября Карлос уехал в Нью-Йорк, чтобы устроить кое-какие дела, а оттуда на неделю в Вашингтон, чтобы навестить нас с К. Дж" проживших там уже около года.
Книга "Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки" увидела свет в начале весны, и издательство "Юниверсити оф Калифорния Пресс", прекрасно сознавая, что братия помешанных на психотропных средствах студентов ждет с нетерпением, завалило этой книгой все книжные магазины Калифорнии, особенно вокруг Лос-Анджелеса и в зоне к северу от Залива. Были организованы встречи, на которых Карлос давал автографы. Он аккуратно посещал их, причем являлся в своей новой тройке. Едва ли он был знаменитостью, но все-таки наслаждался вниманием.
Университетское издательство разослало книгу по университетским городкам на Востоке, и она начала завоевывать популярность. Особенно хорошо ее читали в Нью-Йорке и Бостоне. Она раскупалась сотнями экземпляров за неделю, быстрее, чем любая другая оригинальная книга, выпущенная Калифорнийским университетом. Ее покупали все:
антропологи, обществоведы и другие гуманитарии, студенты, чокнутые визионеры-гуру из дремучих лесов Новой Англии. Всего за несколько месяцев Карлос Кастанеда превратился в дорогой товар. Он запросто мог приходить в офис Квебека и часто посещал его, справляясь, как идут дела с книгой, и посмеиваясь над неожиданным улучшением своей жизни. Он по-прежнему ест гамбургеры в "Дэнни" в Голливуде, рассказывал он Квебеку, но - Боже ты мой это было уже лишь дело вкуса.
