Складывалось такое впечатление, что он словно бы состоял из двух различных личностей. На одном уровне был Хаксли, носивший серый костюм, посещавший ученые семинары и читавший лекции в аудиториях; на другом уровне - загадочный мастер измененных состояний сознания, Было весьма необычно видеть его на выпускном вечере - этой чудовищно пошлой церемонии. В зале резвятся студенты и толпятся их родители, а на сцене с важным видом стоит Хаксли в своем твидовом костюме. Карлос считал его человеком, живущим одновременно в двух мирах, - а сам Карлос мечтал именно об этом!

Более того, он полагал, что Хаксли бы все понял - и старых курандеро, и историю со Сью Чайлдресс. Кому как не ему должно быть известно, что не существует никаких границ, биологических императивов, совпадений или случайностей, а есть только "необъяснимая тайна" необузданной субъективности!

Хаксли начал "Врата восприятия" с краткого обзора истории мескалиновых исследований. В 1886 году германский фармаколог Людвиг Левин опубликовал первое систематическое исследование странного кактуса, который в конце концов получил название Lophophora williamsii. Это был лишь один из целого семейства мескалиносодержащих кактусов, которые в течение тысячелетий служили средством для вызывания духов у индейцев Юго-Западной и Южной Америки. Позднее Хейвлок Эллис и Вейр Митчелл начали экспериментировать с собственно мескалином. Но до Хаксли все это были чисто лабораторные исследования, он же сознательно проигнорировал подобный подход. Хаксли просто принимал небольшие дозы наркотических веществ, после чего мир вокруг начинал сверкать ярчайшими красками. Обычные предметы, которые он созерцал изо дня в день, внезапно принимали угрожающие размеры, проявляя себя с совершенно неожиданной стороны. Хаксли словно бы удалось осознать, как видели мир великие художники и поэты -например, такие, как Ван-Гог или Блейк. Отсюда он сделал вывод, что именно таким видением и следует обладать.

Хаксли являлся поклонником мескалина как средства усиления параметров сознания. Он даже выдвинул тезис, согласно которому вокруг нас постоянно бушует великий феноменологический пожар, однако мы обычно не обращаем на него внимания, поскольку наш мозг, нервная система и органы чувств действуют очень избирательно. Они как бы экранируют стимулы, не требующие немедленного реагирования, воспринимая лишь те, что служат утилитарным целям вроде приготовления пищи, вождения автомобиля и тому подобных действий. В первую очередь мозг и нервная система заняты тем, что защищают нас от перегрузок и смятения, которые мог бы вызвать в нас этот самый "феноменологический пожар", несущий в себе бесполезные для повседневной жизни знания. Но мескалин прорывает этот экран и, по утверждению Хаксли, позволяет заглянуть во Все Это. Конечно же, Карлос был с этим более чем согласен. Он сам давно уже размышлял об этом. Большой Разум, Ясный Свет, необъяснимая тайна!

Задолго до этого французский философ Анри Бергсон рассуждал о некоем гипотетическом месте во времени и пространстве, где каждый способен воспринимать все, что происходит повсюду во Вселенной. Бергсону было известно, насколько чувства ограничивают восприятие, ограждая мозг от избыточной информации. Вопрос, однако, состоял в том, чтобы попытаться подтвердить все эти увлекательные теории, относящиеся к той области, в которой подтвердить что-либо труднее всего. Может быть, и правда, что все проходит через эту своеобразную воронку с предохранительным клапаном, в виде нашего мозга и нервной системы, однако это невозможно знать наверняка.

Да, эту проблему пытались решить научными способами, вроде проверки контрольных групп, но затем явился Хаксли, пославший все эти способы к чертям, открывший этот клапан и впустивший "феноменологический пожар".

Благодаря мескалину вспышки стимулов и восприятии ухитрялись достигать сознания, и Хаксли видел невиданные ранее вещи, причем не какую-нибудь ерунду вроде чьей-то давно покойной матушки, парящей над доской для бесед с духами, или переливающихся космических кораблей пришельцев и т. п. Нет, это было гармоничное созерцание мира таким, каков он есть сам по себе. Хаксли видел совершенную геометрию собственных стульев или картинных рам, то есть не созерцал каких-то запредельных предметов, а просто новыми глазами смотрел на давно привычные и знакомые. Реальность оставалась той же самой, просто она представала более глубокой, чем казалась на первый взгляд.

Карлос был настолько очарован этим человеком, что решил написать о нем курсовую работу - это было на втором курсе ЛАОК. В декабре 1957 года он попросил свою приятельницу Дженни Лейвер отпечатать его рукопись.

- Благодаря этому я впервые узнала об Олдосе Хаксли и, увлекшись его личностью, начала читать его книги, - вспоминает Дженни. Сейчас она домохозяйка и живет в Северной Каролине. - Работа Карлоса была посвящена последствиям приема пейота, то есть вызванным им галлюцинациям. Поскольку тогда еще ничего не было известно об ЛСД и тому подобных галлюциногенах, работа представляла значительный интерес. Кроме того, на меня произвела впечатление научная обоснованность исследования -это были не просто какие-то произвольные измышления.

Фактически, Хаксли регистрировал собственные ощущения и при этом постоянно наблюдался и даже интервьюировался собственными коллегами.

- В своей работе Карлос изложил множество оригинальных идей, -продолжает Дженни, -и это было замечательно. Я печатала работу по его черновику, а он заглядывал мне через плечо и постоянно добавлял что-то новое. Позднее я и сама написала курсовую о Хаксли, хотя, разумеется, не столь замечательную, как у Карлоса. Его курсовая производила сильное впечатление.

Кроме изложения идей Хаксли и Бергсона относительно Большого Разума, чему была посвящена большая часть его работы, Карлос немало внимания уделил идеям Хаксли о символических системах и языке. Согласно Хаксли, языковая традиция одновременно содержит в себе как положительные, так и отрицательные моменты. С одной стороны, она облегчает коммуникацию и сохраняет для будущих поколений исторические хроники, с другой - способствует "сужению" сознания. Слова начинают приниматься за реальные объекты, а не за то, чем они являются на самом деле, - то есть символы этих объектов. Наше восприятие вещей в основном определяется тем способом, каким мы о них говорим и пишем, а потому довольно скоро мы начинаем думать, что если нечто не поддается описанию, то оно и не может существовать. Мир общезначимых символов является очень ограниченным, и для того, чтобы сойти с наезженной колеи общепринятого восприятия, необходимы радикальные средства: религия, гипноз, наркотики или что-нибудь в этом роде.

Карлос писал обо всем: о наркотиках. Большом Разуме, предохранительном клапане, общепринятых символах, "необъяснимой тайне", о главной идее Хаксли. Кое-что из всего этого стало идеями самого Карлоса и дона Хуана, причем они во многом совпадали. К 1973 году Карлос рассуждал так:

- Пристальное всматривание в космос, как это делают мистики, подобно истязанию мертвой лошади. Перед нами так много прекрасных миров, которые мы не можем воспринимать лишь потому, что разум служит нам слишком плотным экраном. Разумеется, я выхожу "вовне" и возвращаюсь обратно. Между тем я нахожусь на важнейшем витке, совершая путешествие силы-жизни. Мое тело - это все, что я имею. Оно является утонченным инструментом сознания. Я должен использовать его как можно лучше.

Разумеется, это уже расходилось с идеями Хаксли. Прожитые годы и приобретенный опыт закалили характер Карлоса. В 70-е годы у него уже хватало собственных идей, некоторые из которых он позаимствовал у таких ученых, как Талкотт Парсонс. Именно Парсонс первым использовал термин "глосс" для обозначения единицы восприятия. Вот как, будучи студентом последнего курса, Карлос интерпретировал Парсонса:

- Прежде, чем мы скажем, что это - здание, все его части должны иметься в наличии, - говорил Карлос репортеру. - Порой бывает невозможно точно определить части здания, и, тем не менее, мы все соглашаемся в том, что оно из себя представляет, поскольку до этого изучили сам глосс "здание". Мы познаем глоссы вскоре после рождения, и они вовсе не связаны с языком. Единственные существа, которые не обладают глоссами, - это слепоглухонемые дети. Глоссы основаны на соглашении, а такие дети не могут установить никаких соглашений с внешним миром. Из-за своих физиологических особенностей они не могут быть партнерами, поскольку партнерство возможно лишь тогда, когда каждый соглашается с определенным описанием мира -взять то же здание. Однако в этом здании содержится больше, чем вы думаете.