Annotation

Рассказать о работе врача-психотерапевта можно по-всякому. Но имеет практический смысл рассказ без вранья. Как это, если оба слова, по Михаилу Задорнову, имеют общий корень?

В этой «шутке» лишь доля шутки. На мой взгляд, рассказать честно — это, прежде всего, последовательно, по этапам совершенствования психотерапевтической помощи, чтобы читатель, погружаясь в многослойную почву терапии, мог оценить значимость составляющих опоры здания здоровья и болезни.

Рассказать так, чтобы выводы, даже и положительные, не оказались лишь средством заурядной рекламы или пропаганды, а негативные не походили на оговор или самооговор. Чтобы читателю было понятно, какой слой отношений врач-больной поддерживает фундамент болезни, а какой — здоровья

Женская консультация девяностых годов глазами психотерапевта

Часть I

Часть II. Что не может медицина

Часть III. Что может медицина

Женская консультация девяностых годов глазами психотерапевта

М.В. Швецов (Пермь)

Часть I

Пока не будет достигнута полная свобода и независимость, человек будет принимать за истину то, что считает истинным большинство; его суждения определяются потребностью контакта со стадом и страхом оказаться в изоляции. Немногие могут выдержать одиночество и говорить истину, не боясь лишиться связи с другими людьми. Это — истинные герои человечества. Э. Фромм «Психоанализ и религия»

Психотерапевт женской консультации, да еще в 90-е годы недавно ушедшего века в стране, пережившей драму советизма и очутившейся во власти «шока» по Ельцину — явление экстраординарное. Но как все необычное оно должно стать привычным или исчезнуть.

Экстраординарное — потому что в структуре женской консультации нет такой штатной единицы. И если он там все-таки был — то это прогрессивная воля главного врача и тех, кто захотел поддержать его в начале трудного пути, когда еще не осела пыль перестройки. Именно перестройка и является матерью практической психологии и психотерапии. Кому из власть предержащих во времена Советского Союза было нужно поддерживать знание, которое учит запуганных преодолевать страх? А кому оно нужно теперь?

Конечно, я буду писать, прежде всего, об опыте работы с беременными. Именно здесь нам удалось систематически показать, как минимальными и беззатратными для здравоохранения и пациенток психотерапевтическими приемами в условиях женской консультации можно добиться результатов, превосходящих ожидания пациентки и акушера-гинеколога. Именно здесь мы увидели, как страх и паника беременной почти «на глазах» превращаются в радость женщины и врача. Уже через несколько месяцев практики стало понятно, как расходится реальность авторов многих акушерских учебников, главным для которых была убежденность в силе реанимационных мероприятий и достижениях оперативной техники, с повседневной потребностью беременных: многие подвиги акушеров происходят не оттого, что беременные обречены на смерть и спасаются усилиями докторов. Нередко причина героических действий лежит в серьезных нарушениях врачебной тактики, этики и клятвы Гиппократа. Вносят свою лепту ошибочный научный подход, а то и научная беспомощность. Действительно, ведь в 90 —е годы и ранее беременность практически признавалась патологическим состоянием. Поэтому жесткий врачебный контроль — это норма здравоохранения.

Рассказать о работе врача-психотерапевта можно по-всякому. Но имеет практический смысл рассказ без вранья. Как это, если оба слова, по Михаилу Задорнову, имеют общий корень?

В этой «шутке» лишь доля шутки. На мой взгляд, рассказать честно — это, прежде всего, последовательно, по этапам совершенствования психотерапевтической помощи, чтобы читатель, погружаясь в многослойную почву терапии, мог оценить значимость составляющих опоры здания здоровья и болезни. Рассказать так, чтобы выводы, даже и положительные, не оказались лишь средством заурядной рекламы или пропаганды, а негативные не походили на оговор или самооговор. Чтобы читателю было понятно, какой слой отношений врач-больной поддерживает фундамент болезни, а какой — здоровья.

Практически все положительное, что могли получить беременные женщины, связано с применением телесно-ориентированной психотерапии Александра Лоуэна. Именно ему лично я и обязан тем, что стал психотерапевтом. Это был очень интересный и нелегкий путь становления.

В августе 1994 г. после долгих сомнений в правильности выбора и сложностей получения визы я оказался в Гамбурге на Всемирном Конгрессе по психотерапии “ Evolution of psychotherapy”. Все было вновь. Тогда существовал особый ажиотаж вокруг имени А. Лоуэна. А то, что увидел, потрясло воображение. Потрясали как методы лечения, так и сам Лоуэн — 82-летний мужчина, похожий на юношу (здравствующий и поныне). Когда он продемонстрировал приемы работы с болевым синдромом, я заявил сидевшей рядом жене: «Хочу уметь так же!»

Через два месяца я стал психотерапевтом женской консультации. Одним из движущих элементов в лечении стало положение Эриха Фромма: «Признание истины является основной целью психоаналитического процесса», а также требование учителя Лоуэна — Вильгельма Райха: «Если ты не можешь сказать правду, то не говори ничего!» Какое значение имеют высказывания этих подлинных героев человечества к решению проблем угрозы невынашивания беременности?

Середина 90-х годов — тяжелое время кризиса медицины, крушения нравственности, провала экономики. Дезинтеграция больничного ухода, проблемы экологии, рост числа заболевших СПИДом и курящих женщин оказали существенное влияние на работу консультации. Если к этому добавить отсутствие в стране физиопрофилактической подготовки к родам и специалистов в этой области, то картина бедствия все равно была бы неполной. Потребовалась упорная воля главного врача, вынужденного терпеть ради удовлетворения собственного представления о здоровье матери и ребенка такое инородное и нештатное существо, как психотерапевт, любовь которого и позволила сделать те открытия, которым могло бы воспользоваться и все акушерство. Даже начальные базовые сведения по применению методов телесной терапии, а также многолетний запас знаний и умений в области фундаментальной и практической иммунологии не позволяли бояться проблем беременности. Простые и эффективные приемы саморегуляции делали чудеса. Иначе и не скажешь, если чаще всего одного- двух занятий было достаточно, чтобы женщины сообщали об отсутствии симптомов угрозы невынашивания. Пациентки обучались «стоять на ногах», а не лежать. Сила метода проявила себя в минимальном количестве необходимых для беременной усилий: специальной стойке и ходьбе. Беременные поражались своим телесным способностям творить здоровье. Это удивление, как писал Э. Фромм, и было самым важным психотерапевтическим фактором.

Уже через несколько месяцев стало ясно, что угроза невынашивания есть, по сути, невротическое расстройство и что негативные эмоции являются самой патогенной зоной, когда речь идет о самопроизвольных абортах или преждевременных родах.

Вместе с тем опыт показывал, что без собственных усилий, направленных на укрепление здоровья (а не на уточнение диагноза), то есть без развитой личностной составляющей пациентки решать проблемы непросто, если вообще возможно. Подтверждением этому на первом году работы в консультации, а также эффективности телесной психотерапии является история женщины 35 лет, пришедшей на прием через 10 лет после первых родов. Роды через естественные родовые пути завершились наложением акушерских щипцов и последующей инвалидизацией ребенка (дебил). Она предъявила жалобы на ежедневные сильные и продолжительные головные боли в течение 10 лет (как показала последующая практика, такие временные совпадения не являются случайными), которые прекращались только во время крайне непродолжительного ночного сна. Невозможность уснуть женщина связывала с головными болями. До визита она имела множество консультаций по данной проблеме у высококвалифицированных специалистов из медицинской академии (после специальной диагностики причину головных болей находили в повышенном внутричерепном давлении). Также предъявляла жалобы на тупые непрекращающиеся боли слева и справа в низу живота, которые трактовались акушером-гинекологом как следствие кистообразования в яичниках (ранее слева была произведена резекция яичника). Суровые, иначе и не скажешь, семейные условия (буйные соседи в деревянном доме типа общежития — хронические алкоголики), включая отсутствие доверительных и любовных отношений с мужем, не позволяли ей «встать на ноги», ребенок-инвалид заставлял ее практически целый день находиться в квартире. Ею осознавалась необходимость развода с мужем, однако не хватало уверенности, которую может дать ощущение здоровья в теле, но не диагностические манипуляции.