Саске хмыкнул, представив, какие у Сакуры могут быть намёки. Впрочем, Наруто только такие и понимает.

— А сам-то что?

— Ну-у-у… Хината — хорошая девушка…

— И что? Ты же герой войны, перед тобой сейчас готовы очереди куноичи образоваться. Хорошие там тоже найдутся, и все публично в любви признаются. Будешь со всеми встречаться?

— Эй, ну не преувеличивай… — возмутился Наруто, но как-то вяленько.

Саске прищурился, возвращая голову обратно. Не его дело, но… На влюблённого Наруто он успел насмотреться по самое небалуйся, и уже то, что Узумаки не вылил на него ушат информации о том, какая Хината-чан классная, было подозрительно. Но в то же время было странно, что Наруто, от искренности и упрямства которого иногда зубы сводило, вот так просто может позволить себя захомутать нелюбимой девушке.

Загорелая рука прошлась по чёрным волосам с рассеянной лаской. Саске на выдохе затопило осознанием, что термин «нелюбимая» тут не совсем к месту. То, что вчера и позавчера Саске и Какаши передавали друг другу в неловких прикосновениях, по кусочку, боясь, что оттолкнут, не примут, Наруто шпарил во все стороны круглые сутки семь дней в неделю. От этого не сбежишь и не отмашешься, догонит, победит… Отлюбит.

В таком случае «хорошая девушка» и «отвечает взаимностью» уже достаточно, но…

Саске подумал. Подумал ещё раз. Не его дело, хотя с другой стороны, сам Наруто никогда не стеснялся соваться в его дела без приглашения.

— Я запрещаю тебе встречаться с кем-либо, кто не способен поймать тебя за шкирку в нужный момент.

— Чего?!! — Наруто аж обомлел.

— А что слышал.

— Пф! Думаешь, я без этого не справлюсь?! Я сам могу быть умным-благоразумным!

— Можешь, конечно, можешь… Но мы тебя разве за благоразумие ценим?

Узумаки задумался. По всему выходило, что нет. Больше всего поддержка друзей проявлялась именно тогда, когда он шёл наперекор всему и вся. Да, некоторых сначала нужно было переубедить, а то и стукнуть хорошенько, но… Соглашались же, помогали, поддерживали.

— Понимаешь, — Саске окончательно забил на стул для посетителей, уселся прямо на пол и уперся локтями в край кровати, подпирая голову. — То, что кто-то попытается тебя поймать за шкирку, не значит, что ты остановишься. Наоборот, обычно ты ещё и его за собой потащишь. Это как бы… Сигнал. Что ты делаешь, что получаешь отклик от своих действий. Если с тобой кто-то не согласен — ты начинаешь переубеждать. Если не прав — ты пытаешься спасти. Если стоит стена — ты прошибаешь её лбом. Но что делать, когда ты кричишь, а словно бы ни звука и не слышно?

— Кричать погромче? — предположил Наруто, почёсывая в затылке.

— А если не поможет? — Учиха наклонил голову набок. — Та же Хината. Не спорю, может, она и хорошая — но что бы ты ни делал, она не станет спорить. И не сможет показать, что ей не нравится что-то. Понимаешь? На любое действие. На каждый поступок. Одна реакция. Как быстро это доведет тебя до срыва?

Саске подался вперед, почти утыкаясь носом в нос Наруто:

— Как быстро ты станешь бояться жить во всю ширь, чтобы не задеть случайно?

Наруто бы отодвинулся, но вот беда — некуда. Стены ему ломать запретили.

— Эм… Ну… Я об этом не думал как-то…

Учиха смотрел прямо, непривычно открыто и непривычно же упрямо.

— Поэтому лучше Сакура. Вот уж у кого с реакцией не ошибёшься. И саму не зашибёшь, — Саске невольно потер скулу.

Наруто хихикнул. Да уж, Сакуру зашибёшь… Правда, Хината вроде как тоже куноичи, и неслабая, но…

— Ладно… Попробую как-нибудь э-э-э… Вежливо отмазаться, да… Тебя ещё почесать? А погладить?

Саске вздохнул. Наруто — и вежливо отмазаться…

— Лучше найди Хьюге другого рыцаря. Тебя и совесть мучить не будет, и Сакура.

— Киба? — предложил Наруто.

— Тебе виднее, — отозвался Саске, снова оккупируя джинчурики в качестве подушки. — Я как-то не очень хорошо вас всех знаю. Но Инузука верный, это точно. И вроде не дурак.

— Угу, угу… — вздохнул Наруто, поглаживая внезапно тактильного Учиху. — Интересно, если сейчас Сакура зайдёт, кому прилетит?

— Не зайдёт, у неё плановые операции, — проворчал Саске. — И вообще, я героически удерживаю тебя от побега, так и запомни официальную версию.

— Героически удерживаешь меня от побега, — послушно повторил Узумаки. — И нагло лежишь на мне, гладясь.

— А это уже неофициальная версия, — ухмыльнулся Учиха. — Ты гладь, не отлынивай. А я, так и быть, могу рассказать что-нибудь из вчерашних баек.

— О, это уже звучит интереснее, наглая морда. Рассказывай.

И начал старательно выглаживать познавшего тактильность друга.

Задержался Саске в госпитале гораздо дольше, чем на два часа. Просто слушать Наруто не умел — ему обязательно нужно было делиться впечатлениями, вставлять комментарии, перебивать «а у нас что было!». История за историей — и они разговорились, понемногу делясь тем, как прошли для каждого эти годы. Когда пришла освободившаяся Сакура, её тоже затащили в командные обнимашки, не слушая возражений, и потребовали что-нибудь рассказать. Поначалу куноичи смущалась, но потом махнула рукой, скинула сандалии и с ногами забралась на придвинутую к койке Наруто вторую кровать, припоминая самое интересное. Ученице Годаймё тоже было чем поделиться. Так, незаметно для себя, Сакура пригрелась рядом с тёплыми парнями и уснула.

— А ты говорил — врежет, — хмыкнул Саске, осторожно сползая с кровати. За окном уже вовсю переливались закатные отблески. — Ладно, пойду… А то, чую, без меня там некому бросаться табуретками.

— Ага, счастливо, — тихо проговорил Наруто, стараясь не разбудить девушку.

Саске оглянулся уже с подоконника. Узумаки смотрел на спящую Сакуру с печальной нежностью в глазах. Потом протянул руку, аккуратно убрал упавшую на лицо прядку. Учиха качнул головой и бесшумно спрыгнул вниз.

Какая Хината, о чём вы? Ей не достанется и десятой доли того, чем Наруто готов одарить Сакуру, и сам же Узумаки от этого будет мучиться больше всех. Саске нахмурился. Ладно Сакура, она бывает не менее упёртой, чем сам Наруто, но вот с остальными определенно стоит поговорить. В самом деле, неужели никому Хьюга не нравится?

Саске забежал в башню каге — проверить, не надо ли швырнуть в кого-нибудь табуреточкой или утащить заработавшегося Хокаге домой. Но нет, его на месте уже не было. Учиха удовлетворённо хмыкнул — расписание соблюдалось.

Дома возникла секундная заминка. Какаши посмотрел на него оценивающе так, прежде чем шагнуть ближе и, стянув маску, поцеловать. Учиха довольно муркнул, зарылся пальцами в волосы. Страстно ответил, прикусывая губы и толкаясь языком в чужой рот. Но, как оказалось, способности рационально мыслить не потерял:

— Есть бумаги, которые надо разобрать, или я могу нагло завладеть всем вниманием Рокудаймё?

— Бумаг нет, но пожрать бы не помешало, — отозвался Какаши.

Саске задумался секунды на три, потом решительно запустил руки под форменную водолазку:

— Полчаса подождет.

— Хочу тебя.

В штанах стояло, в груди — сжималось. Собственно, разглядывал он его только для того, чтобы понять, можно ли приставать сейчас или нужно немного поговорить.

Саске облизнул пересохшие губы. В умении играть голосом Какаши и раньше отказать нельзя было — мог он и запугать, и перекрыть грохот техник, отдавая команды на поле боя. Но уж точно никогда Учиха не слышал, чтобы Копирующий говорил вот так — с легкой хрипотцой и нескрываемой жаждой.

Вчера они как-то вообще не говорили, да…

Одежда — на пол, глаза в глаза. Смешать дыхание, прижать, огладить. Раздвинуть ноги коленом, втиснуться. Перебрать пальцами бархатистую нежность чужого члена. Смять жаждущие губы. Поддаться, впитывая жадно чужое дыхание…

Как оказалось, нескольких часов бумажной работы хватило, чтобы полностью восстановиться. А Саске и того меньше было надо — он моложе, темпераментнее и снова льнёт к рукам так, словно полгода провел на шпионской миссии, а не только вчера ночью довёл крепкого здорового шиноби почти до обморока. И какая кровать, о чём вы, если стена дает достаточную опору, и можно закинуть ногу на чужое бедро, прижимая ещё ближе, прижимаясь самому.