— Сколько… сколько они стоят? — буркнул муж, сердито посматривая на м-ра Чейза.

— Цены на них разные, — ответила его жена.

— Да, знаю, — сказал м-р Тик скрипучим голосом, — идешь покупать шляпу за один шиллинг одиннадцать пенсов, а там тебя уговорит человек, похожий на парикмахерскую куклу, и выходишь из магазина со шляпой, которая стоит четыре с половиной шиллинга. В действительности шляпы различаются только по своей цене, но женщины этого не понимают.

Миссис Тик слабо улыбнулась и вновь выразила желание остаться дома. Послеобеденное время она предложила провести за работой в саду. Ее супруг, свирепо взглянув на м-ра Чейза, правый глаз которого продолжал исполнять обязанности фотографического затвора, сказал, что он разрешает ей купить шляпу и лишь попросил ее помнить, что больше всего ей к лицу простота.

Остаток недели протек медленно, и м-р Тик, несмотря на крайние усилия, не мог добиться от м-ра Чейза, где именно, по мнению этого джентльмена, спрятан клад. При каждом намеке лицо м-ра Чейза расплывалось в широкую улыбку и становилось все более и более снисходительным.

— Предоставь это мне, — сказал он. — Предоставь это мне, и когда ты вернешься с приятной прогулки, то я надеюсь позолотить твою ручку тремя сотнями золотых монет.

— Но почему не сказать мне сейчас? — настаивал м-р Тик.

— Потому что я хочу сделать тебе сюрприз, — гласил ответ. — Но смотри, что бы ты ни делал, не давай своей жене повода думать, будто я замешан в этом деле. Ну, а теперь, если ты будешь приставать ко мне, то я потребую с тебя вместо двадцати фунтов, тридцать.

В субботу днем оба приятеля расстались на углу. М-р Тик, отдавая должное нетерпению своего приятеля, пытался поторопить жену, неоднократно сообщая ей снизу неправильное время. Наконец она спустилась, сияя под скромной шляпой с тремя розами, двумя бантами и пером.

— Перо это старое, — заметила она, — оно уже на четвертой шляпе, — но я очень берегла его.

М-р Тик буркнул что-то, открыл дверь и вывел жену на улицу. Настроение его повысилось от сознания, что ему предстоит день, полный приключений и, возможно, барыша. Он похвалил шляпу, а затем, к их общему удивлению, сказал комплимент, — правда очень маленький, — своей супруге.

На конце улицы они сели в трамвай и ради свежего воздуха поднялись на империал. Миссис Тик откинулась на спинку скамьи с видом наслаждающегося человека и минут десять развлекалась, наблюдая за уличным движением. Потом она вдруг повернулась к мужу и объявила, что на нее упала дождевая капля.

— Фантазия, — буркнул он.

Что-то холодное коснулось его века, на свободных скамейках послышался легкий стук и вдруг— ззззз! — полил дождь. М-р Тик вскочил и с гневным восклицанием спустился вниз вслед за женой.

— Вечно нам не везет, — с горечью сказала она. — Лучше уж нам оставаться в трамвае и вместе с ним вернуться домой.

— Глупости! — испуганным тоном возразил ее супруг. — Через минуту дождь перестанет.

Но в действительности случилось обратное. К тому времени, когда вагон дошел до тупика, лил крупный дождь. Миссис Тик прочно устроилась на скамье; куски голубого неба, видимые только глазам фанатиков и ее супруга, не поколебали ее решимости. Даже щедрое предложение м-ра Тика взять извозчика, и то потерпело крушение.

— Не к чему, — сказала она с раздражением, — не поедем же мы по саду в кэбе, а шлепать по грязи я тоже не желаю. Пойдем в другой раз. Очень жаль, но бывает хуже.

М-р Тик, полный тревоги за м-ра Чейза, безмолвно повиновался. Доехав до угла своей улицы, он остановил трамвай и бегом помчался домой, склонив голову, чтобы защититься от дождя. Но миссис Тик, озабоченная спасением своей шляпы, опередила его.

— Что с тобой? — спросила она, роясь в кармане в поисках ключа, в то время, как ее муж с грохотом взбежал на крыльцо.

— Озноб, — возразил м-р Тик, — я промок.

Он шумел, не переставая, и когда дверь была наконец отперта, так громогласно выразил свое удовлетворение тем, что он опять дома и в сухом месте, что задрожали стекла. Он с тревогой проводил глазами поднимавшуюся наверх жену.

"Как объяснит Альф, почему он дома?" — подумал м-р Тик.

Он стоял с занесенной на ступеньку ногой и напряженно прислушивался. Наверху хлопнула дверь, и вдруг по всему дому раздался дикий, душераздирающий вопль. М-р Тик инстинктивно бросился наверх и вслед за женой вбежал в их спальню, где глазам его предстала пара висящих в камине мужских ног. Пока супруги наблюдали, ноги выползли в комнату, и в камине обрисовалась спина, затем фигура повернулась, и они увидели выпачканное сажей лицо м-ра Альфреда Чейза. Миссис Тик приветствовала его появление новым диким воплем.

— Однако! — воскликнул не знавший, что сказать, м-р Тик. — Однако! Что… что ты здесь делаешь, Альф?

М-р Чейз сдул сажу с губ.

— Я… я… я неожиданно вернулся домой, — проговорил он, запинаясь.

— Да, но… что вы здесь делали? — повышающимся тоном спросила взволнованная миссис Тик.

— Я… я проходил мимо вашей двери, — начал м-р Чейз, — мимо вашей двери… к себе в комнату… чтобы немножко помыться, как вдруг…

— Ну? — сказала миссис Тик.

Даже сажа не могла скрыть страдающего взгляда, брошенного м-ром Чейзом мистеру Тику.

— Как вдруг… я услышал, что в вашем камине бьется птичка, — продолжал он со вздохом облегчения. — Так как я люблю животных, то я взял на себя смелость зайти к вам в комнату, чтобы спасти ей жизнь.

М-р Тик облегченно вздохнул, тщетно стараясь сделать это беззвучно.

— Ее бедные лапки попали в кирпичную кладку, — нежным голосом продолжал правдивый м-р Чейз, — я освободил их, и она полетела вверх по трубе.

И м-р Чейз вышел из комнаты со смущенным видом человека, которого застали врасплох в то время, когда он делал доброе дело. Муж и жена переглянулись.

— Как это похоже на Альфа! — воскликнул с восхищением м-р Тик. — Он с детства такой. Он из тех людей, которые способны броситься с Ватерлооского моста, чтобы спасти утопающего воробья.

— Напачкал он невероятно, — сказала, нахмурив брови, миссис Тик. — Придется мне весь день посвятить наведению чистоты. Везде сажа, а коврик совершенно испорчен.

Она сняла шляпу и жакет и приготовилась к работе. А внизу м-р Чейз и м-р Тик сравнивали свои впечатления и с большой горячностью пытались найти истинно виновного.

— Ну, во всяком случае, там их нет, — сказал м-р Чейз. — Я знаю это наверное. Это тоже большой шаг вперед. Слава богу, больше уж мне не придется лезть туда.

М-р Тик фыркнул.

— Есть у тебя еще проекты? — осведомился он.

— Есть, — строго ответил тот, — еще есть много мест, где можно поискать. Я ведь только начал. Бери ее почаще гулять, и не успеешь ты рта раскрыть, как найдется…

— Сажа? — насмешливо перебил м-р Тик.

— Еще одна шпилька, — с жаром заявил м-р Чейз, — и я бросаю все. Если б я не нуждался, то я бы и сейчас оставил это дело.

Он ушел к себе разобиженный и в ближайшие дни редко встречался с м-ром Тиком. Выманить миссис Тик на улицу было так же трудно, как заставить улитку покинуть свою скорлупу, но раза два или три это все же удалось м-ру Тику, зато к туалету миссис Тик каждый раз прибавлялась какая-нибудь обновка.

Прошел уже месяц со дня переезда золотоискателя, когда однажды м-р Тик, вернувшись с работы, остановился в коридоре, услышав сдержанные стоны, раздававшиеся сверху. Было так жутко, что он остановился на полпути и строгим, хоть и дрожащим голосом спросил жену, в чем дело. Единственным ответом был новый стон; собрав все свое мужество, он открыл дверь в спальню и заглянул туда. Взгляд его упал на миссис Тик, которая сидела и горестно раскачивалась на коврике перед разрушенным камином.

— Что… что с тобой? — торопливо спросил он.

Миссис Тик повысила голос до такой степени, что м-р Тик заскрежетал зубами.

— Мои деньги? — простонала она. — Исчезли все! Исчезли!

— Деньги?! — воскликнул м-р Тик, еле сдерживая себя, — какие деньги?!