- Построили ещё один.

- Ты, Алевтина, дура, а твой покойник - порядочная сволочь. Мало того, что тебя и пацанов бил, он готов был всех вас отправить на тот свет. Ну, разве я не прав? Очнись, женщина, найди себе другого, нормального мужика!

- Это ты, что ли, настоящий мужик? - с вызовом произносит она и утыкается в его пронзительный взгляд, в котором столько огня и чувствительности, что в замешательстве замерла.

- Вот что, Алевтина, у тебя появился шанс начать новую жизнь вполне спокойно и безопасно, - генерал подошёл к ней совсем близко и крепко взял за плечи. Женщина тяжело задышала, испуганно глядя на мужчину, ощущая всем телом его силу. Неожиданно он впился в её губы поцелуем, она попыталась вырваться, но он внезапно тронул её за грудь и сильно сжал сосок.

- Ты хочешь снасильничать? - задыхаясь, произносит женщина, но внезапно понимает, что хочет отдаться этому страшному человеку вся и без остатка. Она затрепетала от его ласок, обмякла и мир перевернулся.

- Понимай как хочешь, - генерал уверенно срывает с неё одежду и, не успев полностью ничего понять, Алевтина почувствовала как снизу в неё входит что-то твёрдое и огромное.

Никогда она ещё не испытывала такого наслаждения, женщина кричала и стонала, сильно прижималась к его животу, кусала губы, а он мял её в своих объятиях, совершая ритмичные толчки. Внезапно генерал налёг на неё всем телом и оплодотворил, выпуская в неё бесчисленные потоки своего семени.

Бывший бомж, Юрий Иванович Потапович, задержался у их комнаты, с жадным любопытством вслушиваясь в доносящиеся звуки, с остервенением почесал лысую голову и с усмешкой произносит: - А Семён Валентинович не промах, но жизнь, похоже, налаживается, а этот главное. Теперь и мне бы бабу найти ... но помоложе, - с этими словами спустился вниз и вышел во двор. Огляделся. Гроза пронеслась сумасшедшая, на земле виднеются тёмные пятна от ударов молний, часть деревянного забора рухнула, кое-где тлеют хозяйственные постройки и повсюду витает едкий запах дыма. Как это ни удивительно, но дом серьёзно не пострадал, кое-где крыша пробита, сейчас её латают. Почему-то офицеры серьёзно насторожены, пристально вглядываются вдаль. Вероятно, ночью что-то произошло. А где труп боксёра? У забора замер Остап, рядом утирает слёзы Яша. Юрий Иванович подошёл к ним и отпрянул от неожиданности и страха, на земле валяется оторванная рука.

- Его собаки сожрали, - с ненавистью оглянулся на стоящего в отдалении Алексея Остап.

- Очень может быть, - Юрий Иванович быстро перекрестился.

- Надо похоронить ... что осталось. Хорошо мать не видит, - всхлипнул Яша.

- Да-да, хорошо, что не видит, - кивнул Юрий Иванович, вспоминая вздохи и стоны, доносящиеся из-за двери.

Через некоторое время с крыльца спускается генерал, взгляд как всегда жёсткий, но походка несколько расслабленная. Он в спортивном костюме, а на плечи накинута тёплая куртка. Сухо поздоровавшись, он метнул взгляд на человеческую руку и нисколько не удивился, лишь качнул головой и грубо заметил: - Хватит ныть, может он всех спас от нападения, отвлёк ... так сказать.

- Что вы имеете в виду? - затрясся в гневе Остап.

- В здешних лесах объявились хищники.

- Знаю, одичавшие собаки, - с ненавистью сплюнул Остап.

- Нет, не собаки ... он знает кто именно, - мрачно усмехнулся генерал, указывая на Юрия Ивановича, и с брезгливостью добавляет: - Закопайте, что пялитесь.

- Уйдите, или я за себя не отвечаю! - сквозь зубы процедил Остап.

- Эй, сынок, а ну потише! - внезапно раздаётся голос Алевтины. Кутаясь в платок, она вышла на крыльцо. - А что вы там увидели? - она быстро направилась к ним, братья попытались её помешать, но она властно раздвинула их и замерла в ужасе.

- Его собаки растерзали, - сдерживая рыдание, произносит Яша.

Женщина, не сводя взгляда с изувеченной руки, долго стоит, затем потеряно говорит: - А руки у Пети были золотые, всё у него ладилось. Какие люди жестокие! - она кинула затравленный взгляд на генерала.

- Сочувствую, - буркнул Семён Валентинович, - если хотите, за оградой похороните, да долго не задерживайтесь, не собаки то были, хрень ещё та, даже я едва не прослезился, когда их увидел.

- И что ты увидел? - с любопытством уставился на него Юрий Иванович.

- А то не знаешь? - усмехнулся генерал. - Новая раса, но на первой ступени развития.

- Интересно, - Юрий Иванович почесал затылок.

- А мне нет, - серьёзно говорит генерал, - они людоеды .

- Кто ... людоеды? - очнулась Алевтина.

- Там, в лесу, - махнул рукой генерал, и, заметив, как женщина в испуге дёрнулась, - спокойно произносит: - Держись меня и всё будет хорошо, тебе и твоим пацанам.

- О чём это вы? - неожиданно интересуется Остап.

- Займись делом, убери это отсюда, а потом у Юрия Ивановича спроси, он всё знает, - грубо произносит генерал.

- Да что я знаю, что через какие-то Порталы к нам пролезли неведомые твари? Так это только предположение, но, к сожалению, другого объяснения нет!

- Интересно. Что за Порталы? - с мрачной усмешкой спрашивает генерал.

Юрий Иванович потрогал лысину, видно мёрзнет без прежней шапки волос, неожиданно перекрестился и тоном нудного профессора, произносит: - У меня нет желания читать вам лекции, всё равно не поймёте, одно скажу, мир, в котором мы жили, не один. Видели матрёшку? На первый взгляд она одна, а башку свинтишь, на свет выползает другая баба и до бесконечности. Так вот, с нашего мира, посредством солнечной вспышки, сорвали голову, и к нам хлынули переселенцы с других уровней. Всё очень просто. Теперь бы узнать, если это был процесс стихийный, то мы, может быть, ещё выживем, а если кто-то им руководит, чтобы нас вывести как блох у собаки, то нам кранты.

- Посопротивляемся ещё! - злобно громыхнул генерал.

- Какие блохи? - округлила глаза Алевтина.

- Всякие, а самые кусачие, это бабы, - хохотнул Юрий Ивановиич.

- Ничего не поняла, - искренне заявила Алевтина, беспомощно переводя взгляд то на сыновей, то на генерала.

- А если я скажу, что всё это сделал Бог за грехи наши? - ухмыляясь, произносит Юрий Иванович.

Женщина встрепенулась, быстро перекрестилась и подавленно заявила: - Тогда понятно ... грешники мы ... особенно я, - и украдкой глянула на генерала, дыхание стало глубоким, и внезапно сладко заныл низ живота.

- Успокойся, ты обыкновенная баба, таких немало, - понимающе произносит Семён Валентинович, - лучше пойди, займись хозяйством.

Женщина кинула быстрый взгляд на оторванную руку и неожиданно сухо произносит: - Плохим он был мужем и отцом, надо мной измывался, вас с раннего детства "драл, как Сидоровых коз" ... может всё и к лучшему, что так случилось, - цинично произносит она.

- Ты что говоришь, мать?! Он же был нашим отцом! - возмутился Остап, по его лицу пошли красные пятна.

- Да он никогда не считал вас своими детьми ... поэтому и порол почти каждый день! - с гневом воскликнула женщина. - Не хороните эту ... запчасть, выбросите на помойку! - внезапно сорвалась она на крик и резко отвернувшись, ушла в дом.

- Нет, это не по-христиански, - задумался Остап.

- Надо похоронить и, забыть о нём! - неожиданно твёрдо говорит Яша, слёзы у него быстро высохли, и стоит бледный как смерть, видно вспоминая слова матери и свою жизнь.

- Вот и ладненько, - улыбнулся генерал, - действуйте, волчата.

Остап напрягся и кинул враждебный взгляд на Алексея и с нескрываемой злобой произносит: - А его я всё равно убью!

- Не советую, - улыбнулся генерал, - да и не получится у тебя. Исподтишка ведь не нападёшь, не по-мужски, а в прямой схватке он переломит тебе шею как курёнку. Да и сам подумай, услугу он вам оказал ... мать освободил. Так что подумай на досуге, умерь свой гнев. Жизнь, она непростая штука, а месть для некоторых индивидуумов вещь важная, но не в этом случае. Ты меня понимаешь?

Остап насупился и ничего не сказал в ответ, кивнул Яше. Они положили руку на тряпку и понесли к дикой яблоне.