Но тяготы пустынных дорог казались несносными этим малодушным людям, и они возроптали. Хлеб ангельский ел человек, послал Господь им пищу до сытости (Пс. 77, 25), а израильтяне говорили: Душе нашей опротивела эта негодная пища (Чис. 21, 5). Из жалких рабов стали они свободными людьми, но быстро позабыли тяжкий, бессмысленный труд на строительстве египетских городов и пирамид, побои и ругань надсмотрщиков. Они помнили только, что в Египте кормили их жирным мясом с острыми приправами. И говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта? (Чис. 21, 5). Так оскорбляли они Всевышнего, пока не пришла беда. Полчища ядовитых змей выползли из нор и стали жалить израильтян, множество народа в страшных муках умерло от змеиных укусов.
По внушению Божию пророк Моисей – вождь израильтян, сколотил своего рода крест и прибил к нему медное изображение змея. И произошло чудо! Это мертвое изваяние стало лекарством от яда живых гадин: Когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис. 21, 9).
В чем же заключалось врачующее действие медного змея? Обладал ли этот истукан сам по себе какой-то магической силой? Нет, совершенно иначе происходило исцеление от смертельного яда. Смотря на медного змея, человек вспоминал живых змей – наказание ему за оскорбление Божества – и оплакивал свое преступление. Человек каялся – и Всемилостивый Господь исцелял его от змеиного яда, вкравшегося в душу, а затем поразившего тело.
На первое грехопадение, повлекшее за собой неисчислимые беды, соблазнил Адама и Еву «отец лжи» – диавол, принявший в раю вид змея. И вот теперь пригвожденной к высокому шесту, словно ко кресту, безжизненной статуей змея Господь прообразовательно показывал – грех может и должен быть умерщвлен, чтобы человек спасся, обрел жизнь. Так впервые в Священной истории, пусть и несколько прикровенно, появился прообраз Животворящего Креста.
Этот же образ явился в ветхозаветные времена знамением победы. Когда Израиль сражался с Амаликом, святой пророк Моисей стоял на горе, воздевая руки, подобно распятому на кресте. Пока руки пророка оставались поднятыми, его народ одолевал врага, но когда святой Моисей от усталости опускал руки – побеждали амаликитяне. Тогда двое священников стали поддерживать пророка Моисея. И были руки его подняты до захождения солнца (Исх. 17, 12), и была победа над врагами. В память о торжестве святой Моисей воздвиг жертвенник, назвав его «Иегова Нисси» – «Господь знамя мое». То было знамя и предзнаменование победного Креста Господня.
Впрочем, короткую память имел израильский народ. Шли времена, и израильтяне – иудеи позабыли, что означает крест и прибитый к нему медный змей. Это племя привыкло обращаться к Всевышнему только в беде и нередко изменяло Богу в благополучии. (Впрочем, можем ли и мы с вами «положа руку на сердце» с чистой совестью сказать, что ничего за собой подобного в своей душе не замечали… Таков всякий потомок Адама в той или иной степени своей глубины.) Обличая же их нечестие, святой царь-пророк Давид восклицает: Льстили Богу Всевышнему устами своими и языком своим лгали пред Ним; сердце же их было неправо пред Ним, и они не были верны завету Его. Но Он, Милостивый, прощал грех и не истреблял их, многократно отвращал гнев Свой и не возбуждал всей ярости Своей. И снова искушали Бога, отступали и изменяли, как отцы их, обращались назад, как неверный лук (Пс. 77, 36–38, 56–57).
Змеи, явившиеся вслед за грехом, убивали израильтян в пустыне, и пророк Моисей прибил ко кресту неживое изображение змея – образ смерти греха. Но сыны Израилевы любили грех – потому стремились прибегать не к Богу Праведному, а к идолам. По прошествии времен они извратили смысл сделанного святым Моисеем образа: стали поклоняться не убившему грех кресту, а висящему на нем змею, именуя его «Нехуштан» – «Медный бог». То было близко к поклонению сатане. И благочестивый царь Езекия вынужден был уничтожить этого медного змея, чтобы пресечь мерзкое идолопоклонство.
В древности казнь на дереве являлась страшным проклятием. Ветхий Завет гласил: Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве (Втор. 21, 23). Отчаянных грабителей и убийц, заговорщиков, чьи умыслы угрожали всему народу, – вот кого приговаривали к такой ужасной смерти. Эта казнь считалась осквернением самой земли, казненный лишался самого имени человека, и его старались как можно быстрее предать забвению. Так святой пророк Моисей выставил на позорище медного змея – мертвый образ живых змей. И эту-то позорную казнь избрал для Себя добровольно идущий на смерть Иисус Сладчайший, Единый Безгрешный, – избрал Своей волею, сказав: Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому (Ин. 3,14).
Дерево казни являлось жутким знаком проклятия Божия. Это было древо проклятия. Однако сердце человечества хранило память и об ином дереве – Дереве жизни, которое некогда Господь насадил посреди рая. Вкушая его плоды, люди причащались бессмертия и вечного счастья. Увы! Поддавшись внушениям змия, они лишились этого блаженства: изгнав отступников, поставил Господь Бог на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к Дереву жизни (Быт. 3, 24).
Души человеческие томились по утраченному небесному счастью, искали и не находили тропу к дереву вечной жизни в Царствии Небесного Отца. И взывал святой царь Давид: Дай боящимся Тебя знамение, чтобы они смогли убежать от лица лука (Пс. 59, 6); и восклицал премудрый царь Соломон: Благословенно дерево, чрез которое бывает правда (Прем. 14, 7).
Ветхозаветные праведники знали, что Вселюбящий Творец не навсегда отвернулся от падшего создания Своего. Человечеству был от Бога обещан Мессия – Избавитель, Спаситель мира. Возвращенным людям деревом вечной жизни должно было стать подножие Сына Человеческого, о котором святой пророк Исаия предвозвещал: Кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Его, – и он прославит подножие ног Его (Ис. 60, 13). Кипарис, чей запах благоуханен, стройно и прямо устремляющийся в небеса, высоко возносящий свою вершину. Из него был сделан столб креста Господня. Певг – сосна. Она стала материалом поперечины для рук. Кедр – этого дерева избегают змеи, оно внушает им какой-то ужас, ни одной ядовитой гадины не встретишь там, где растут кедры. Кедр стал подножием ног Искупителя.
Когда палачи готовились распинать Иисуса Христа, для своего жестокого дела они брали те бревна и доски, какие первыми попадались под руку. Крест Христов был сделан из древесины кипариса, кедра и сосны – так сбылось древнее пророчество. Миру являлся Животворящий Крест Господень – Жертвенник, окропленный Пречистой Кровью Спасителя. Это святое подножие Сына Человеческого благоухало праведностью, отгоняло и посрамляло бесов, несло на себе Плод вечности – Тело и Кровь Христовы, даруемые людям во исцеление души и тела, доныне питающие верных на пути в Царствие Небесное. Вот истинное дерево бессмертия, данное Всещедрым Создателем роду христианскому.
Подвергая казни своих преступников, покрывая имена злодеев позором, ветхозаветные люди не понимали и не хотели понять, что каждый из них – такой же злодей и преступник: все прокляты и отвержены Богом, обречены смерти и аду. Грехопадение первых людей заразило мерзостью греха сердца всех их потомков. Даже те, кто не творил явное зло, в душе были пронизаны этим ядом. Пусть кто-то не совершает убийств, но тайно кипит гневом на недругов и скольких бы он умертвил, будь на то его злая воля? Пусть кто-то на вид целомудрен, но в душе услаждается гнусными похотями и в каком диком разврате погряз бы, будь к тому возможность? Сколько гордыни и чванства, честолюбия и корыстности, ненависти и плотоугодия в сердцах человеческих, – так что и внешне благопристойные люди похожи зачастую на крашеные гробы, которые, по словам Господа Иисуса Христа, снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 27). Мерзость пред Господом – помышления злых (Притч. 15, 26), – говорит Священное Писание. Список преступных помыслов и дел человеческих – это «рукописание» наших грехов поистине чудовищно и становится все чудовищнее с каждым годом, с каждым днем, с каждым часом, будучи вдохновляемо диаволом. Кто же способен был примирить Правосудного Бога с нечистыми, преступными созданиями? Какая жертва могла быть принесена, какой подвиг мог быть совершен слабым человеком, чтобы разорвать страшное «рукописание» греха, искоренить первородную порчу, спасти людей от рабствования диаволу и примирить их с Творцом?
