– Ш-ш-ш, только не говори израильтянам! Сова убила петуха – у них появится еще один повод, чтобы напасть! Сова в Ливане убила петуха, и правительство это допустило! А ну бегом уходите с мостов!
Вся семья рассмеялась. Аниса была напугана и больше не говорила о сове с петухом.
* * *
Почему совы никогда не устраивают брачных игр под дождем? Слишком сыро, чтобы ух-хаживать.
– Почему она «проблемная»? – Аниса наблюдает, как Блодавет раскачивается на жердочке.
Иззи с нежностью смотрит на сову.
– Ну, мы приобрели ее для совиного шоу, но она плохо поддается дрессировке – шипит на дрессировщиков, норовит клюнуть. Также она очень ревностно защищает свою территорию и не подпускает самцов, поэтому мы не можем использовать ее для разведения.
Иззи протягивает Блодавет кусочек сырой курятины, и птица его невозмутимо проглатывает.
– Но ты ей нравишься, – делится наблюдением Аниса.
Иззи печально улыбается.
– Я ее не дрессирую. Легко любить людей, которые от тебя ничего не требуют. – Иззи молчит, глядя на Блодавет с преувеличенной осторожностью. – Или, по крайней мере, легко относиться к ним без злобы.
Когда Аниса решает вернуться к своему классу, Иззи пишет на клочке бумаги «Мабиногион», приглашение приходить еще и бегло рисует голову совы внутри пятилепесткового цветка.
* * *
Большинству сов свойственен половой диморфизм: самки обычно крупнее, сильнее, оперение у них ярче, чем у самцов.
Аниса совсем не похожа на свою высокую, красивую мать. У матери каштановые волосы, прямые и тонкие, светлая кожа. Аниса привыкла, что когда их видят вместе, спрашивают: «Тебя удочерили? Это твоя мачеха?» Но из-за новой работы матери в университете они теперь редко выходят куда-нибудь вместе. И в самом деле, после переезда в Глазго мать почти не бывает дома из-за вечерних занятий и обязанностей на факультете.
– Что ты читаешь? – после торопливого совместного ужина спрашивает мать, надевая пальто.
Аниса, подобрав под себя ноги, сидит на диване с библиотечным экземпляром «Мабиногиона». Мать выглядит озадаченной, но, кивнув, желает спокойной ночи и уходит.
Аниса читает, как Мат, сын Матонви собирает цветы дуба, ракитника, таволги и делает из них женщину. Аниса лениво думает о том, из каких цветов можно составить ее саму.
* * *
Совы обитают на всех континентах, кроме Антарктиды.
Так называемая война продлилась чуть больше месяца, и уже в августе Аниса узнала слово «перемирие». Как только восстановили аэропорт, отец посадил ее в самолет, улетающий в Лондон.
Прежде чем отправить Анису в школу, мать отвела ее в сторону и сказала:
– Если тебя будут спрашивать, откуда ты, говори, что из Англии, хорошо? Ты здесь родилась. Имеешь полное право тут находиться.
– Папа родился не здесь. – От несправедливости у нее защипало глаза и к горлу подкатил ком. – Поэтому он не приехал? Ему не разрешили?
Аниса не помнит, что ответила мать, но она, конечно, что-то сказала. Хотя уж точно не то, что отца они увидят только спустя три года.
* * *
Валлийское название сов означает «лицо как цветок».
Когда Иззи сказала, что Блодавет была сделана из цветов, Аниса представила розы и лилии – цветы, постоянно упоминающиеся в английских книгах, которые ее заставляют читать по литературе. Но в «Мабиногионе» даже сами названия цветов, из которых сделали Блодавет, кажутся странными – что это за цветок такой «ракитник»? Но Анисе это нравится, нравится то, что в Блодавет нет ничего знакомого и предсказуемого.
Аниса начала самостоятельно изучать валлийский, главным образом чтобы узнать, как произносятся все эти имена в «Мабиногионе». Ей нравится, что этот язык похож на английский, но звучит как арабский; нравится, что ей никто его не преподает, не критикует произношение и не просит ради забавы что-нибудь сказать. Ей нравится, что единичное «f» произносится как «в», а «w» – гласная; нравится, что в простом на первый взгляд алфавите таится столько секретов.
Она теперь ездит в совиный центр каждые выходные и, если ей удается поделиться с Иззи и Блодавет новыми сведениями из «Мабиногиона» в обмен на какой-нибудь факт о совах, чувствует так, будто выполнила домашнее задание.
* * *
Латинское название отряда совообразных – Strigiformes – происходит от слова «ведьма».
В первый год учебы Анисы в английской школе к ней, пока учительница стояла спиной к классу, повернулась веснушчатая золотоволосая девочка и спросила, жив ли ее отец.
– Да! – Аниса посмотрела на нее в упор.
– Мама сказала, что твой папа, наверное, умер. На войне. Потому что там, откуда ты приехала, вечно воюют.
– Это неправда.
Веснушчатая девочка прищурилась.
– Моя мама говорит другое.
Сердце Анисы забилось чаще, руки задрожали. Она возненавидела эту глупую девочку-пирожное как никого в своей жизни. Девчонка пожала плечами и отвернулась.
– Может, ты просто не понимаешь по-английски.
Внутри Анисы будто распрямилась пружина. Она встала со стула и толкнула девчонку, ощутив разряд статического электричества в момент, когда они соприкоснулись кожей. Веснушки девочки растворились в залившем ее лицо румянце и, вместо того, чтобы возмутиться грубостью Анисы, она закричала:
– Фу! Она током бьется!
В памяти Анисы сохранился выговор учительницы и наказание, а весь остальной год стерся, осталась только приносящая злобное удовлетворение картина: испуганные голубые глаза веснушчатой девочки на изрядно покрасневшем личике.
Аниса научилась придавать себе опасный вид, научилась скупыми взглядами, жестами, намеками отпугивать других, и ее оставляли в покое. Она была Девочкой-которая-Приехала-с-Войны, Девочкой-чей-Отец-Умер, Девочкой-с-Силами. Однажды ее попытался поцеловать мальчик, а она оттолкнула его и, глядя ему в глаза, замахнулась пустой рукой и швырнула в него поток воздуха. Мальчик два дня не ходил в школу. Когда он наконец появился и сказал, что подхватил простуду, все решили, что это вина Анисы. Если кто-нибудь из учеников просил ее умышленно наслать болезнь, чтобы прогулять экзамен или занятия, она усмехалась, ничего не отвечала и уходила.
* * *
У сов очень узкое поле зрения. Они компенсируют это тем, что поворачивают голову на двести семьдесят градусов.
Иззи осторожно опускает руку на защищенное перчаткой запястье Анисы, прицепляет привязь к свисающему кольцу и смотрит, как Блодавет беззаботно перепрыгивает на предплечье Анисы. Аниса выдыхает и усмехается. Иззи усмехается в ответ.
– Даже не верится, насколько она смирная. Ей с тобой удивительно спокойно.
– Наверное, это потому, что я в самом деле ничего от нее не требую, – подтрунивает Аниса.
– Наверное, – соглашается Иззи. – Или же потому, что ты твердишь о том, как сильно ненавидишь Мата, сына Матовни.
– Фу, подколола!
Иззи смеется, и Анисе нравится ее смех и как она при этом запрокидывает голову. Нравятся густые и жесткие волосы Иззи и то, что она по-разному их укладывает – сегодня они наполовину подобраны под белый с фиолетовым шарф, падающий на спину букетом.
– Он самый плохой, – продолжает Аниса. – Рвет цветы и велит им стать женщиной, а как только та делает что-нибудь ему не по нраву, превращает ее в сову. Как будто... как будто он должен управлять ее сказкой, а для этого нужно менять ее облик.
– Что ж. Справедливости ради – она же пыталась убить его приемного сына.
– Он заставил ее выйти за него замуж! И он тоже был ничтожеством!
– Ты так хорошо во все это вникла.
– Просто... – Аниса, прикусив губу, смотрит на Блодавет и слегка приподнимает ее, чтобы переместить на руке. Сова раскрывает роскошные крылья и устраивается удобнее. – Иногда мне кажется... что кто-то собрал меня из разных случайных частей и назвал девочкой, а потом Анисой, а потом... – Она пожимает плечами. – Не важно.