Теперь, после того, как она перешла на «вы», он должен, как раньше, шутливо напомнить ей, что они уже побывали в постели, и тем самым разрушить барьер, вставший между ними. Но Игорь не заметил намека Марго или сделал вид, что не заметил. А Марго поняла, почему ее всегда коробила его вежливая форма обращения — они были не чужими друг другу… Были…

— Ну что ты! — серьезно произнес он. — Я вполне заурядный тип. Я, например, действительно собирался все бросить и уехать, но потом понял, что заварил такую кашу, которую расхлебать смогу только сам. И я не раз непростительно ошибался. Так что у меня масса недостатков, как и у любого вокруг.

Он совершенно изменил тон своего общения с ней. Больше не подтрунивал над ней и не выставлял себя самым умным и идеальным. Но лучше бы ей опять терпеть его ядовитые насмешки, чем корректное, учтивое обращение.

Марго с почти естественной непринужденностью, которая давалась ей с величайшим трудом, пересказала ему новости последних дней. У них в институте новый ректор, их прежний декан. Сейчас, пока длятся зимние каникулы, ремонт классных комнат идет полным ходом и закончится к началу семестра. А в веселом городке у реки переоборудование уже закончилось, и бесплатные путевки на новую студенческую турбазу были розданы всем желающим. Надя с Николаем поехали, даже не побоявшись захватить с собой свою маленькую Маргаритку, потому что удобства там на высшем уровне. Не сказала Марго, почему она не поехала сама — ей хотелось увидеться с Игорем и узнать, как он к ней относится. И еще она сказала, что ректор уже пригласил к ним в институт нового преподавателя рисунка и живописи. Но об Артуре она пока упоминать не могла, как и говорил он, это не так легко забывается. А почему она не поехала отдыхать, Игорь должен был спросить сам, но и тогда она вряд ли ответила бы ему: нельзя навязываться людям со своей любовью, тем более, что и узнавать о его чувствах нечего — и так все ясно. Морально Марго держалась на высоте, а вот физически ей становилось все хуже, и приходилось очень стараться, чтобы сидящий рядом мужчина не замечал этого — ведь ей так плохо потому, что он ее любит. Запах бензина в машине был просто невыносим, как только она могла терпеть его раньше! И было так жарко. Марго сняла шубу, но все равно обливалась потом. Она опустила стекло дверцы, подставила лицо под холодную струю воздуха, но и это не улучшило ее самочувствия.

— Разве в машине жарко? — Игорь как-то странно взглянул на нее.

— Жарко и душно, — ответила Марго и, чувствуя, как на нее наплывает дурнота, попросила: — Пожалуйста, останови.

Она вышла, и ее пронзил мороз, но все равно радужные огненные круги вертелись перед глазами, а снег, такой ослепительно белый, постепенно темнел и стал совсем черным. Марго почувствовала, что падает, но не упала. И ей стало вдруг тепло, какие-то звуки, кажущиеся родными и знакомыми, прорывались к ней сквозь звон в ушах, и от них становилось легче. Она ощутила прилив сил, радужные круги, потускнев, исчезли, а снег снова стал белым, и солнце опять ярко светило, прогоняя недавно нахлынувший мрак.

— Все хорошо, родная моя, успокойся, все хорошо, — услышала она голос Игоря и обнаружила, что он держит ее в объятиях, а на ее плечи накинута его куртка.

Увидев, что она пришла в себя, он усадил Марго в машину и протянул ей бутылку минеральной воды.

— Выпей, тебе станет лучше, — сказал он.

— Вероятно, я переволновалась, — призналась она.

— Было отчего. — Он наконец-то иронично усмехнулся. — Но мне кажется, дорогая, дело совсем не в этом. Скажи… Как же мне поделикатнее спросить тебя? Видишь ли, мое хамство, которое ты всегда так усиленно подчеркивала, в самый неподходящий момент уступает место непреодолимой застенчивости.

— Что ты хочешь сказать? — не поняла его Марго.

— Да, с тобой приходится говорить напрямик. Намеков и подтекста ты, несмотря на мое благотворное влияние, по-прежнему не понимаешь.

Марго понимала одно — под ерничаньем и язвительностью в разговоре с ней он скрывает обычно свои истинные чувства. И она теперь старалась скрыть радость, как только что скрывала боль.

— А прямо и начистоту со мной говорить нельзя? — ласково спросила она.

— Можно, — ответил он. — Ты не беременна, любимая?

— Конечно, нет, — отмахнулась Марго, занятая только одной мыслью — он опять назвал ее любимой. — Этого не может быть. Мой муж всегда предохранялся, он… — Она осеклась, пораженная догадкой, и отвела взгляд. Действительно, у нее уже три недели задержка, а она совсем забыла об этом, занятая своими переживаниями.

— Да, вероятно, ты прав, — улыбаясь, сказала она.

— Ты рада? — Игорь напряженно смотрел на нее.

— Конечно, — честно призналась Марго. Ведь даже если он ее бросит, у нее останется его ребенок. Марго не сомневалась, что это будет сын. Значит, она навсегда сохранит его для себя, несмотря на то, что его самого с ней не будет.

— А когда он родится, я буду просто счастлива, — добавила она, решив для себя создавшуюся проблему.

— Думаю, что твой муж будет не менее счастлив.

Она ошиблась: Игорь был на самом деле безразличен к ней. Он даже делает вид, что ни о чем не догадывается. «Это твой ребенок!» — хотелось крикнуть ей, но что бы это изменило?

Марго отвернулась к окну, чтобы он не заметил, как она сдерживает слезы.

— На этот раз ты действительно отстал от жизни, — усмехнулась она, вспоминая их первый разговор в баре. — Я больше не замужем. Мы с Артуром разошлись. — Она посмотрела в глаза Игорю, и ее лицо осталось спокойным. — У моего ребенка не будет отца. Я воспитаю его одна.

Она говорила твердо, чтобы он ни о чем не беспокоился. Он не любит ее, и она не станет осложнять его жизнь. Но он все равно будет чувствовать себя виноватым и мучиться из-за того, что его ребенок растет где-то на стороне.

— Я никогда не обращусь за помощью к его отцу. Я даже не скажу ему об этом, — заявила она.

Игорь недовольно и недоверчиво поморщился.

— Нет, я смогу, я справлюсь одна! — бросилась уверять Марго.

— О, я верю, верю! — Он поднял руку, жестом останавливая ее. — Я не о том. Я лишь хотел заметить: скрывать от мужчины то, что собираешься рожать от него, непорядочно. И еще — говоря о муже, я имел в виду не Артура.

— А что же ты имел в виду? — недоуменно уставилась на него Марго. И это он говорит о непорядочности!

— Не что, а кого. — Игорь назидательно поднял палец. — Мужем, дорогая, может быть только одушевленный предмет. Например, я.

— Если бы ты был одушевленный, у тебя была бы душа, и ты не издевался бы так надо мной, — тихо возразила Марго.

— Я просто завершаю твое перевоспитание экстренными методами, дорогая. Ведь вместо положенных девяти месяцев у меня теперь лишь семь с половиной. А перед моим ребенком должна предстать идеальная мать. Да и мне не нужна жена, которая стреляет в меня и даже не считает нужным извиниться, — объяснил он, глядя на дорогу.

— Но кто тебе сказал, что мне нужен муж, который только и умеет перевоспитывать меня? Кто тебе сказал, что я соглашусь выйти за тебя замуж? — поинтересовалась Марго.

— А твоего согласия, любимая, никто и не спрашивает, — засмеялся Игорь. — У тебя нет выбора. Ты проиграла и должна исполнить мое желание. — Он достал из отсека панели управления знакомую Марго записку и протянул ей.

«Ты будешь моей женой», — прочла она и, забыв о правилах дорожного движения, изо всех сил сжала Игоря в объятиях.

Машину занесло, и он резко затормозил.

— Ты в порядке? — поворачиваясь к Марго, встревоженно спросил он, но тут же побледнел и откинулся на спинку сиденья, тяжело переводя дыхание.

— Да. — Марго поняла, что потревожила еще не зажившую рану.

— Придется мне опять связать тебя, дорогая. — Он смеялся, и Марго поняла, что ему лучше. — Теперь я должен заботиться не только о своей жизни, но и о жизни своего ребенка, так что мне нужно быть вдвойне осторожным. А у тебя, родная, мания величия. О тебе я и не думал.