— Да! — Она невозмутимо улыбнулась ярко-красными накрашенными губами. — Не ожидала… Извините, что помешала… Но ты же сам позвонил, Артур, и назначил встречу в шесть. Так что я не виновата. Нужно было предупредить меня, если у тебя изменились планы насчет того, с кем сегодня провести вечер. Я не меньше твоего дорожу временем и сегодня передвинула съемку на телевидении. Думаешь, мне легко было объяснить это Кроку, который мне ее устроил?

Она пошла к двери, Марго бессмысленно разглядывала ее длинные ноги, почти не прикрытые короткой юбкой красного костюма.

— Полин, подожди, — выпуская Марго, бросился к ней Артур.

— Чао, Артур! Желаю приятно провести вечер. — Полина взялась за ручку двери.

— Полин, не уходи, — Артур схватил ее за руку. — Ты не поняла…

— Мальчик мой, у меня нет времени выслушивать твои объяснения. Я отодвинула съемку на час, и пока мы разберемся и я начну что-то понимать, мне все равно будет нужно уехать. В следующий раз, если он, конечно, будет, сделай так, чтобы мне не нужно было разбираться в твоих отношениях с другими женщинами.

В красивых глазах Полины не было улыбки, и ее хрипловатый голос звучал холодно.

Артур отпустил ее руку, и она скрылась за дверью, аккуратно притворив ее за собой. Марго услышала, как застучали по лестнице ее каблучки и заскрипели ступеньки. «Как она может так разговаривать с ним? И он терпит такое обращение», — подумала Марго.

Художник подошел к дивану и сел на него, вытянув ноги и по обыкновению скрестив руки на груди. Он смотрел на Марго, продолжающую растерянно стоять посреди мастерской в нижнем французском кружевном белье, и вдруг неудержимо расхохотался. Марго подумала, что он сошел с ума. Она ожидала, что Артур наговорит ей кучу неприятных слов и потом вышвырнет из мастерской, а он сидел и смеялся.

— Идите сюда, госпожа студентка, — сказал он. — Присаживайтесь рядом. Только накиньте хоть что-нибудь. Я видеть не могу эту пакость, которую вы на себя нацепили. Или снимите ее совсем. Что только подумала про меня Полин, увидев со столь безвкусно одетой дамой.

— Извините, Артур Викторович. Я не знала, что вы ждете Полину, — лепетала Марго, направляясь к ширме.

— Маргарита, — окликнул ее Артур. — Идите сюда.

Она послушно подошла к нему, заливаясь краской. Он снял с гвоздя свой рабочий синий халат и сам накинул его девушке на плечи, а потом притянул ее и усадил к себе на колени. Артур продолжал улыбаться, и в его глазах не было и тени того глубокого гамлетовского трагизма, который Марго привыкла видеть в них.

— Зачем вы пошли одеваться? — спросил он. — Вы сорвали мне приятный вечер, выставили своей настырностью мою любовницу. Придется вам ее заменить. Я твердо решил, когда стал работать в вашем институте, что не буду иметь дела со студентками, но что мне остается делать, если они сами соблазняют меня?

Он положил руку на голову Марго и погладил ее по волосам.

— У тебя красивые волосы, малышка, — сказал он. — А таких изумрудных глаз я не видел ни у кого. Придется мне помучиться, когда я стану смешивать краски, чтобы нарисовать их.

Он приблизил к себе ее лицо и поцеловал долгим страстным поцелуем. Марго заметила, что его взгляд понемногу начинает терять осмысленность. Все было так, как она мечтала, но ей что-то не нравилось в происходящем, и, честно говоря, ей не нравилось даже, как он целуется — в этом не было ничего необычного, так целовались все, с кем она проделывала это раньше, и, как всегда, это не произвело на нее особого впечатления. И говорил он тоже, как все, а ей казалось, что в его словах и поцелуях будет что-то особенное, что-то новое, неповторимое.

— Так что ты хотела мне сказать перед тем, как появилась Полина? — отрываясь от нее, спросил он. — Ты что-то говорила о моих глазах и своем чувстве ко мне?

Маргарите почему-то было неприятно слушать его, и она попыталась высвободиться и встать, но Артур удержал ее.

— Что ты, малышка? Я ведь пошутил. — Он снова притянул ее к себе и стал целовать ее. — Ты тоже мне нравишься, — прошептал он.

— Вы любите меня? — уклоняясь от его поцелуев, спросила Марго.

— Что? Ах, да, конечно, конечно, люблю! — продолжал шептать он, водя по ее спине в поисках застежки бюстгальтера. Наконец он снял его и отбросил в мусорную корзину.

— Больше не хочу видеть это безобразие, — сказал он. А потом наклонился к ее груди и прижался к ней губами. Марго чувствовала, как отросшая за день на его щеках щетина слегка царапает ее кожу, ей было чуть больно и неприятно, но она боялась пошевелиться.

Он сказал ей, что любит ее. Она добилась своего. И теперь нужно лишь окончательно сблизиться с ним, чтобы на всю жизнь привязать его к себе. И если происходящее сейчас почему-то не совсем нравится ей, причина, должно быть, в том, что она не привыкла к этому. Марго сама, обхватив руками его голову, подняла его лицо и поцеловала в губы. А руку положила себе на грудь, чтобы он гладил ее, как делал это учитель физкультуры, тогда ей очень нравилось это. Так и в самом деле оказалось гораздо приятнее. Она видела его глаза, огромные и черные, а его нежная ладонь ласкала ее грудь, пробуждая в Марго сладострастие. И глаза Артура становились все огромнее, Марго чувствовала, как ее затягивает в их черноту. Она отвечала на его поцелуи, радуясь тому, что умеет это делать, и не совсем понимая, зачем люди это придумали. Вероятно, для того, чтобы доказать другому свое расположение. Потом она сама помогла ему снять свитер. И вот они уже лежат на диване, и она чувствует ладонями нежную кожу его тела. Она сама сбросила трусики, опасаясь того, что случится что-нибудь, и он передумает вступать с нею в близость, которая так необходима ей. Но пока все шло так, как она и представляла себе в те долгие дни, когда Артур не обращал на нее внимания. Но он сам сказал, что не хотел заводить отношения со студентками и все же не удержался, теперь он почти принадлежит ей. И она замирала от радости, потому что он лежал рядом и, слыша над ухом его частое дыхание, шептала ему какие-то заветные, сокровенные слова.

Вдруг она ощутила на себе тяжесть его тела и удивилась — он выглядел таким хрупким, а весил так много. Но Марго не стала показывать, что это ей не нравится — она выдержит все, все, что он станет делать с нею. Ведь она любит его и только таким образом сможет отдать ему себя, а его сделать своим. Марго вскрикнула, она вдруг почувствовала тупую, давящую в самом заветном месте боль. Эта боль словно пронзала ее насквозь, она инстинктивно воспротивилась ей, сжалась, и тут же мужские руки, обнимавшие ее, отпрянули. Боль прекратилась, и ей стало легко — Артур отпустил ее и сел на диване. Марго, удивившись, тоже села. Неужели это все и есть любовь? Тогда к чему столько разговоров, фильмов, стихов и песен, воспевающих ее? Она старалась скрыть свое разочарование и жалобно улыбнулась Артуру.

— Не понял! — резковато спросил он, все еще тяжело дыша. — У тебя что, никого до меня не было?

— Не было, — снова обнимая его за шею, прошептала Марго. Она не понимала, что же его рассердило.

Но он почти грубо разжал ее руки.

— А я-то думал… Ты вела себя так, словно у тебя был не один десяток мужчин, — произнес он, поднимаясь с дивана и натягивая брюки. — Маргарита, — почти смущенно добавил он. — Проверь, не идет ли у тебя кровь.

— Что? — непонимающе спросила Марго.

— О Господи! Надо же было связаться с детским садом! Мало у меня других проблем! — недовольно воскликнул он.

Марго, догадавшись наконец, о чем он ее спрашивает, покраснела.

— Нет, — проверив, ответила она.

— Ты уверена? — почти радостно спросил Артур.

— Да, — сказала Марго.

— Слава Богу, я вовремя догадался, — облегченно вздохнул он. — Вот что, Маргарита, ты сама сказала мне, что крови нет, а стало быть, между нами ничего не было. Ты согласна?

— Ничего не было? — переспросила Марго.

— Да, ты как была девушкой, так и осталась. Так что никаких претензий у нас друг к другу быть не может. Да? — Артур сам принес из-за ширмы одежду Марго и протянул ей.