- Возможно, для тебя. А для меня в этом смысла не больше, чем в шайке парней с рыбьими хвостами и зелеными усами. Вот почему я никогда не мог понять, что творит мое подсознание. Приходится использовать символическую логику, а символы... В общем, заткнись! - потребовал вдруг Гэллегер. - Чего это ради я буду спорить с тобой о семантике?

- Ты сам начал, - сказал Нарцисс.

Гэллегер одарил робота неприязненным взглядом и вновь повернулся к загадочной машине, продолжавшей пожирать землю и петь о больнице Святого Джекоба.

- Интересно, почему она играет именно эту песню?

- Но ведь ты всегда поешь ее в пьяном виде, разве не так? Особенно в ванной.

- Мне это ничего не говорит, - буркнул Гэллегер и начал изучать машину.

Устройство работало гладко, быстро, выделяя большое количество тепла и слегка дымя. Гэллегер нашел отверстие для смазки, схватил старую масленку и капнул из нее. Дым исчез, а вместе с ним пропал слабый запах паленого.

- Из нее ничего не выходит, - сказал Гэллегер после долгой паузы.

- А там? - показал робот.

Гэллегер осмотрел быстро вращающийся диск с канавкой. Сразу за ним на гладкой поверхности трубки виднелось небольшое круглое отверстие. Однако не было заметно, чтобы из трубки что-то выходило.

- Передвинь выключатель, - сказал Гэллегер, и Нарцисс выполнил распоряжение. Отверстие закрылось - диск остановился. Тут же все прекратилось. Музыка стихла, щупальца, протянутые за окно, перестали мельтешить и сократились до своей прежней длины.

- Гмм, конечного продукта явно нет, - отметил Гэллегер. - Машина пожирает землю и целиком усваивает ее. Это не имеет смысла.

- Не имеет смысла?

- Естественно. В земле присутствуют различные элементы: кислород, азот... Под Нью-Йорком есть гранит, значит, есть и алюминий, натрий, кремний... много всякого. Ни один вид физических или химических реакций не объясняет такого эффекта.

- Значит, машина должна что-то производить?

- Разумеется, - сказал Гэллегер. - Я был бы гораздо спокойнее, если бы она что-то производила. Хотя бы грязь.

- А музыка? - обратил его внимание Нарцисс. - Конечно, если этот вой можно назвать музыкой.

- Даже мое безумное воображение отвергает подобную чушь! - с жаром возразил конструктор. - Согласен, мое подсознание слегка повернуто, но оно логично, пусть и по-своему. Оно ни за что не построило бы машину для превращения земли в музыку, даже если бы это было возможно.

- Но она же превращает, разве нет?

- Ничего подобного! Интересно, что заказал мне Хоппер? Он все время болтал что-то о заводах и зрительных залах.

- Он сейчас сам будет, - сказал Нарцисс. - У него и спросишь.

Гэллегер не ответил. Он прикинул, не потребовать ли еще пива, но передумал и вместо этого сел к органу, чтобы смешать себе путную выпивку. Потом уселся на генераторе, носившем многозначительное название "Чудовище". Разочарованный результатом, пересел на второй генератор, по-меньше, по прозвищу "Тарахтелка".

Обычно Гэллегеру лучше думалось на "Тарахтелке".

Выпивка смазала его мозг, уже довольно плотно затянутый парами алкоголя. Машина без конечного продукта... земля, превращающаяся в ничто. Гмм. Материя не может исчезать, как кролик в шляпе фокусника, она должна куда-то деваться. Превращаться в энергию?

Скорее всего, нет. Машина не производила энергии. Провода и штепсели доказывали, что для работы машине требовалось электричество.

Итак...

Что "итак"?

Попробуем с другой стороны. Подсознание Гэллегера Гэллегер Бис - построило это устройство по какой-то логически объяснимой причине, усиленной поступлением трех тысяч кредитов. Эту сумму он получил от трех разных людей, и должен был сделать, скорее всего, три разные вещи. Которая из них подходила к этой машине?

Составим уравнение. Назовем А, В и С. Примем назначение машины - разумеется, не ее саму, за х. Тогда А, или В, или С = х.

Нет, не совсем. Символ А представляет не Делла Хоппера, а лишь то, что ему нужно, и не определяет назначение машины.

Или, может, то, что нужно таинственному Дж. У. или не менее таинственному Толстячку.

Хотя Толстячок был чуть менее таинственным. У Гэллегера имелась тут подсказка, впрочем, непонятно, стоящая ли чего-либо. Если Дж. У. это В, в таком случае Толстячок будет С плюс жировая ткань. И что получим?

Жажду и шум в голове.

Гэллегер потребовал еще пива, оторвав Нарцисса от зеркала. Он постучал пятками по "Тарахтелке", скривился, прядь черных волос упала ему на глаза.

Тюрьма?

Нет, где-то должно быть другое решение. Например, акции "Любого Задания". Зачем Гэллегер Бис купил их на четыре тысячи, если они падали?

Если бы он мог найти ответ на это, возможно, он бы ему помог. Гэллегер Бис не делал ничего просто так. А кстати, что за фирма эти "Любые Задания"?

Он включил в видеофоне информатор Манхеттена. К счастью "Любые Задания" оказались корпорацией, зарегистрированной государством, и имели конторы на острове. На экране появилось трехмерное объявление:

ЛЮБЫЕ ЗАДАНИЯ

МЫ ДЕЛАЕМ ВСЕ

ВИД RED 4-1400-М

Итак, у него есть номер видеофона фирмы, это уже кое-что. Когда он начал набирать RED, в дверь позвонили. Нарцисс неохотно оторвался от зеркала и пошел открывать. Вернулся он в компании похожего на бизона мистера Хоппера.

- Прости за опоздание, - загремел Хоппер. - Мой шофер поехал на красный свет, и какой-то фараон нас остановил. Пришлось на него наорать.

- На шофера?

- На фараона, конечно. Ну и где оно у тебя?

Гэллегер облизнул зубы. Неужели Гэллегер Бис действительно пнул под зад этого огроменного типа? Это была неприятная мысль.

Он указал на машину.

- Вот...

Оставалось надеяться, что именно Хоппер заказывал машину, которая пожирает землю.

Глаза Хоппера округлились от удивления. Он искоса глянул на Гэллегера, потом подошел к машине и осмотрел ее со всех сторон. Он выглянул в окно, но, видимо, яма не очень его заинтересовала. Наконец повернулся к Гэллегеру.

- Это она и есть? Совершенно новый принцип?

И снова никаких подсказок. Гэллегер выдавил слабую улыбку. Хоппер продолжал таращиться на него.

- Ладно, - сказал он. - И как ею пользоваться?