СТАРЫЙ. Всегда так было.

ЛЫСЫЙ (с ностальгией в голосе). Нет, не всегда... Всегда был fajrant*, перерыв в работе... и можно было идти домой. Домой - понимаешь? И ты всегда знал, когда будет конец... и какой в этом смысл... Так было да сплыло. Сейчас нет больше fajrant, остался только перерыв на сон.

МОЛОДОЙ. Ничего не понимаю...

ЛЫСЫЙ. Не обязательно.

МОЛОДОЙ. Я бы хотел...

ЛЫСЫЙ. Не для того тебя взяли.

СТАРЫЙ. "Они" ведь все видят.

ЛЫСЫЙ. Говно "они" видят. Срут деньгами. Боятся только, что дристать перестанут. Вот и все, что "они" видят... Я бы выпил пива!

СТАРЫЙ. Мы на работе.

ЛЫСЫЙ. В жопе мы! Пива хочу... Сбегаешь, Молодой?

МОЛОДОЙ. Страшновато...

СТАРЫЙ. Мы на работе!

ЛЫСЫЙ. Что ты заладил: "на работе, на работе"... Делаем перерыв!

МОЛОДОЙ. Даже не знаю... Немного боязно, пан Лысый. Ведь вы знаете, что через несколько дней ко мне жена приезжает... Не хотел бы чего-то напортить.

ЛЫСЫЙ. Ну, так как? Я что ли должен идти?

МОЛОДОЙ. Нет, пан Лысый, ни в коем случае, но...

ЛЫСЫЙ. Отклей свои усы, Молодой. Отклей и тогда мигом слетаешь.

СТАРЫЙ. Очень уж маленькие они у него. Совсем незаметные. Отклеишь - и ничего не изменится.

ЛЫСЫЙ (взглянув на часы). Черт подери, в самом деле, поздновато уже. Кто, ко всем хуям, придумал, что если ты самый молодой, значит должен иметь самые маленькие. Кто, я спрашиваю?

МОЛОДОЙ. Они. Они, пан Лысый... Они так придумали.

ЛЫСЫЙ. Старый, у тебя самые большие. Как только их отклеишь, сразу становишься другим человеком. Меняешься до неузнаваемости. Это совсем уже не ты, а кто-то совершенно другой. И выглядишь совсем как... как... Как будто никогда и не был в лесу, будто леса в глаза не видал. Ну, попробуй!

СТАРЫЙ. Мы на работе. И договор подписывали.

ЛЫСЫЙ. Ведь это один момент. Туда и обратно. Потом опять приклеишь.

СТАРЫЙ. Ты ничего не понимаешь. Есть принципы...

ЛЫСЫЙ. О"кей, о"кей... (Смирившись.) Я ставлю. Прошу не беспокоиться, нет проблем, напоить жаждущих и так далее... (сует руку в карман).

СТАРЫЙ. Ничего не понимаешь, слишком ты... глупый.

ЛЫСЫЙ. Молодой, молодой, ты слыхал, а? Слыхал? Ха-ха... Лысый -

глупый! Если б не Лысый, где бы вы были?..

______________________________

*

МОЛОДОЙ. Пан Лысый, тс-с-с-с... Слышите?

ЛЫСЫЙ. Чего тебе?

МОЛОДОЙ. Этот звук.

ЛЫСЫЙ. Этот, что ли?

МОЛОДОЙ. Да, этот.

СТАРЫЙ. Опять! Боже мой, ведь мы на работе...

Откуда-то издалека, с высоты, доносится звук: не то самолет, не то вертолет... Механическая усиливающаяся какофония. Этот звук приближается и нарастает. В механический шум следует ввести фрагменты классической музыки; искаженные, но узнаваемые... Вагнера, Бетховена, Моцарта? - еще кого-то... А может что-то совсем иное? СТАРЫЙ, ЛЫСЫЙ и МОЛОДОЙ прислушиваются, выжидают, смотрят вверх, и когда звук раздается уже совсем близко, убегают в лес и прячутся за деревьями. Их совсем не видно за толстыми стволами. Когда звук достигает максимальной громкости, свет почти исчезает. Сцену начинает "ощупывать" резкий луч прожектора. Круг яркого света, передвигаясь по лесу, освещает деревья - шарит, ищет.

Слышен ГОЛОС. Он мощный, но в то же время автоматический, механичный, мертвый; это голос человека, лишенного чувств, или голос робота, который пытается подражать человеку.

ГОЛОС. Внимание! Внимание! Обращаюсь ко всем: выходите! Если у кого-то нет разрешения - он вне закона. И немедленно должен выйти! Пребывать в лесу он не имеет права! Выходите!!! Один за другим и с поднятыми руками. Выходите! У нас заканчивается горючее, и мы не можем летать здесь вечно. Должны выйти и застыть без движения. За вами приедут машины. Машины отвезут вас в сторону границы. Таковы правила. Вы их нарушаете, а мы должны их соблюдать. Выходите!!! Мы знаем, что вы там. Выходите, иначе мы должны будем выслать бомбардировщики. Выходите с поднятыми руками. Выходите по одному. Выходите, потому что не должны там оставаться. Не можете там находиться, потому что скоро начнет темнеть. Вам нельзя находиться в лесу в темное время суток без разрешения. Выходите! Быстро, быстро, быстро выходите, потому что никто не станет вас ждать до бесконечности. Слышите - быстро, быстро, быстро...

ГОЛОС постепенно затихает, отдаляется. ЛЫСЫЙ, СТАРЫЙ И МОЛОДОЙ переговариваются за деревьями. Их не видно, слышны только голоса.

ЛЫСЫЙ. Бомбардировщики... Слыхали? Бомбардировщики... И напалм будет... Не могу, семьдесят лет после Вьетнама...

СТАРЫЙ. Никакого порядка. Мы же работаем. Совсем никакого порядка...

МОЛОДОЙ. Ничего не понимаю. Семь пятьдесят в час должно быть и никаких угроз... Вы мне так говорили. Ведь так, пан Лысый? Не должно быть никаких угроз.

ЛЫСЫЙ. Точно, не должно. Ей богу, не должно... До сих пор ничего подобного не было. По крайней мере, здесь. Должно быть по семь пятьдесят в час. И никаких налетов. Пусть на китайцев делают налеты, на вьетнамцев...

ГОЛОС совсем затихает. СТАРЫЙ, ЛЫСЫЙ и МОЛОДОЙ неуверенно выходят из-за деревьев, недоверчиво оглядываясь по сторонам.

МОЛОДОЙ. Вы сказали, "китайцев"? Здесь есть китайцы?

ЛЫСЫЙ. Похоже... есть. Так поговаривают. Они где-то там, в глубине леса, и никогда не выходят... Получают два пятьдесят в час, и никто никогда их не видит. Может, китайцы, а может, вьетнамцы - кто знает! Получают два пятьдесят в час - это нам точно известно.

СТАРЫЙ. Два пятьдесят... Даже не верится, два пятьдесят...

МОЛОДОЙ. И никто их не видел, потому что не выходят?.. Трудно в такое поверить.

СЦЕНА 2

Внутри дома. Большая комната в сельском стиле, что-то среднее между кухней и гостиной. Пылает по-деревенски грубовато сложенный камин, а рядом лежат поленья, очень похожие на те, которые заготавливали в лесу Лысый и другие. Стены украшены рогами оленей, головами кабанов и прочим в таком же духе. На одной из стен висит плоский экран современного телевизора. Рядом с экраном стоит сооружение, напоминающее пульт управления с торчащим из него микрофоном. Из корпуса пульта выходит толстый кабель. На клавиатуре управления мигают разноцветные лампочки, совсем как в полицейском участке. Корпус пульта на колесиках. Середину комнаты занимают массивный дубовый стол и четыре стула. В глубине комнаты - дверь. За столом сидят МАТЬ и ОТЕЦ. МАТЬ что-то шьет, штопает. ОТЕЦ раскладывает пасьянс. На столе стоит графинчик с цветной наливкой. Идиллия.

МАТЬ. Получается?

ОТЕЦ. Еще не знаю.

МАТЬ. А на что ставишь?

ОТЕЦ. Так... вообще.

МАТЬ. А именно?

ОТЕЦ. Ставлю на все.

МАТЬ. На будущее?

ОТЕЦ. Вроде того...

МАТЬ. И на все, что имеем?

ОТЕЦ. В принципе, да.

МАТЬ. Не боишься, что у тебя ничего не получится?

ОТЕЦ. Боюсь. Конечно, боюсь, но ведь что-то нужно делать.

МАТЬ. Ставь на что-нибудь другое.

ОТЕЦ. Может, подскажешь на что?