До нового Года я скучал и занимался всем этим. Но в конце января уже нового года мне попался обзор одного молодого аналитика по афганцам. Цифры в нём поразили меня.

В этой войне страна несла не только потери убитыми, искалеченными. Но и получила рост преступности. Причёсанная и приглаженная статистика не могла скрыть этого факта. Молодой аналитик пошёл дальше. Ссылаясь на статистику преступлений после Великой Отечественной войны. Когда с войны вернулись миллионы людей умевших убивать. Людей не боявшиеся крови. Он прогнозировал рост преступности. Увеличение особо тяжких преступлений. При этом он подчёркивал. Люди прошедшие Афганскую войну, из-за проводимой государством не разумной политики пополнят и потеснят старые кадры уголовного мира.

Я сам был в Афганистане. Видел всё своими глазами. Государство готовило людей для войны. Учило убивать и не бояться крови. Не просыпаться по ночам от кошмаров, когда сняться убитые тобой люди. А потом бросало этих людей в жизнь нашего мира. Совершенно не понимая, что у них уже другая психика. Другие понятия о чести и жизни.

Часть из этого контингента попала к нам. Пополнила ряды МВД, армии. Но это было едва ли 8–9%. Да и то. Попадая в боевые подразделения, они ещё как-то приживались.

А кому очень повезло, попали в нашу контору. Пополняя ряды клерков. Основной закон успеха и продвижения, в рядах клерков это умение прогибаться и вилять хвостом. Они не умели и не приживались. Вот для таких не прижившихся людей путь был один. Тихо спиваться или становиться преступниками. Людьми вне закона.

От них взяли всё. Взамен, как всегда не дали ничего. Эти лишние люди выживали, как могли. Сбивались в стаи. Вступали в уголовные кланы. Здесь их бесстрашие, умение убивать. Не боязнь крови были устрашающим фактором. И очень ценились.

Я настолько заинтересовался этим вопросом, что на совещании начальник отдела отметил моё служебное рвение. С его разрешения я занялся изучением архивов.

Меня интересовали данные архивов. Статистика совершённых преступлений. И данные на лиц совершивших. После Великой Отечественной войны. Цифры поразили меня.

Более 40 % заключённых лагерей составляли лица прошедшие войну. Многие из них сидели за уголовные преступления. За разбои и убийства. Они и пополнили уголовный мир. Занимая в нём не последние места.

Как-то я посмотрел фильм. "Холодное лето 53". Не помню режиссера. Запомнил, что в этом фильме свою последнюю роль сыграл гениальный актёр А. Папанов. В фильме шла речь об амнистии 1953 года. Когда амнистированные уголовники захлестнули страну. Сея смерть и издевательства. В прессе это называли провокацией и подлостью. Ознакомившись с отчётами и цифрами статистики тех лет. Я имел другое мнение.

Это моё мнение. Я не пресса, что бы навязывать его кому-то. Картина получалась такой. Лагеря переполнены. Огромные средства уходят на охрану. Перевозку заключённых, их содержание. Пусть оно и полуголодное, но после войны, разрухи и это было не посильно для страны.

Что бы решить эти проблемы и пошли известным путём. Амнистия для уголовников. Идите в жизнь мы вас простили. Мы гуманисты. Зверей выпустили на свободу. Они и начали грабить, убивать. Ну а в таком случае умрите.

Органы НКВД, специальные войсковые группы, просто озверевший народ били на поражение. Более 70 %, отпущенных на свободу уголовников закончили свой бренный путь. Я уже цитировал крылатую фразу отца всех времён и народов:

— Есть человек, есть проблема! Нет человека, нет и проблемы.

Его тезисы свято выполнялись. Они были из жизни. По всей стране эта цифра была так огромна, что не хочу даже и вспоминать о ней.

Но уголовному миру был нанесен страшный удар. В течение десятка лет он зализывал свои раны.

А сейчас в дополнение к этому происходило первое расслоение общества.

Самое страшное, что отслаивалось молодое поколение. Обученное убивать. Не бояться крови. Они начали сбиваться в стаи. Жить по своим законам и понятиям. Пока они теснили уголовников. Подминая под себя тех, кто производил левую продукцию. Другого применения эти стаи пока не находили. Трупами и кровью они утверждались, как новая преступная сила. Беспощадная и безжалостная.

Но большая часть афганцев спивалась и опускалась. А это было невосполнимой потерей для демографии. Это и было то, что ещё отзовётся в будущем, Уменьшение численности населения. Рэкет. Увеличение численности наркоманов.

Не хочу, что бы кто-то подумал, что я говорю огульно обо всех. Кто воевал в Афганистане. Нет! Около 65–70 процентов прошедших Афганистан, были обычными рабочими войны. Они сопровождали конвои. Стояли на блокпостах в горах. Охраняли склады и аэродромы. Штабы и госпиталя. Участвовали в стычках с моджахедами. Стреляли. Но не видели трупов врагов. Не орудовали ножами и саперными лопатками. Не участвовали в зачистках кишлаков. Они видели только своих товарищей. Убитых, раненых, искалеченных. Они видели страшный лик войны. Эти люди старались забыть все эти ужасы. Выбросить их из памяти. Они лучше вписывались в мирную жизнь.

Я говорил о бойцах разведки, спецгрупп и спецподразделений. Тех, кто убивал, видя лицо врага. Угасающие глаза. Ощущал его холодеющее тело. Вдыхал запах крови из нанесенных им ран. Этих людей и должно было в первую очередь жалеть и любить государство. Но……

Всё это написал в своей докладной. Приложил записку аналитика и собранные данные. Начальник нашего отдела молодой полковник Герой Союза внимательно прочёл мою докладную. Хочу заметить, что это высокое звание давали и из пропагандистских, политических и других соображений. Но в Афганистане простому офицеру его нужно было заработать. Это было не просто. Тем более если офицер был без связей и участвовал в боях. Наш начальник это высокое звание получил честно. Поэтому в резолюции его мнение совпадало с моими выводами. Бумага ушла наверх к начальству. Что с ней было дальше? Не знаю. А моя правота проявилась через три года. Тогда все и заметались. Но до этого Бог решил, что горя бессмысленной войны нам мало. Решил добавить.

В апреле взорвался четвёртый блок Чернобыльской АЭС. Мне только не понятно. То ли это был подарок к моему сорокалетию? То ли это было наказание за наш образ жизни?

В городе Припяти, где жил персонал Чернобыльской АЭС по делам службы бывал часто. Такие места были под особым контролем нашей конторы. Это был красивый новый город. Город, построенный за короткий срок на пустом месте.

Что меня удивляет, так это одно. Все АЭС строили в самых живописных местах и обязательно рядом город.

До этих событий не очень было заметно разделение общества. На власть имущих, их прислугу и весь остальной народ. А так же то, что у нас плохой рулевой.

Сначала то, что произошёл взрыв на АЭС, попытались замять. А вдруг само потухнет? В городе Припяти объявили учения гражданской обороны. Отключили связь. Закрыли въезд и выезд с города. Один из сотрудников нашего отдела был по делам конторы там. В это время.

Он и рассказал нам о тех событиях. Утром часов с 9 народ с детьми высыпал на улицы. Занял крыши высотных домов и любовался огнём и дымом пожара над четвёртым реактором. Общую эвакуацию начали только на вторые сутки.

О произошедшей катастрофе сообщили, только получив дипломатический запрос правительства Швеции.

И началась паника. Кто, что-то понимал в атомных делах, бросился вывозить семьи. Пресса усиленно вбивала в головы людей. Всё хорошо! Всё под контролем! Нужно только повесить на форточки влажную марлю. И мирный атом не придёт в ваш дом! Правда, просто? Все старательно выполняли эти советы. Что делать? Толком не знал никто. Те, кто имел возможность и был осторожен, поступал ещё проще. Уезжал и вывозил семью. Подальше от бушующего атомного котла. У кого не было такой возможности просто пил. Прошёл слух, что красное вино выводит радиацию. Правда, пили всё подряд. Выживали.

Были действия людей, которые поражали. Когда проводят работы в реакторной зоне или с реакторным топливом. Все работающие там одевают костюмы. Радиационной или химической защиты. Пожарные, задействованные в тушении этого пожара, были одеты в брезентовые костюмы. Да и тушили водой. Графитовые стержни их осколки разлетались вокруг. Вместе с клубами пара.