Психология Востока не терпит и не прощает слабых. Чечня в том тоже мало чем отличается от Афгана, имея схожий родоплеменной уклад жизни и схожее национальное самосознание. Там так же, как и за хребтом Гиндукуша, лучше всего понимают язык силы - не нынешние жалкие потуги "федералов", а реальной военной силы тех прошлых, советских еще времен. Приручите сильный тейп с сильным лидером, и он подомнет под себя все остальные. Вопрос только в том, где их теперь взять, такой тейп и такого лидера. Даже Джохар никогда не обладал полной властью в собственной "стае". Значит, остается второе. Я сказал уже, что Восток не понимает и не прощает слабых, а в качестве веского аргумента лучше всего понимает грубую силу оружия - "последний довод королей". К Иосифу Сталину можно относиться по-разному, но одно доброе дело он сделал: проблема Чечни умерла на 50 лет. А потом волки снова выползли из своих нор, пользуясь плодами развала империи. Они прекрасно чувствуют чужой страх и живут за счет этого страха.

Это психологическая подоплека проблемы, а политическая кроется в том, что карту Чечни сегодня разыгрывают отнюдь не только лишь сами чечены. Устраните заграничные центры "нохчей", тесно повязанные с чужими разведслужбами (их в одной лишь Европе как грязи, не говоря уже о мусульманских странах и США), ликвидируйте финансовых спонсоров и подпевал из числа западных политиков - и половина работы сделана. Но есть еще один фактор - масс-медиа, сознательно и целенаправленно формирующие определенное мировоззрение у обывателя. Речь идет не о журналистике как таковой, а о методах и формах спецпропаганды, выдаваемой за журналистику.

Во время захвата заложников в ТЦ западные средства массовой информации (в частности германские телеканалы и СNN) из кожи вон лезли, на все лады рекламируя "чеченских борцов за свободу", которые хотят от Кремля только лишь одного - убрать русские войска с их земли (вообще-то исторически их земля находится где-то на Иранском нагорье), а теракт - это не что иное, как форма гражданского протеста (почему-то про недавний теракт в Бали они такого не говорили). По-настоящему Запад был озабочен лишь судьбами своих семидесяти с лишним граждан из числа взятых заложников, судьбы россиян их не особо интересовали. Когда ТЦ взяли штурмом, средства массовой информации Запада сочувствовали убитым "чехам" в большей степени, чем погибшим российским гражданам, настойчиво вбивая в мозги обывателя версию о том, что если бы президент Путин согласился-де вывести войска из Чечни, то ничего бы этого не было.

Если бы Путин согласился, с Россией можно было бы потом поступать как заблагорассудится, например, как с Сербией в 1999-м или с Афганистаном в 2001-м. Достаточно уже было и того, что в политической плоскости чеченские террористы достигли намеченной цели - без особого труда захватили объект в центре российской столицы и вдосталь покрасовались на российских и западных телеканалах. Результат не замедлил сказаться. Граждане с достаточно уже развитым рабским сознанием рванули устраивать демонстрации протеста и агитировать за незамедлительный вывод российских войск из Чечни. Те, кто стоял за планированием данного теракта, делали расчет именно на страх обывателя перед силой оружия и на рабскую психологию - это хорошо зарекомендовало себя как на исламском Востоке, так и на "цивилизованном" Западе.

Но неожиданно именно это и дало сбой в России - рабская психология привилась далеко не ко всем. История Ольги Романовой - красноречивое тому свидетельство. У этой русской девушки не оказалось страха перед чеченскими волками, как не оказалось и страха смерти. Земля ей пухом! В старые добрые времена ее поступок сочли бы подвигом, достойным высокой награды, но старые добрые времена безвозвратно ушли. Нынешняя потребительская психология обывателя не понимает и не приемлет критериев самопожертвования.

У меня лично нет сомнения, что бараевские "барышни-шахидки" рванули бы себя за милую душу заодно со всеми зрителями "Норд-Оста", не отрубись они под воздействием "PChG". На Западе с большим нетерпением ждали именно этого заключительного аккорда трагедии - фейерверка в ознаменование "Всемирного чеченского конгресса" в столице Дании Копенгагене, щедро спонсированного европейским сообществом. Навряд ли и у Путина были какие-либо иллюзии на этот счет. Несмотря на мое ленинградское "диссидентское прошлое", я отношусь к нему сегодня с известной долей уважения - уже хотя бы только за это. Штурм ТЦ был единственным выходом из сложившейся ситуации, и провели его в достаточной мере профессионально и жестко. В действиях спецгрупп, будь то "Альфа", "Вега", "Витязь", или грушный "Кондор", проявилась именно та сила, язык которой так хорошо понимают на Востоке. Я не кровожадный по натуре человек, но честно скажу: как и некоторые мои друзья-офицеры (до кого я смог дозвониться в то утро), прошедшие не одну "горячую точку", я с большим моральным удовлетворением смотрел на показываемые по телевидению трупы чеченских волков и волчиц. "Поднявший меч..."

Погибших людей, несомненно, жаль, но войн без жертв не бывает, а эта война обошлась еще "малой кровью". У России сегодня нет особого выбора: либо она стряхнет с себя это ярмо "внутренней оккупации", либо же окончательно "балканизируется".

ЭПИЛОГ?

Что ж, уважаемый читатель, вот и подошли к концу мои скороспелые мемуары. Почему после слова "эпилог" я поставил знак вопроса? Кто знает, глядишь, со временем и продолжу марать бумагу. Когда опять наболит. Примерять "деревянный клифт" мне вроде бы еще рановато, хотя все мы под Богом ходим. Что такое, в сущности, "эпилог"? Перефразируя чужую библейскую "мудрость" - это время собирать камни и этими же камнями бросаться (когда есть в кого). Прошу не обижаться на меня за, может быть, несколько излишнее внимание к поглощаемым спиртным напиткам на страницах автобиографического повествования. Все это было, и, как в милицейском протоколе, я сам себе дал твердое обещание писать "только правду и ничего, кроме правды". Я очень люблю и уважаю творчество покойного русского писателя Венедикта Ерофеева, автора незабвенной и непревзойденной по части выпитого повести "Москва Петушки". Что же касается радио "Свобода", то не оно стало лейтмотивом моего произведения, а Россия и обретенные мною на российской земле друзья, остающиеся таковыми и поныне,- ценность, величину которой не измерить "длинным заморским баксом". В чем-то я действительно благодарен "Свободе". Она, по сути дела, явилась моим "единственным университетом". Даже мои недруги не отрицали того, что я практически сотворил себя сам, за неполных семь лет поднявшись от мальчишки - разносчика газет в "Красном архиве" до военного редактора Русской службы. (Какой лейтенант - выпускник военного училища после семи лет службы не мечтает получить погоны полковника? Хотя во времена "лучшего министра обороны" генералами становились даже сержанты.)

Та "Свобода", которую я застал еще в начале 80-х годов в Германии, все же в чем-то отличалась от "серой унылости", обитающей ныне на чешских задворках. Последние семь лет я периодически "хоронил" радио "Свобода", но вопреки неумолимой логике развития событий и здравому смыслу "старушку" так и не предали земле. Я давно уже заметил, что американцы имеют какую-то странную склонность к "идеологической некрофилии". С пражской "Свободы" ушли даже "гендлеры" и "шустеры". Что же там, прости господи, теперь-то осталось? Кто-то из бывших моих коллег заметил однажды, что если бы я чуть-чуть прогнулся тогда, то, глядишь, и пришелся бы ко двору. Как там гласит еще одна библейская мудрость: "Единожды солгав..."

Нет, господа из числа "избранного народа", имя которому "легион", премного вам благодарен, но прогибайтесь сами! Для вас это обычная устойчивая поза. По-русски она называется "раком". Не забыли еще? Ну, как говорится, каждому - свое. (Опять ваше любимое изречение.) Та "Свобода" - в прошлом. А в настоящем что? Жизнь "безработного и нищего". Как-то "избранные" меня спросили, почему это я не вернусь обратно в Россию. Что ж, как любил приговаривать "незабвенный" Павел Сергеевич Грачев, "вопрос, однако, интересный". В какую Россию? В свою? Так где она? Или в Россию "чубайсов", "немцовых", "ельциных", "абрамовичей" и иже с ними? Так, может, лучше сразу подаваться в Израиль? И, простите, в качестве кого вернуться "сторожа в родном колхозе"? Наблюдать, как какой-нибудь "абрамович-рабинович" с жиру бесится, а русский офицер, кровью своей плативший на алтарь Отечества, прозябает на пенсию в 65 "условных единиц". Я не уезжал из России - меня вынудили ее покинуть, но моя Россия осталась со мной и во мне. Мне уже за сорок. Большая половина пути пройдена. Все, что у меня осталось для будущего,- мои друзья и мой брат - русские офицеры, мое самое большое и самое ценное приобретение за почти тринадцать лет жизни, проведенной в "застенках "Свободы". Им, русским офицерам, моим боевым соратникам по перу - этому своеобразному оружию холодной войны, я и посвятил эту книгу. Пусть нас рассудит Россия!